История Мишеля Боннара. Куранго

Девочка с отвращением смотрела на изгибающегося старика, боясь подойти.

– Сядь тут, – приказал я и поставил стул перед кроватью.

Впоследствии, вспоминая тот момент, я не мог объяснить, зачем делал это. Почему я просто не сбежал? Антуану, судя по всему, оставалось недолго. Однако внутри меня билась неразгаданная тайна, которую я мог постигнуть только при условии, что доктор останется жив.

Я схватил руку Эльзы и положил ее на умирающего Брута. Он затих. Эльза отвернулась. Ей было противно. Она не желала в этом участвовать и несколько раз пыталась убрать руку. Но я не позволял. Так мы и сидели. Я держал Эльзу, она держала руку, Антуан спал.

Спустя час девушка потеряла сознание. Брут, напротив, его обрел. Он открыл глаза, ясно взглянул на мир и сел в кровати:

– Она мертва?

Я пощупал пульс. Сердце Эльзы билось, но лицо побледнело, тело скорчилось, девочка напоминала ребенка с врождённым параличом. Я содрал с ее мизинца кольцо.

– Ей уже не помочь. Через несколько часов она умрет, – спокойно прокомментировал Брут. – Отправляйся в город. Мне нужно три четыре девушки сегодня. Я ещё слишком слаб. Я должен выкарабкаться.

– Я никуда не пойду, пока вы не расскажете, как работают кольца.

У Антуана не было сил ни спорить, ни разговаривать. Он погрузился в сон и, очевидно, не расслышал моего вопроса.

Я понимал, что если не выполню его просьбу, то могу никогда не узнать разгадки. А если справлюсь, то он окрепнет настолько, что просто откажется отвечать.

Чуть позже четыре нищенки неопределённого возраста сидели на кухне и поглощали угощения Патрис и Евы, которые уже нашли общий язык. Патрис была старше ангелочка и относилась к той с заботой старшей сестры. Она следила за девочкой, мягко делала замечания и помогала, когда Ева не справлялась с тяжелыми кастрюлями.

Ежечасно я заглядывал на кухню за новой «вакциной» для доктора. После проделанных манипуляций бездыханные тела забирал Густав. Он относил их в глубокую яму в подвале и засыпал порошком, который полностью уничтожал кожу, мясо, сухожилия. Кости Густав вынимал, высушивал и измельчал, а потом засыпал их в банки, на которых писал дату и время. До того дня я не бывал в подвале этого дома и даже не догадывался о его существовании. Вход возле стены в гостиной был закрыт китайской ширмой, которая так много лет была для меня простым предметом интерьера: мне и в голову не приходило, что на самом деле за ней скрывается.

Банок в подвале было много. Я даже не могу приблизительно сказать, сколько. Как минимум сотня. «Кладбище» молодых девушек располагалось на полках, прибитых к одной из стен. Полок насчитывалось десять. Восемь из них были ещё пусты. План Антуана дожить до четырехсот лет находился в исполнении. По несложным математическим подсчетам стало понятно, что сотню лет он уже израсходовал.

С того ужасного события прошел месяц. Брут по прежнему лежал в постели, но выглядел значительно лучше. Слабость и головные боли оставались его постоянными спутниками. Каждую неделю я приводил в дом по несколько нищенок, которые через сутки «оздоровительных» процедур занимали свои места на «полке смерти».

Я несколько раз пытался поговорить с Брутом о том, что занимало мой ум, но каждый раз, как только мы оставались наедине, ему становилось дурно, так что он проваливался в сон или требовал еще девушек.

Я не сразу понял взаимосвязь резких ухудшений Брута с кольцом на моем мизинце. Ради эксперимента я снял кольцо и половину дня просидел рядом с доктором. Никакого регресса не было. Антуан оставался слабым, но пришел в сознание, потребовал принести его портфель и стал перебирать свои документы.

Я понял, что могу им управлять.

Глава II

Адам и Виктория ловили каждое слово Поля. Неотрывно следя за развитием драматического сюжета, они если и подносили бокал к губам, то настолько неслышно и мягко, что можно было подумать, будто перед ними спящий новорожденный, а не двухсотлетний скелет.

За окном поднималось солнце. Кухня постепенно заливалась светом. Уже слышались птичьи голоса. Наступило время утреннего кофе.

Поль замолчал, чтобы перевести дух.

– Как много выпало на твою долю, друг, – сокрушенно покачал головой Адам.

– Он пособник, а не друг, – хмуро парировала Виктория.

– Мадам, я желаю вам и вашему супругу никогда не оказаться в ситуации, которая поставила бы вас перед таким же трагическим выбором, что пришлось совершить мне. Я знаю, что виноват. Но поверьте, то, как потом наказала меня жизнь, с лихвой искупило мои ошибки.

Все замолчали. Тишину нарушил телефонный звонок:

– Я слушаю. Да, Виагард. Ааа ааа, – протянул Адам и отключился.

– У нас проблема, – объявил он присутствующим, – к нам выезжают медицинские эксперты. – Адам взглянул на циферблат часов, висевших над кухонным шкафом. – Примерно через час приступят к исследованию твоего ящика, Поль. Ну и тебя заодно.

– Но я не могу быть объектом изучения, это немыслимо. Во мне слишком много жизни. И я обязан закончить свою историю.

– Что нам делать, Адам? Нельзя показывать им Поля. Они погубят его, или начнется массовый психоз. – Вики, по профессии журналист, знала это, как никто другой.

– Нужно что то положить в ящик вместо Поля. Например, тоже скелет, но чужой, – предложил Адам.

– Прекрасная идея, – обрадовался Поль. – Где у вас тут можно быстро раздобыть цеолиты, алюминиевую пудру и бикарбонат натрия? Я смогу сделать порошок, который превратит любое тело в скелет.

Семейная пара Виагард переглянулась.

– Поль, я понимаю твое волнение, но на дворе двадцать первый век. У нас другие времена. Раздобыть тело весьма затруднительно – за такое со стороны государства грозит серьезное наказание, – прокомментировал предложение скелета Виагард.

– Прошу прощения, что позволил себе бестактность, но я не имел в виду обязательно человеческое тело. Можно раздобыть дохлую собаку, например.

– Я видела в аптеке на углу манекен скелет в одежде доктора. По мне, так очень спорный рекламный ход. Нам бы позаимствовать его, – предложила Виктория.

– Но исчезновение реквизита наверняка сразу заметят, – возразил Поль.

– Мы что нибудь придумаем. Поль, тебе нужна одежда. Пойдем за мной. – Адам встал, набирая телефонный номер. – Это месье Виагард. Моя жена только что подвернула ногу. Мы вынуждены поехать в травмпункт. Будем дома только через пару часов. Вам лучше подъехать не раньше полудня. Благодарю.

– Хорошо, что Вики не слышала этого, мой друг. Твоя прекрасная жена порой излишне эмоциональна.

– Эмоции – обратная сторона артистизма, – заметил Адам. – Это качество нам сейчас как раз пригодится.

Мужчины поднялись на второй этаж и, минуя спальню, зашли в просторную гардеробную.

– Поль, ты можешь выбрать любую одежду на свой вкус.

– О, Адам, вы так любезны!!! Мне нечем сейчас вас отблагодарить, но, уверяю, наступит день, когда я сполна отдам должное за всю вашу заботу.

– Одевайся, Поль, у нас мало времени. Я пока кое что найду. – Адам поднялся на несколько ступенек встроенной в гардероб лестницы и, забравшись на самый верх, достал оттуда короб.

Поль с усердием перебирал вешалки одну за другой. Вкус у него оказался придирчивый. С некоторым беспокойством он перелистал костюмы, не обнаружив ничего для себя достойного, и начал заново. На середине шкафа он наконец изъял добротные кашемировые брюки и принялся скрупулёзно подбирать к ним свитер. Он прикладывал вещь за вещью к своей костлявой груди и с досадой отбрасывал в сторону. Хозяин тем временем смерил Поля недоуменным взглядом. Адам не был модником, однако благодаря стараниям жены его гардероб отличался богатым выбором добротных вещей различных марок.

– Поль, дружище, неужели тебе ничего не нравится?

– Ты обладаешь прекрасным вкусом, Адам, но у тебя темные волосы, карие глаза и черные брови. Твоя кожа смуглая, ты крепкий и плечистый. Я же, напротив, голубоглазый блондин, и яркие оттенки делают меня старше, – пояснил Боннар.

Адам с пониманием покачал головой.

– Мой друг, у меня для тебя есть кое что, что могло бы помочь. – Он держал в руках латексную маску. – Минувшей осенью мы с Вики наряжались на Хэллоуин в мистера и миссис Смит. Примерь-ка.

Поль мало что понял, но послушно натянул маску Брэда Питта на голый череп. Посмотрел на свое отражение и довольно присвистнул: