Се ля Ви!

Отец рассмеялся, погладив мою ладонь, которую я не на миг не снимала с его согнутого локтя.

– А тебе кто достался?

– Я вообще не собирался сюда идти, пока не выяснил, что ты тоже будешь… – папа остановился, развернувшись ко мне.

По телу снова прошла волна: любовь, восторг, обожание. Словно и не было этих лет. Лишь я стала ростом выше.

– Ты такой красивый, – сказала я, погладив его подбородок кончиками пальцев.

– Не сочиняй, – покраснел отец.

Быть может, так говорила Джессика.

– Ты – вылитая мама, – сдавленно прошептал он, рассматривая меня.

И волшебство закончилось.

– Если ее известкой облить, – обрезала я. – Тебя долго не было, и ты ничего не знаешь. Мы с Джессикой теперь – кровные враги. Я понимаю, что ты, возможно, любил ее. Но если так, тебе лучше вернуться к ней.

Он глубоко моргнул и кивнул:

– Ты очень красивая. Так – пойдет?

Помедлив, я выжала улыбку.

– Давай, уйдем отсюда? – сказал отец. – Так понимаю, «Принц» возражать не будет.

ЧАСТЬ 4.

Верена.

Лучше, сядьте на кол!..

Это все не моя идея.

Сама не знаю, зачем я сюда пришла. Какой-то парень, фотограф, сам лично написал мне в Инсту и пригласил на пробы. Я почему-то думала, что буду одна. И вот, я сижу на корточках в коридоре, полном незнакомых девчонок с фигурами этажерок и жду своей очереди услышать: «Мы вам перезвоним!»

Большинство этих девушек друг друга хорошо знают. Со всех сторон группки, парочки, трио. Шепчутся, стреляют глазами по сторонам, обсуждают, осуждают, оценивают. И ни одна из них не выглядит, как «модели», с которыми встречался Филипп. Ни операций, ни раздутых губ.

Мне даже не страшно: вся эта идея с модельным бизнесом – чистая случайность. Меня пригласили, и я пошла, без всякой там мысли, что р-р-раз и стану звездой. Просто, так, чтобы отвлечься от мыслей о том, как Филипп убивает Ральфа… Или, Ральф Филиппа. Или граф-старший сам убивает сразу двоих…

Очень больно быть брошенной, даже если папочка успел подхватить.

– Следующая! – то и дело доносится из просмотрового зала. – Следующая!..

С трудом очнувшись, я понимаю по взглядам, что следующая – я. И отлепившись от стенки, бегу в просмотровый зал. Даже самой смешно: зачем я, вообще сюда лезу? Даже мне ясно, что с моим типажом, в модельном бизнесе ловить нечего.

Комиссия чуть сильнее сосредотачивается, когда я вхожу. Я чувствую, что все же волнуюсь. Мужчины, – все кроме одного, накрашенного сильнее, чем я, – начинают ерзать.

– Вы в первый раз?

– Да. Впервые.

– На кастинг нужно приходить со смытым лицом, чтобы мы видели, как вы выглядите на самом деле!

– Сорри, – говорю я, готовая развернуться и убежать.

– Это я ее пригласил, – вмешивается парень с камерой. – Она не модель…

Комиссия шепчется. Ну, разумеется, я не то, что они искали. Тут не «Виктория Сикретс» старых времен. Здесь, скорее каталоги для «Отто»: им нужны симпатичные девушки. Красивые, но не слишком; сексуальные, но не чересчур. «Альбинизм» – это не совсем обычно. Грудь пятого размера при ХXS – тоже.

И тем не менее, они просят меня пройтись еще раз. Я прохожусь. Как и любая женщина с красивой фигурой, я знаю, как ее показать. Меня Лизель воспитала! Седой мужчина в центре стола, снимает очки, чтобы их протереть.

– Сколько вам полных лет? – говорит он хрипло.

– Семнадцать.

Пауза. Седой мужчина становится ярко-алым. Женщина в центре стола насмешливо улыбается.

– Вы показались нам намного взрослее.

– Слишком большая грудь…

– Грудь большевата, но какие у нее волосы, талия… А какие ноги!

– Если посадить ее на диету?..

– Ей восемнадцати нет, тебя кастрируют за одну идею.

Я, вообще, в шоке.

Сесть на диету, чтобы исчезла грудь? Да вы с ума сошли, идиоты старые? На кол присядьте со своими советами. Комиссия спорит. Фотограф – щуплый, чем-то похожий на Ральфа парень, щелкает камерой, почти не целясь в меня. Меня еще раз просят пройтись. Какая-то часть меня уже на что-то надеется, но седой мужчина снова надевает очки.

– Спасибо, мы вам перезвоним.

Я молча киваю. Я уничтожена. Да, в Геральтсхофене меня мобили, но как-то иначе. Внешность мою пока что никто не критиковал. Эта комиссия буквально выбила почву у меня из-под ног! Хочется заскулить и щучкой метнуться к Маркусу. В пропахшую растворителем пустоту его мастерской и никогда больше не мечтать позировать для кого-нибудь другого.

Хорошо, что в последний миг я одумалась и вписала имя, которое мне пришло в голову совершенно случайно. Пенелопи Вайс. Как клоуна Пеннивайза. Меня с ним Ральф сравнивает, критикуя мою манеру наносить макияж.

Я выхожу на улицу, пытаясь отогнать черные пятна перед глазами.

Снова начинается дождь; в Гамбурге он просто никогда не кончается. Где Михаэль? Ах, да!.. Ну, да! Я ведь попросила его припарковаться в паре кварталов. Простые девушки не приезжают на кастинг в лимузине с шофером.

К тому же, по номеру можно узнать владельца. Фамилию Штрассенберг мне называть нельзя.

– Пенелопи? – окликает меня мужской незнакомый голос. – Постой! Не беги так быстро. Прости, что забыл насчет макияжа предупредить.

Это фотограф.