Пропавшая карта

Поскольку спать мне совсем не хотелось, я решила организовать собственный дозор, начав с подвала. Это будет не первый мой визит в подвал ночью. Я люблю заходить туда по ночам: там в это время так тихо и сумрачно! Многие люди боятся темноты – это касается Эммы Карстерс, и мама тоже боится. У неё это началось примерно в те времена, когда ушёл папа. Но вернёмся ко мне. Я совсем не боюсь темноты. Я её часть! Одна из ночных теней! Да-да – и единственная тень, обладающая самосознанием. Прямо сейчас это сознание говорило: «Эй, ты, маленькая толстая мышка! Вылезай-ка ко мне – поиграем!»

Но, хотя я ощущала вокруг очень яркий запах маленьких толстых мышек, ни одной из них не было видно. Чтобы в этом убедиться, я даже залезла на верх старого угольного жёлоба. Сквозь грязное окно я увидела слабый свет, медленно двигавшийся по склону горы Мисти. Он мигнул раз, другой, и ещё. А потом погас.

6

Артур

Я проснулся и обнаружил, что лежу на подушке один, а Бро почему-то свернулся бочком на краю кровати в такой позе, что на него даже смотреть – и то неудобно. Я совершенно не жалуюсь на удобство – правда-правда, совсем не жалуюсь. Я широко потянулся и…

– Эй, ты, хватит уже, – буркнул Бро.

Или что-то в этом роде: трудно расслышать, что он там говорит, обмотав голову простынёй. Спит ли он? Глаза у него были закрыты и совсем слиплись, и он долго пускал слюни: для Бро это верные признаки того, что он спит. У меня возникло непреодолимое искушение вылизать ему лицо от слюней. Совершенно безумная затея! Чтобы отвлечься, я встал, ещё раз очень хорошо потянулся – по-настоящему классно, с головы до самого кончика хвоста, и отправился в кухню. Какой отличный день начинается! Я был в этом совершенно уверен.

Я часто первым появляюсь внизу по утрам. Мне нравится тепло приветствовать Берту. Но сегодня у нас прямо какое-то народное гулянье, а не кухня: Берта стоит у плиты, мама пьёт за столом кофе, а Хармони появилась прямо передо мной и теперь, стоя посреди кухни в пижаме, протирает глаза. Ну, и ещё один персонаж в углу лакает сливки. Я не фанат сливок, но тут на меня внезапно нашло непреодолимое желание…

– Артур! – вскрикнула Берта. – Даже думать не смей!

Это она мне? Но я и не думал вовсе! Это так несправедливо с её стороны. Я вообще почти никогда не думаю. Уж Берта-то должна это знать.

– И держись подальше от этой миски.

Но я… Упс. Похоже, я действительно оказался слишком близко к миске со сливками. Как это произошло? Я отпрянул так быстро, будто вовсе не приближался к этой треклятой миске. В следующий миг я поймал на себе один из тех златоглазых взглядов с той стороны. Её морда была вымазана сливками, которые она, разумеется, сразу слизала в присущей ей особой манере, изобразив эдакое ням-ням-ням-прекрасно-отлично. Не люблю я этот златоглазый взгляд, так что давайте-ка лучше сменим тему.

Я подошёл к Берте и сел у её ног, и она меня погладила. Это хорошее начало! В этот момент она занималась яйцами. А с чем готовят яйца? С беконом! Вау! Я сегодня на редкость сообразителен! Понятия не имею, с чего бы это.

Между тем Хармони спросила у мамы:

– Мам, есть новости?

– Что? А, да, кстати, – ответила мама. – Новости есть, и они добрые. Господин Лемэр прислал эсэмэску двадцать минут назад. У него всё хорошо.

– Вот как! – Хармони приподняла бровь. – И где же он? Когда он появится?

– Собственно, он не собирается появиться, – сказала мама. – Он уехал домой, в Монреаль.

– А как же его вещи? – удивилась Берта. – Разве он не оставил ничего в комнате?

– Он всё это учёл. – Мама вынула телефон из кармана халата. – Я вам прочту, что он написал: «Я получил вашу СМС. Срочная служебная надобность. Сел на поезд, еду домой. Пришлю друга за багажом. Большое спасибо. Предоплату возвращать не нужно».

Мама убрала телефон обратно:

– Он заплатил за два дня.

– Ну, вот и славно, – откликнулась Берта. – Ничего не попишешь. Кто хочет бекона?

Чуть позже этим же утром у нас была хоккейная тренировка. Это значит, что уроков сегодня не было, а следовательно – был или выходной, или рождественские каникулы. Если только я ничего не путаю. Я не очень люблю дни со школой, потому что миссис Сидни, водитель, не пускает меня в школьный автобус, ссылаясь на какие-то «правила». Пару раз – а может, и поболе того – я бегал за автобусом до школы. Но вы себе представить не можете: в школе действуют те же правила! Совершенно невероятное совпадение! Так что всякий раз маме приходилось являться и забирать меня от охранника в вестибюле, который, как выяснилось, был сестрой миссис Сидни, а потом везти меня домой, каждый раз говоря одно и то же: «Артур, ты меня слушаешь? Не смей больше так делать!»

Я слушал изо всех сил, но это было совсем непросто, потому что единственное, о чём я мог думать в этот момент, было: «Подумать только – сестра миссис Сидни! Можете вы поверить в такое?»

После завтрака ребята собрали свои сумки с хоккейными принадлежностями, и мы направились к выходу. Но тут меня ждал неприятный сюрприз.

– Нет, Артур, – сказала Хармони. – Ты остаёшься.

Как остаюсь? Она хочет сказать, что… У меня возникло смутное ощущение, что люди придают слову «остаться» какое-то особое значение. Как они это называют? Может, предложение? Что-то в этом роде. Или это… Ой, только не это! Это же команда!

– Почему вы его не берёте? – спросила мама.

– Из-за того, что он выкинул прошлый раз, – ответил Бро.

– Но прогулка пойдёт ему на пользу, – возразила мама. – Дайте ему ещё один шанс. Просто убедитесь, что он понимает границы. Ему нужно повторить много раз.

Так я иду или нет? Некое златоглазое существо вверху, на дедушкиных часах, и далеко вне пределов моей досягаемости, внимательно наблюдало за происходящим с её обычным нервирующим спокойствием. Но тут Хармони открыла дверь и сказала:

– Артур, вперёд! Но помни – надо вести себя хорошо.

Я пулей вылетел на улицу. Я победил, победил! Это будет роскошно! Всё, что надо, это помнить… что-то помнить. Я потом вспомню, что именно.

Мне нравятся все виды спорта, кроме баскетбола. Просто в нём мячик слишком велик, так что мне с ним не справиться, даже если посильнее сжать его зубами. Впрочем, нет в мире совершенства, как говорят люди. Кроме самой жизни, конечно! Вау! Отличная мысль! Я сегодня в ударе.

Недостаток хоккея – это лёд. Он такой скользкий, что по нему трудно бегать даже мне на четырёх крепких лапах с цепкими когтями. Зато есть в хоккее и совершенно прекрасное – это шайба. Она холодная и твёрдая, но, если её чуть-чуть прикусить, эта твёрдость немного подаётся, и по зубам распространяется абсолютное блаженство. Вот почему этим солнечным утром, когда на земле и деревьях сиял свежий снег, мне так не терпелось поскорей попасть на каток. Вкус шайбы!

– Эй, Артур, помедленнее!

– Что это с ним?

– Он намерен опять украсть шайбу, даже не сомневайся.

Это они про меня разговаривают? Я обдумал эту гипотезу и решил, что вряд ли.

В нашем маленьком городке, название которого я сейчас не могу вспомнить, есть открытый каток. Он находится в парке, примерно на полпути между нашей гостиницей и школой. Наша команда называется «Тигры». Мне это ничуть не мешало до тех самых пор, пока мы с Бро не посмотрели на канале «Дискавери» передачу про тигров. Я был потрясён тем, что тигры – это, оказывается, очень большие кошки. С тех пор у меня есть проблема, и серьёзная. Что бы им было не назвать команду «Псы»? «Вперёд, «Псы», вперёд!» Чем плохо? И вообще, хоккей – это командная игра, а мы – командные животные: я и мои сородичи. Но посмотрите на кошек – на любую кошку: кто из них способен работать в команде?

Бортики в хоккее – важная штука. Шайба часто отскакивает от бортиков, и игроки тоже от них постоянно отталкиваются. Мне очень удобно наблюдать за происходящим, если встать на задние лапы, а передние положить на бортик. Обычно я сижу на скамейке вместе с игроками, но в этот раз так не получилось – понятия не имею, из-за чего.

Тренирует команду мистер Салминг, наш почтальон. Это высокий широкоплечий парень с глазами такого же цвета, как лёд. Прямо сейчас он стоит в окружении детей и болтает. Впрочем, говорил он недолго. Мистер Салминг не из тех, кто много болтает. Зато он отлично действует. Однажды он показывал детям свой фирменный удар. Бамс! Звук этого удара всё ещё висел в воздухе, когда шайба влетела в ворота и, насквозь прорвав сетку, вылетела с обратной их стороны.

– Сегодня начнём с упражнения «три на два», – сказал он. – Вопросы есть?

Молчание. А потом Фостер Маховлиц спросил:

– Хармони, у тебя есть вопросы?

Хармони смерила его быстрым презрительным взглядом.

– Обычно у тебя есть вопросы, – не унимался Фостер. Он самый большой из всей команды. У него даже усики уже пробиваются.

– Фостер, – вмешался мистер Салминг. – Ты хочешь о чём-то спросить?

– Да, – ответил тот. – Как вышло, что у Хармони нет никаких вопросов?