Улей

Никаких эмоций, такой у нас бизнес,
Боже, пожалей свидетелей.

    Imagine Dragons amp; Lil Wayne, «Sucker For Pain»

Данила нервно кусал губы, стоя перед очередной дверью. Он уже мог написать книгу, где каждая глава начиналась бы с двери. Они были самые разные: старые, новые, потертые, железные, с глазками, крашеные, обитые кожей…

Рут продолжала жать на кнопку звонка с каменной физиономией. Подбородок был слегка вздернут, а веки полуопущены.

– Может, его нет дома? Пошли, скажем, что его не было… – с надеждой сказал он.

– Да он там.

– Серьезно, давай возьмем большую пиццу, еще какой гадости, посмотрим кино… Рут…

– Заткнись.

Когда дверь не открывали, она ее выламывала. Данила лишь зажмурился, а нога Рут вдарила по хлипкой деревянной створке. Сила пинка была просто потрясающая. Еще один. Еще. Дверь качалась на петлях, но держалась. В конце концов проломилась посередине.

Запустив руку в дыру, она открыла замок и сняла цепь.

Нет, честно, эта Рут пугала его иногда до чертиков. Она была сильной, как два мужика, и действовала словно таран.

Девушка вступила в квартиру первой, а Данила трусливо посеменил за ней. Всем своим видом она говорила, что выполняет работу, ничего личного.

Квартира казалась пустой, пока в самой дальней комнате они не обнаружили дрожащего мальчика. Тот прятался за диваном, но его все равно было видно. Данила встал как вкопанный, а взгляд Рут вспыхнул легким сомнением.

– У нас ничего нет, – хрипло сказал он, чуть высовывая всклокоченную голову. – Пожалуйста, не убивайте меня.

– Рут, – тихо сказал Данила, – он же мелкий совсем…

– Вижу.

Она присела на одно колено, внимательно разглядывая его темными глазами.

– Как тебя зовут? – доверительно спросила она.

– Том.

Они с Данилой переглянулись. Все сходилось. Он мог их видеть, и звали его так, как сказано в наводке.

– Вы обе больные с Клариссой. Скажи ей, черт возьми, что это семилетний ребенок! – не выдержал он.

– Думаю, она знала, – покачала головой Рут. – Просто не сказала нам.

Повлиять на ситуацию он не мог, представляя собой какой-то пугливый говорящий балласт. Кларисса упоминала, что они делают какую-то очень тонкую работу, но пока он видел только, как Рут нарушает личное пространство незнакомых людей. Во всех смыслах.

Мальчик переводил взгляд с нее на Хаблова и обратно. В короткой тишине даже получалось разобрать, как бешено стучит его сердце.

– Послушай, Том… я… не враг тебе.

С ужасом он глядел на нее, не в силах выдавить хоть слово. А что она хотела, вломившись к нему в дом?…

– Дело в том, что ты не совсем простой мальчик, – осторожно подбирая слова, начала Рут. – Ты слышал о медиумах?

На нее смотрели все тем же затравленным взглядом, но в нем начало брезжить искреннее недоумение. С минуту он молчал и наконец выдавил догадку:

– Они говорят с духами. По телевизору показывали. Когда у звезд теряются вещи, они идут в программу «Битва медиумов», и вещь находят.

– На самом деле все чуть-чуть по-другому, – продолжила Рут. – Медиумы – это посредники между мирами. Ты живешь на две реальности, понимаешь? Но пока не всегда осознаешь разницу. Ты можешь видеть других существ, не принадлежащих миру людей. Например… ну, вот нас. А еще я знаю, что иногда ты видишь на перекрестках темную фигуру, которая тебе кивает, будто знает тебя. Но больше никто ее не видит.

Глаза маленького Тома стали как два выпуклых шарика.

– Откуда ты знаешь, – спросил он, – про фигуру на перекрестке?

– Я… просто знаю. Перекрестки – это лазейки между разными мирами. Там пересекаются разные вселенные. Поэтому… раз ты видишь, то и тебя видят. Вот и здороваются.

Том молчал. А что можно было сказать на такое странное заявление? Но настрой к Рут уже стал более дружеский. Когда кто-то знает твой секрет, то получает ключ к твоей душе. На Данилу бросили короткий взгляд, и тот понял, что пора. Он извлек из рюкзака вакуумный шприц и средство для дезинфекции.

– Я… я выполняю… одну работу, – чуть менее уверенно добавила Рут, не отводя от мальчика пристального взора. – Она заключается в том, чтобы защищать медиумов вроде тебя от того, что на перекрестке. Иначе однажды оно заберет тебя. Нас послали те, кто хочет сохранить мир и порядок между мирами. Поэтому сейчас я кое-что сделаю… и ты будешь в безопасности.

Том тревожно дышал, а в его глазах дрожали тысячи бликов. Рут наклонила голову и спросила:

– Ты же мне веришь? Ты же понимаешь, что я хочу тебя уберечь?

Вообще это звучало как откровенное давление. «Только попробуй мне не поверить: я дверь выломала, прикинь, что еще могу сделать!» – читалось в наклоне ее головы и напряженной линии губ.

– Да, – не очень уверенно ответил мальчик.

– Хорошо, – голос Рут понизился, а глаза налились матовой тяжестью.

Данила ненавидел этот момент. Хуже любого ужастика, потому что он-то знал: спецэффектов тут нет.

– Дай мне руку, – отчетливым шепотом сказала она.

Том настороженно приподнял ладонь, но в последний момент замер. Что-то в виде Рут ему не нравилось.

В голове Хаблова уже писался сатирический хоррор-роман. «Правило выживания номер один: никогда не верь девушкам, чьи глаза имеют особенность внезапно чернеть. Правило выживания номер два: ничего не давай таким девушкам. Даже руку!»

– Ну же, малыш… Я – твоя защитница.

Радужка словно наползла на белки, и ее глаза утонули во тьме. Рут пугала и одновременно завораживала. Наконец Том коснулся ее ладони.

– Скажи, что доверяешь мне. Скажи, что разрешишь мне кое-что у тебя взять. Для твоего же блага.

– Да… – неуверенно ответил мальчик.

Их пальцы на мгновение окрасились золотом. Сделочка заключена.

«Тебе всего семь, и ты уже полный лох…» – цинично размышлял Данила. Он-то в пять лет знал, что взрослым верить нельзя. Особенно когда они что-то у тебя клянчат с таким видом.