Последний отзыв
Отличные тесты, использую р работе как тренер спортивной школы.
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Огонь моей души – слова
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Я люблю тебя – и не думаю ни о чем.
Муза
Моя изысканная Муза,
Ваш хрупкий голос, чистый лик,
Ваш наглый взгляд и стан Ваш узкий
Воспел я на страницах книг.
Воспел я кистью на полотнах,
Как Вы прекрасны и вольны,
И весь Ваш облик будто соткан
Из ангела – и сатаны.
И Вашу пышащую юность,
Отточенный лица овал,
Как Вы лежите, завернувшись
В плену душистых покрывал;
И ту обманчивую кротость,
И обреченность серых глаз,
И ту ребяческую гордость,
И откровенность колких фраз…
Я создал – росчерком Фортуны —
Как скульптор, как Пигмалион,
Вас – юный раб и Бог мой юный,
Мой Бельведерский Аполлон.
У меня – ничего, кроме памяти о тебе
Я смотрю, как замок погружается в темноту,
Надевает ее, словно свадебную фату;
Помнишь день нашей встречи, как он нас с тобой настиг?
Сколько же счастья нам отдали на двоих!
Помнишь ли клятву, данную на крови?
Как же нам мало отмерено у любви…
Теперь мы по разные стороны баррикад,
С тобой мне – нельзя, без тебя мне – кромешный ад;
Быть твоим другом, братом, а стать – врагом,
Ноша моя на сердце лежит свинцом.
Отчего же «любить» превращается во «скорбеть»?
У меня – ничего, кроме памяти о тебе,
У меня – ничего, кроме горечи и золы,
Только рана в душе и бесчувственный суд молвы.
В Зеркале руку сжимает твоя рука;
Я разлюблю тебя – только скажи мне, как.
Я девочкой Вас помню
Я девочкой Вас помню; летом жарким
На даче у разливистой реки
Вы отдыхали – шелковый купальник
И жест изящной, маленькой руки;
Отставленный от чашки тонкий пальчик,
В гостиной, среди взрослых, у огня
Сидели Вы… А как соседский мальчик
Смотрел завистливо на Вас – и на меня!
Я помню, как играли Вы в салоне,
Как из-под пальцев расцветал Шопен,
И говорили Вы – со мной – в капризном тоне,
И глаз медовых был мне сладок плен;
Я помню Ваши узенькие плечи,
Обрывки лишних и жеманных фраз…
Кончалось лето. Августовский вечер
Янтарным яблоком упал в последний раз.
Цирцея
Ее волосы пахли медом и миндалем,
Я касался их, в упоении замирая,
И в глаза с поволокой, подернутой янтарем,
Я смотрел восхищенно, как грешник – на вра’та рая.
Я держал ее руку, нежную, как цветок,
Ее пальцы застенчиво-смело мои сжимали,
Она вся была счастье, взбалмошность и восторг,
И отчаянно-жадно мы с ней в любовь играли.
Я запомню ее принцессой из дальних стран,
Златокудрой красавицей, в розовый фай одетой;
Ее маленький рот, томный голос, упругий стан,
Запах меда, духов и шалящего в мае ветра,
И улыбку, даримую мне, лишь одну – из сотен,
Всю ее, смеющуюся так звонко,
Что сошла со старинных, невиданных мной полотен,
Неистовая Цирцея с душой ребенка.
Моей
Я Вас люблю!
Как осень любит лето,
Как любит море белую волну;
Муза
Моя изысканная Муза,
Ваш хрупкий голос, чистый лик,
Ваш наглый взгляд и стан Ваш узкий
Воспел я на страницах книг.
Воспел я кистью на полотнах,
Как Вы прекрасны и вольны,
И весь Ваш облик будто соткан
Из ангела – и сатаны.
И Вашу пышащую юность,
Отточенный лица овал,
Как Вы лежите, завернувшись
В плену душистых покрывал;
И ту обманчивую кротость,
И обреченность серых глаз,
И ту ребяческую гордость,
И откровенность колких фраз…
Я создал – росчерком Фортуны —
Как скульптор, как Пигмалион,
Вас – юный раб и Бог мой юный,
Мой Бельведерский Аполлон.
У меня – ничего, кроме памяти о тебе
Я смотрю, как замок погружается в темноту,
Надевает ее, словно свадебную фату;
Помнишь день нашей встречи, как он нас с тобой настиг?
Сколько же счастья нам отдали на двоих!
Помнишь ли клятву, данную на крови?
Как же нам мало отмерено у любви…
Теперь мы по разные стороны баррикад,
С тобой мне – нельзя, без тебя мне – кромешный ад;
Быть твоим другом, братом, а стать – врагом,
Ноша моя на сердце лежит свинцом.
Отчего же «любить» превращается во «скорбеть»?
У меня – ничего, кроме памяти о тебе,
У меня – ничего, кроме горечи и золы,
Только рана в душе и бесчувственный суд молвы.
В Зеркале руку сжимает твоя рука;
Я разлюблю тебя – только скажи мне, как.
Я девочкой Вас помню
Я девочкой Вас помню; летом жарким
На даче у разливистой реки
Вы отдыхали – шелковый купальник
И жест изящной, маленькой руки;
Отставленный от чашки тонкий пальчик,
В гостиной, среди взрослых, у огня
Сидели Вы… А как соседский мальчик
Смотрел завистливо на Вас – и на меня!
Я помню, как играли Вы в салоне,
Как из-под пальцев расцветал Шопен,
И говорили Вы – со мной – в капризном тоне,
И глаз медовых был мне сладок плен;
Я помню Ваши узенькие плечи,
Обрывки лишних и жеманных фраз…
Кончалось лето. Августовский вечер
Янтарным яблоком упал в последний раз.
Цирцея
Ее волосы пахли медом и миндалем,
Я касался их, в упоении замирая,
И в глаза с поволокой, подернутой янтарем,
Я смотрел восхищенно, как грешник – на вра’та рая.
Я держал ее руку, нежную, как цветок,
Ее пальцы застенчиво-смело мои сжимали,
Она вся была счастье, взбалмошность и восторг,
И отчаянно-жадно мы с ней в любовь играли.
Я запомню ее принцессой из дальних стран,
Златокудрой красавицей, в розовый фай одетой;
Ее маленький рот, томный голос, упругий стан,
Запах меда, духов и шалящего в мае ветра,
И улыбку, даримую мне, лишь одну – из сотен,
Всю ее, смеющуюся так звонко,
Что сошла со старинных, невиданных мной полотен,
Неистовая Цирцея с душой ребенка.
Моей
Я Вас люблю!
Как осень любит лето,
Как любит море белую волну;
Последний отзыв
Отличные тесты, использую р работе как тренер спортивной школы.