Листья цезаря

– Не могу, он с утра на встречу уехал, – я представила, как Машка дует губы и морщится. За столько лет я её мимику уже по голосу научилась определять. – Ну помнишь, новый партнёр и расширения поставок?

– Угу… что делать-то? – я прижалась к Вениамину, надавила лбом на плюшевый живот и громко вздохнула.

– Вызови врача на дом, пусть официальный больничный выписывает, – н-да, Машка совсем не хотела радовать. Хотя под конец фразы смягчилась. – Не могу я тебе отгул выпросить, ну никак, Ксю.

– Ладно, спасибо, – обречённо простонала я и нажала отбой. – Так и сделаю.

Прошлёпала на кухню, перерыла шкафчик с лекарствами и нашла закатившуюся за аптечку таблетку. Похоже на парацетамол… или нет? Не рискнув пить неопознанную таблетку, я нацедила в стакан воды и жадными глотками выпила сразу всю. Надо же, а когда я на диетах пыталась сидеть вместе с Машкой для меня было непосильной задачей выпивать с утра стакан воды.

Задумавшись над нависшей проблемой с работой, я всё же вызвала врача, умылась и переоделась в чистую пижаму – вчерашняя футболка за ночь пропиталась потом. Всю ночь меня то знобило, то бросало в жар. Рези в животе волнами отступали и снова появлялись. Если бы не дрожь в ногах и руках, я бы может решилась дойти до аптеки, но в таком состоянии мной только людей пугать. Мало ли ещё рухну посреди дороги, и будут меня обходить, брезгливо морщась.

Посмотрела в зеркало, оценила синюшные круги под глазами, вытянула губы и послала воздушный поцелуй отражению. Ну не красавица ли?! Вспомнила курс по рекламе и выставила руку вперёд.

– Посмотрите, как оттеняют цвет глаз эти глубокие впадины под ними! Синий цвет придаёт зелёным глазам оттенок морской бирюзы, а обветренные и закусанные губы сочетаются с мертвенно-бледной кожей! – я старалась подражать Марине Андреевне, нашей декламаторше, хотя получалось у меня не очень. Зато с чувством, толком, расстановкой. – А волосы! Вы видите этот уникальный в своём роде шедевр? Русые колтуны отлично гармонируют с татуажем бровей и слипшимися от слез ресницами.

Замолчала, присмотрелась, а ведь правда слиплись. Неужели ещё и конъюнктивит в придачу? Умылась ещё раз, уже тщательнее, растянула губы в улыбке. Красотка же! Отвернулась и поплелась обратно в спальню. Снова затряслась в ознобе и завернулась в старый кардиган. Мягкий, тёплый и пушистый. Ну пусть старый, зато удобный.

Вздохнула и прикрыла глаза, развалившись на диване. В этом вся я – слишком ценю удобство. Мне и Тимур потому не нравился, что пытался навязать свою линию поведения, а этого я терпеть не могла. Все мои шутки он воспринимал исключительно одним и тем же смайлом с дебильной ухмылкой. Вот вроде мы с ним одногодки, но порой он казался мне подростком, едва закончившим школу.

Кажется, я задремала, потому что раздавшийся звонок домофона заставил меня испуганно дёрнуться. Я свалилась с дивана, запутавшись в кардигане и пледе, который по привычке натянула на себя во сне. Шипя от боли и ругаясь сквозь зубы, я открыла дверь.

Врач послушал меня, заглянул в горло и выписал лекарства. Ротавирусная инфекция. Что ж, хотя бы буду знать, что пельменная тут не при чём. Ладно, уже хорошо – неделя на больничном мне не помешает. Вот только как я пойду в аптеку, если до двери дошла с трудом?

Машка отказалась зайти ко мне после работы, ссылаясь на то, что не хочет заразиться, с Тимуром я сама порвала, а друзей у меня здесь не было – все остались в родном городе. Сокурсники тоже разбрелись по стране, да и просить их было бы неудобно. Я взяла телефон, собираясь с духом, открыла чат с Тимофеем и замерла.

Оказывается, он писал мне всё это время, пока я спала и говорила с врачом. Странный он, так переживать из-за незнакомой девушки. неприятная мысль кольнула где-то внутри, я отложила телефон и вздохнула. «Ну что, Ксюха, не в первый раз, прорвёшься», – подбодрила я себя и потянулась за джинсами.

Это на работе я ношу белые блузки или водолазки и строгие брюки, как и положено офисному работнику, а в свободное время отдаю предпочтению удобству. Да, удобство я очень ценю. Поэтому никаких шпилек, неудобных платьев и маленьких сумочек на цепочке, которая вечно цепляется за волосы и норовит сползти с плеча. Ну вот, осталось немного – найти чистую толстовку и обуться. Я натянула бледно-розовое худи, завязала шнурки и глянула в зеркало на двери.

Это в обычное время бледные цвета мне подходят, а сейчас, когда лицо белее мела, я напоминала сбежавшего из фильма ужасов зомби. Положение не спасали даже ярко-зелёные глаза – моё главное достоинство, доставшееся по наследству от мамы. Мама была из той породы огненно-рыжих – яркие кудри, веснушки по всему телу и чувственные формы.

Мне же достались папины прямые волосы, бледная, как он любил говорить, аристократическая кожа и стройность. Впрочем, я не жаловалась на внешность, хотя уже жалела, что не надела толстовку с капюшоном, чтобы прикрыть лицо. Ну ладно, красавица готова! Идём покорять мир! До соседней аптеки. И до продуктового через дорогу.

Вымученная улыбка, сумка-мешок и удобные кроссы. Что ещё нужно для счастья? Я отвергла лестницу и вызвала лифт – не в том я состоянии, хоть и третий этаж, но боюсь моих сил не хватит. Створки раскрылись, я нырнула внутрь и прислонилась к стенке лифта. Я справлюсь, я сильная. И независимая, как любит говорить Алекс – Машкин парень. Он всё норовил подарить мне котёнка для начала коллекции.

Я вылетела из лифта, пошатываясь и стеная от слабости. Нет, рано мне котов заводить, я о себе-то позаботиться не могу.

– Смотрите, куда идёте, девушка! – оказывается, я так старалась держаться ровно, что не заметила входящего мужчину.

Я задрала голову и уставилась в голубые глаза. Это же он! Тот самый мужчина, который принял меня за официантку вчера в кафе «У Штольца». Извинившись и убрав со спины его руки, я передёрнула плечами и прошмыгнула на улицу. Ничего себе совпадение! Если бы я не была уверена в том, что никто не знал о моих планах на аптеку и продуктовый, решила бы, что он меня преследует.

До аптеки я брела, погрузившись в мысли. Этот взгляд никак не выходил из головы. Мужчина, конечно, красивый – статный, высокий, широкоплечий и всё на месте. Но я никогда не велась на внешность, считая, что гораздо важнее ум, чувство юмора и хороший характер. Так отчего же сердечко так сильно билось, когда он схватил меня, удерживая от падения?

Глава 4

Следующий день принёс очередную проблему – глаза заплыли окончательно, а капли от конъюнктивита я не догадалась купить. Да и не в том состоянии была, еле до дому добралась и тут же вырубилась. Кое-как разлепив веки, прочитала очередное «С добрым утром» от Тима и сообщение от начальника.

Олег Юрьевич негодовал и грозился уволить за прогул. Машка, коза, так и не предупредила шефа о моей болезни. Ну и получит она у меня, как выйду на работу. Пришлось извиняться и фотографировать назначение врача. После ответа шефа я сползла с дивана, бросила взгляд на свою родную квартиру и вздохнула.

Я выбирала её из-за того, что она находилась близко к работе, стоила на порядок дешевле, чем в центре и здесь был сделан косметический ремонт. Не сказать, что дорогой, просто чистая и опрятная комнатка с окном во двор. Пусть всего тридцать шесть квадратов, зато она только моя.

Шаркая и кряхтя как старуха, я доковыляла до кухни, выпила таблетки и задумалась. В продуктовый я так и не зашла, да и аппетита не было, но хотелось чем-то наполнить желудок. Хоть бы сухариков погрызть. Я открыла хлебницу, достала засохший батон и постучала им по столешнице. Хорошо звучит, гулко и громко. Но вряд ли я смогу откусить от него кусок, не сломав зубы.

Постояв немного, я всё же вернулась в комнату, подняла с пола Вениамина, устроилась поудобнее и начала строчить ответ Тимофею. Конечно же, писать о своих проблемах я не стала, но ведь можно пошутить, обсудить погоду или узнать о нём побольше. Писать Машке не хотелось, Тимур так и не извинился за нелестные слова, поэтому я с чистой совестью напечатала:

«Сколько тебе лет?»

«Двадцать девять», – ответил он мгновенно, будто ждал, что я напишу. – «А тебе?»

«Двадцать пять, шатенка, рост метр шестьдесят два», – я закусила губу, сдерживая смешок.

«Даже так?» – он прислал бровастую рожицу. – «Хм… я брюнет, метр девяносто пять, холост»

«Ммм… люблю высоких мужчин», – да, я флиртовала, хотя раньше думала, что это вообще не моё.

«А я как-то не думал о росте», – написал Тим и замолчал на целую минуту. – «Мне нравятся умные девушки»

«Думаешь, я умная?» – отправила и тут же пожалела. Ну вот зачем? Напрашиваюсь на комплимент или жду, что он придумает какую-нибудь остроту?

«Провокация»! – ладошки кверху и умирающий смайл с языком на плече. – «Так не честно!»

«Ладно, сдаюсь», – а он молодец. Не поддался и не начал подлизываться. – «Кем ты работаешь?»

«Дай подумать…» – Тим опять пропал аж на целых семь минут.

«Так сложно?» – спросила я, не дождавшись ответа.

«Можно и так сказать», – пауза в две минуты. – «Я айтишник, но сейчас помогаю другу наладить бизнес, так что можно сказать, что сейчас я менеджер по связям»

«Как интересно!» – я билась головой в плюшевый живот Вениамина и костерила себя за навязчивость.

«На самом деле, это очень интересно», – сразу же ответил Тимофей. – «Столько новой информации, узнаю потихоньку город, пока бегаю по делам друга»

«А расскажи ещё что-нибудь», – я уже не просто кусала губу, я почти жевала её. Надо же быть такой… такой бесцеремонной.

«Ну не знаю… какое у тебя любимое блюдо?» – Тим опять пропал и, пока я набирала ответ, выдал: – «Я вот люблю салат «Цезарь», а ты?»

Тут уже я не знала, что сказать. Он ведь не поверит, что именно это я и писала. А я старалась, расписывала разные места и приправы, даже упомянула хрустящие листья салата, которые иногда попадаются в неожиданных местах. Вдохнула, выдохнула и стёрла сообщение. Настроение сразу пропало. Если я скажу, что без ума от «Цезаря», он решит, что я подмазываюсь, а если промолчу…

«Не знаю, наверное, я всеядная»

«Это ты зря. Обещаю накормить тебя самым вкусным цезарем в твоей жизни!» – он печатал что-то очень долго, но тоже стёр текст, написав короткое: – «Мне пора бежать, дела».

Я отложила телефон в сторону, намотала на руку уши Вениамина и прижалась лбом к блестящему носу зайца. «Дуры ты, Ксения Сурова. Дура, каких свет не видывал! В кои-то веки попался интересный мужчина, а ты двух слов связать не можешь». Несколько часов я предавалась самобичеванию, посыпала голову пеплом и бросала взгляды на экран телефона.

Тим больше не писал, очередная партия таблеток была выпита, а день ещё не закончился. Телевизора у меня не было, сидеть в соцсетях не хотелось, так что я решилась на страшное: позвонить маме. Нет, она у меня хорошая, добрая, но временами бывает слишком напористой. Как с моим дипломом, например. Или с попытками выдать меня замуж за Женьку Бондарева.

С бывшим соседом по парте мы держали взаимный нейтралитет, но нашим мамам казалось, что мы идеальная пара. А уже если они объединялись, то всё – тушите свет. Татьяна Геннадьевна вела у нас биологию и всегда садила нас с Женькой вместе, заставляла его после уроков таскать мою сменку и портфель. А в выходные мы должны были гулять не меньше четырёх часов.