Убийство у камина. Детектив

– То есть, в сейфе?

– Что! Вы знаете, как эти пожилые женщины хранят деньги. Одна часть была скрыта в ящиках, в бумажных конвертах, а остальная часть в старых сумочках.

В момент внезапного вдохновения Куни что-то вспомнил и сказал:

– И в одном из этих конвертов были двести фунтов?

– Точно, сказал Аскольд. Хотя она могла заплатить больше, миссис Паула отказывалась повышать зарплату. Если ему не нравится эта работа, он может уйти, но это означало бы потерю дома.

«Миссис Паула была очень стара и все время мерзла, поэтому она начала топить камин в сентябре. Даниэл счел это ненужным и возник обычный скандал…

Главный инспектор прервал себя, услышав телефон и поднял его. Куни не знал, кто это, потому что Аскольд просто повторял. «Да, да… хорошо», он выпил свой кофе с некоторым отвращением, потому что край картонного стаканчика намочился и промок. Наконец Аскольд повесил трубку.

– Моя жена, – сказал он. Она хотела знать, жив ли я, и если я забыл, то у меня есть дом. У нее нет денег, и она не нашла чековую книжку. Он засмеялся, полез в карман и показал ее. Меня это не удивляет. Мне нужно идти домой. С неожиданной добротой он добавил: «Почему бы вам не сделать то же самое и немного поспать?»

– Я не люблю оставаться в напряжении, пожаловался Куни. Теперь я знаю, как мои дети чувствуют себя перед сном, когда я оставляю историю незаконченной.

Аскольд начал бросать вещи в свой портфель.

«Независимо от обстоятельств, – сказал он, – нечего сказать. Все очень просто.

Это случилось вечером 24 сентября, в холодное и дождливое воскресенье. Миссис Паула послала Милану в церковь. Она покинула дом около пятнадцати минут шестого, и Даниэл должен был прийти с угольным ведром в половине шестого. Он принес его, нет сомнений, а затем ушел с двести фунтов в кармане.

– Я хотел бы узнать подробные детали, – сказал Бёрден.

Когда Аскольд подошел к двери, он обернулся.

– Продолжение будет в следующий раз. Он улыбнулся. Я не могу Вас оставить в напряжении. Улыбка исчезла, и выражение на его лице затвердело. Миссис Паула была найдена в семь. Она лежала на полу гостиной, посреди большой лужи крови, рядом с камином. На стенах и в кресле была кровь, и они нашли топор, запятнанный кровью в камине.

Отдых, который посоветовал Аскольд, имел бы привлекательность в облачный день, но не в то утро с голубым небом без облаков и солнцем, которое к полудню обещало тропическую температуру. Кроме того, Куни вспомнил, что он не заправлял свою постель три дня. Поэтому он решил принять душ и побриться.

После завтрака двух яиц и пары кусочков бекона у него уже был план на день. Это не займет больше часа. Инспектор Куни проехал вверх по улице Страве к северу с открытыми окнами, миновал торговую площадку, пересек мост Визбори, проехал мимо гостиницы и выехал на дорогу Стове. За исключением странного нового дома, супермаркета, которое было выстроено вместо старого здания полицейского отделения, и ярких светофоров, которые стояли повсюду, за последние шестнадцать лет ничего не изменилось. Луга, высокие деревья, покрытые пышной июльской листвой, маленькие деревянные хижины были практически такими же, как когда Милана Шлаун видела их в автомобиле, по дороге в магазины. Хотя, вероятно, тогда было меньше движения, подумал Куни

Путь к дому «Чайная чаша» должен был проходить здесь.. Косвенные подробности, которыми Аскольд поделился, вернули ему память. Куни показалось, что он вспомнил, что читал что-то про автобусную остановку и телефонную будку в конце дороги. Будут ли это те луга, которые в отчаянии пересек Даниэл, чтобы спрятать кучу одежды, испачканной кровью?

Там была телефонная будка. Инспектор включил сигнал поворота и медленно повернул налево. Первая часть дороги была заасфальтирована, а затем была грунтовая дорога, которая закончилась перед воротами. Всего было три дома: два небольших белых дома с террасами и перед ними дом «Чайная чаша», который он сам назвал «темной пещерой».

Он никогда не видел его так близко, но он не обнаружил ничего, что изменило бы его мнение. Серая шиферная крыша была образована – или, скорее, деформирована – серией остроконечных фронтонов. Двое из них располагались в передней части дома, а справа находился третий, за которым торчал меньший, по-видимому, ведущий к задней части. Фронтон был украшен решеткой из дерева и окрашен в мрачный зеленый бутылочный цвет. В других частях дома штукатурка между балками отслаивалась, обнажая кирпичную стену. Плющ, того же зеленого оттенка, разросся и покрыл своими плоскими листьями от подножия окон первого этажа до самых высоких фронтонов. Отдельно висела одна из решеток. Виноградная лоза взобралась туда и вросла в измельченную стену, чтобы оторвать раму кирпичного окна.

Куни изучал сад крестьянскими глазами. Он увидел, что раньше никогда прежде не видел. В плодородном черноземе, за которым ухаживали и удобряли много лет, теперь рос щавель с такими же толстыми и блестящими листьями, как листья каучукового дерева, везде можно было увидеть красновато-коричневые: чертополох и крапиву высотой полтора метра. Трава и мох изобиловали на дорожках из гравия. Если бы не чистый воздух и мягкое сияние солнца, место было бы зловещим.

Главная дверь была закрыта. Окно рядом с ней должно было вести в гостиную. Куни с иронией подумал и удивился тому, какому нечувствительному покупателю пришло решение о покупке дома, где произошло это страшное убийство и где совсем недавно жило много старых женщин – Но никого не было видно. Дом казался заброшенным много лет.

Окно открылось в просторную и темную комнату. На решетке из янтарного мраморного очага кто-то положил смятую газету для сбора сажи. Аскольд сказал ему, что камин был весь в крови. Там, прямо перед медной решеткой, должно быть, лежало тело.

Куни начал ходить вокруг дома, пробираясь сквозь кусты и маленькие березы, которые так сильно разрослись, что для сирени не оставалось места.. Стекло на кухне было непрозрачным от грязи, и не было никакой двери, через которую можно было бы войти, только черная дверь, которая, казалось, сообщалась с концом центрального коридора. «Архитекторы, – подумал инспектор, – не были хорошими дизайнерами интерьера. Две двери одна в начале коридора, другая в конце! Сквозняк видимо был сильный.»

Теперь он был на заднем дворе, но деревья мешали ему видеть лес сбоку. Природа в саду дома «Чайная чаша» видимо сошла с ума, лоза так разрослась, что даже скрыла гараж. Куни прошел через мрачный асфальтированный двор, защищенный от солнца стенами дома, и вошел в оранжерею, пристроенную к небольшой столовой. Там тоже была лоза, давно мертвая и лишенная листьев.

Да это был дом «Чайная чаша». Жаль, что он не смог войти, но все равно ему уже нужно было вернуться на работу. По привычке, а отчасти, чтобы показать пример, он закрыл все окна своей машины и двери. Внутри было жарко как в печи.. Куни оставил за собой сломанные ворота, выехал на дорогу и присоединился к дорожному движению по Стове..

Было бы почти невозможно найти больший контраст между двумя зданиями, чем тот, который существовал между тем, который он только что покинул, и тем, в который он собирался войти. Полицейский участок Визбори был очень приспособлен к хорошей погоде. Аскольд говорил, что архитектор новой постройки, должно быть, планировал его, когда отдыхал на юге Франции. Это было

белое прямоугольное здание, украшенное фресками, и все было из мрамора..

Тем июльским утром его белизна ослепляла. Но если его фасад казался довольным солнцем, то это нельзя было сказать об его обитателях. Там было слишком много кристаллов. По словам Аскольда, здание идеально подходит для тепличных растений или тропических рыб, но для зрелого полицейского с высоким кровяным давлением, которое не выдерживает жары, это было недостатком.. Что бы солнце не пекло их через стекло, Аскольд опустил шторку.

«Какие жаркие дни», сказал он Куни. Я признаю, что твоя жена выбрала лучшую неделю для отпуска.

Он поднял глаза от заявления, которое он только что начал читать. Худой, как борзая и с худым и острым лицом, он часто включал свой инстинкт охотничьей собаки, чтобы почувствовать любую аномалию в огромной способности своего человеческого воображения.

– Ну, да, иногда бывает очень жарко, – сказал он. То есть события, которые нас беспокоят.

– Не говори мне! сказал Аскольд. Здесь всегда есть что-то новое. Его лицо выразило изумление. И сегодня это визит пастора Арчири. Он прибудет в два.

– Это Вы назначили время?

– Это решил он сам. Он очень страдает.. Кстати, у Арчири есть стенограмма процесса, поэтому ему не придется пересказывать все. Он должен быть очень заинтересован.

Аскольд посмотрел на часы и встал.

– Меня ждут меня в зале суда», – сказал он. Закончите с этими двумя головорезами, которые заставили меня не спать целую ночь.. Послушай, Куни, я думаю, что мы заслуживаем немного насладиться жизнью, и мне не хочется есть пирог с говядиной. Почему бы вам не пойти в ресторан и не зарезервировать столик?

Аскольд настоял, чтобы они обедали или ужинали вместе иногда в более или менее роскошном заведении.

– Я позабочусь об этом, сказал Куни.

Это было лучшей гостиницей в Визбори, единственной, которая заслуживала себя называть «гостиницей». Хотя ее можно было бы назвать общежитием, но по сравнению с другими она выделялась интерьером. Это во всех отношениях соответствует тому, что «хорошие» люди среднего класса понимают как «приличный» отель. Официантов всегда было три, официантки работали здесь годами, в гостинице имелась горячая вода. Все это принесло ей две звезды. Куни сделал заказ по телефону. Когда он вошел в столовую еще не было часа, он с удовольствием отметил, что стол забронированный был у окна и из него открывался вид на улицу. В этом месте солнце не проникало сквозь стекло на прямую, так как разросшаяся герань давала тень и прохладу. Через дорогу девочки, одетые в хлопковые платья и сандалии, ждали автобус.

Аскольд появился в пять минут второго.

– Я не понимаю, почему суд нельзя перенести на более позднее время —в суде невыносимо жарко. Что мы будем есть?

– Жареная утка, – решительно ответил Куни.

– Если нет чего то другого. Если они не подают ее с большим количеством дерьма. Вы знаете, это кукуруза, бананы и тому подобное.

– Этим утром я пошел посмотреть на дом «Чайная чаша», – сказал Куни, пока они ждали утку.

– Я видел, что он продается. Они разместили объявление в газете недвижимости с довольно обманчивой фотографией. Они просят шесть тысяч фунтов за дом. Немного дороже, если принять во внимание, что

Форитон Сайс не получил две тысячи в 1951 году.

– Думаю, с тех пор он менял владельцев несколько раз.

– Раз или два, прежде чем стать домом престарелых. Спасибо, – сказал он официанту, – мы не хотим вина. Два бокала горького пива. Аскольд расстелил салфетку на своих объемных коленях и, в то время как Куни наблюдал за ним с едва скрытым отвращением, сбрызнул утку апельсиновым соусом и перцем.

– Форитон Сайс был наследником?