Песнь крысолова

– Не-не-не, – замотал круглой башкой врун, – у меня память на лица плохая. Да и «туннельные» каркуши для меня все – Эдварды Каллены.

Лука смотрел на Осама с вызывающим прищуром, всем своим видом демонстрируя, что не верит.

– Выпроводите его, – велел Мариус. – Допрос закончен.

– Серьезно?! – отвалилась челюсть у ассистента.

Осам засиял как медный тазик.

– Мамой клянусь, я не дилер! Магазин мой проверьте, дом! Это все брехня, меня кто-то подставить пытался. Это сраные юго. Проверьте лучше их магазин, вот прямо напротив дома моего.

Лука быстро догнал Мариуса, который почти вышел.

– И все? Так и отпустите?

– А за что его задерживать? – устало поинтересовался следователь.

– Для начала нужно официально обыскать его нарколавку. Руку даю на отсечение…

– Когда ты его уводил под фанфары полицейской сирены, все, особенно другие дилеры, были в курсе, что надо прятать товар, – отчеканил следователь. – Спасибо, что просигналил. Наркотиками занимается другой отдел, не вали все в кучу. Я услышал от него все. Если что, он будет торчать в своем «шпэти». Отпускай.

– И что теперь? – разочарованно донеслось в спину.

Мариус быстро шел к своему кабинету. Придется нанести на днях один визит. Хорошие методы у него кончились. Там, где начинался «Туннель», мог помочь только человек оттуда.

* * *

Из отдела по борьбе с наркотиками c запозданием пришла дополнительная справка. Осама Демиреля знали давно и уже задерживали дважды. Имелась одна отсидка за торговлю экстази, амфетаминами и другими веществами. Второй раз он вышел сухим из воды – ничего не нашли. Согласно их данным, он работал на ливанцев, которых так отчаянно клял в своей речи.

Но клубок проблемы уже укатился в другую сторону – к «Туннелю».

Средоточие всевозможных пороков. Если грешить по всем пунктам сразу, то в одном месте. Мариус уже не раз сталкивался с клубом в упоминаниях нераскрытых дел, но знал его структуру лишь по слухам, домыслам и крупицам просочившейся информации.

Бутафорный «Туннель» походил на оптическую иллюзию. Фрики и техно-биты призваны были отвлекать внимание от копошащихся в его недрах змей.

Считалось, что централизованной мафии здесь не было, хотя все приписывали «туннельным» какую-то мутную идентичность. Клуб работал через дилеров, а клиентура шла к ним сама. В неоновых лучах проходила передача нужных контактов. Дилеров отследить было почти невозможно, а в закрытых кабинетах мог сидеть кто угодно – от банальных парочек до наркош. Как рассказывали Мариусу, доказательств, достаточных для ареста или закрытия, не имелось, потому что дилеры есть везде. И на Котти[10 - Котти – сокращение от «Коттбусер Тор» («Коттбусские ворота»). Вокзал при одноименной станции метро в Берлине, обладающий криминальной репутацией.], и в люксовых лаунжах, и в подворотнях Нойкёльна[11 - Нойкёльн – район Берлина, имеющий неофициальную славу гетто.]. В библиотеках университетов, туалетах клубов и вагоне метро. Они выбирают места, и те становятся их маркой. Так вышло и с «Туннелем».

Дилеры этого клуба походили на фокусников, обещавших гладко провернуть трюк. Шито-крыто, никто и не догадается. Все они были чем-то похожи. Не раз им приписывали любовь к черному цвету, хороший вкус и образованность. «Туннельные» любили эстетику, они в ней разбирались. Это отличало их от безвкусной шушеры того же Котти.

В этом Мариус убедился сам, когда вышел на одного из дельцов.

Вернее, это была она.

Вивьен не имела возраста, но ей было много лет. Имя Вивьен ей не шло, но это было и не ее имя. Вивьен следовало бы стать главным редактором глянцевого журнала, сидеть в первом ряду на Неделе моды в Париже и ловить заискивающие улыбки дизайнеров.

Но она выбрала теневой бизнес.

Обычно дилеров нельзя увидеть, настолько хорошо они умеют прятаться. Про «туннельных» шутили, что те проявлялись только в зеркальных отражениях, а не в реальном мире.

Мариусу удалось напасть на дилера, когда он отслеживал подозреваемого в одном давнем деле – уважаемого предпринимателя, чья жена погибла при загадочных обстоятельствах. У него имелось безупречное алиби, но Мариус ему не верил. Он следил за ним какое-то время и однажды стал свидетелем встречи с некой женщиной. Место было необычное – серпентарий. В окружении аквариумов со скользящими чешуйчатыми телами те вели еле слышную беседу. Из обрывков становилось ясно, что речь идет об отравлении супруги.

Когда они разошлись, Мариус пошел за ней, а не за подозреваемым. Тогда он сильно напоминал себе вспыльчивого Луку, который действовал на свое усмотрение, потому что чувство собственной правоты было сильнее установленных правил. Женщина почти сразу заметила, что за ней следят, и, к его удивлению, даже не пряталась, а предложила поговорить.

Она нашептала, как найти улики в доме подозреваемого. Взамен ничего не попросила и вежливо попрощалась. На ее запястье он заметил странное выжженное клеймо, напоминающее трилистник. Где-то этот символ уже упоминался коллегами.

Сконфуженный ее дружелюбием и откровенностью, он так и не остановил ее. Зато нашел обещанные улики и упрятал того человека за решетку. А позже узнал, что трилистники вокруг круга – символ клуба «Туннель» и метки его дилеров. Так он осознал, что ему фактически подсобила та, кого, по-хорошему говоря, тоже надо было засадить.

Он стал ходить в серпентарий каждые выходные. Бродил меж аквариумов, наблюдал за ленивым шевелением экзотических змей, пока однажды не увидел ее снова. Она сидела напротив аквариума с черной мамбой и умиротворенно следила за ней сквозь непроницаемые стекла темных очков.

«Вы похожи», – заметил Мариус, садясь рядом.

«Приму это как комплимент. Долго меня ждал?»

В этой проницательности было что-то пугающее.

«Не боишься, что я тебя арестую?» – поинтересовался он.

Они уставились друг на друга, как два цивилизованных хищника.

«За что же?»

«Я в курсе, на кого ты работаешь».

«Боюсь, это недоразумение. Я занимаюсь необычными вещами, но они не против закона. Знаешь, что я делаю? Слушаю чужие секреты. Я их храню. Вот это мой труд».

Мариус недоверчиво смотрел на нее, вновь будучи обескураженным ее открытостью. Вивьен продолжила наблюдение за черной мамбой, которая решила сделать показательный круг у самой кромки стекла.

«Я знаю, что у тебя в голове. Ты хочешь меня наказать. Ибо ты молод и веришь, что можешь творить справедливость. Я в твоей системе деструктивный элемент».

«Ты выдала своего клиента. Если ты психолог, то неэтично как-то вышло».

«Я не психолог, – покачала она головой. – Я шкатулка, куда ты кладешь бумажки со своими тайнами. Тебе нужно для них место. Секреты бередят души, а с годами наливаются тяжестью. Однажды ты понимаешь, что таскать в себе эти камни больше нет сил, и начинаешь искать для них место. В чужих душах, выкопанных ямах, еще не исписанных страницах. Но вот… ты находишь меня. Я предлагаю тебе извлечь камни, запираю их на замок и оставляю в сохранности. В твоих руках – ключи, и ты можешь в любой момент открыть дверь, за которой твои секреты. Посидеть с ними в молчании. Послушать их тишину. Между тайной и ее носителем со временем образуется интимная связь, которую не получается разорвать. Ты тяготишься ею, но при этом хочешь ощутить тайну вновь, где-то под своим сердцем. Побыть с ней наедине. Прочувствовать этот болезненный рубцеватый контур, по которому она врезалась в твое существование. Я всегда помогаю тебе в этом. Если ты умен, то поймешь, о чем я».