Пропавшая карта

Хармони нахмурилась и отступила на пару шагов. Мы шли дальше, пока не добрались до большой скалы у первой развилки: вы наверняка видали такие – с множеством маленьких блестящих вкраплений. Уходящая в одну сторону тропа оставалась по-прежнему широкой и лёгкой, а в другую – постепенно делалась всё уже и круче. Мы свернули как раз на неё. Нас обступили высокие деревья, и стало неожиланно темно. Лемэр начал пыхтеть и фыркать, чего не скажешь о нас. Мы опытные туристы – я, Хармони и Бро. И, если я время от времени и начинал пыхтеть, что вовсе не факт, то делал это совсем тихо – так, что люди вряд ли смогли бы расслышать: ведь их уши созданы в основном для красоты. Впрочем, и красота у них тоже сомнительная. Без обид, но человеческие уши – такие крохотные! Посмотрите лучше на мои: однажды в одном из них поселился целый рой мошкары! И, хотя они меня вовсе не беспокоили, ветеринар их вытравил.

Тем временем Лемэр споткнулся о корень дерева и выпалил сразу несколько весьма плохих слов.

– Может, устроим небольшой привал? – спросила Хармони.

Лемэр резко обернулся:

– Мне привал ни к чему.

Но к стволу дерева он прислонился как человек, которому всё-таки надо отдохнуть. Бро впереди затормозил и медленно наклонился вперёд так, будто остановились лишь его ноги, а всё тело по-прежнему движется. Бро часто делает всякие забавные штуки такого рода. Но кажется, будто никто этого не замечает. Погодите-ка! Я же замечаю! Вау! Интересно – понимал ли я это сегодня, когда был на втором этаже? Я заметил даже то, что шнурки у Бро развязаны, и это его ни капельки не беспокоит. А значит, он крутой турист. А ещё он классный хоккеист. И Хармони тоже. Они играют в одной команде, У-12 «Все звёзды», но там есть проблемы. Может, я вам ещё расскажу попозже. Так. Что я ещё хотел вспомнить? Ай-ай-ай. Может, проще отпустить прошлое восвояси и даже не пытаться вспоминать. Как можно отрешиться от сиюминутной реальности?

– Но, – продолжал Лемэр, – может, привал нужен вам? Тогда я воспользуюсь шансом и сыграю в вашу маленькую угадайку. И вот моя гипотеза: вы с братом, хоть и двойняшки, родились в разные дни.

Бро резко обернулся:

– Ого! Откуда вы знаете?

– Да неоткуда мне знать! – ответил Лемэр. – Я просто рассудил логически: твоя сестра намекнула, что с вашим рождением связано что-то необычное, и я выбрал наиболее очевидный вариант: один из вас родился около полуночи, а другой сразу после. – Лемэр пожал плечами.

– Ого! – протянул Бро. – Вы, наверное, очень умный?

– Вроде считается, что мой интеллект выше среднего на четыре пункта, – кивнул Лемэр.

– Это что значит? – не понял Бро.

– Бро, – вмешалась Хармони, – это значит, что у него правда очень крутой интеллект.

– Вау! – повторил Бро. – Харм, а у нас сколько, а?

– Сколько чего?

– Интеллекта.

– А с чего это мы должны иметь одинаковый интеллект? Сколько раз можно это обсуждать?

Бро пнул ногой маленький камешек:

– Ещё один.

Иногда, когда Хармони и Бро не могут договориться, она начинает просто смеяться в ответ на его слова: издаёт эдакий короткий и резкий смешок, как будто… будто гавкает. Значит ли это, что у нас с Хармони есть что-то общее? Ничего себе! Я не знаю, что такое этот самый «интеллект», но, может, мы схожи как раз интеллектом?

Однако я отвлёкся. Хармони издала этот короткий и резкий смешок и сказала:

– Бро, мы такие же, как любые брат и сестра: просто родились вместе.

– Ладно, – кивнул Бро. – Теперь понятно.

– Мне зато не понятна одна штука, – вмешался Лемэр. – Почему все называют тебя Бро? Это же не может быть настоящим именем?

Хармони и Бро переглянулись. У них есть такая манера – они особым образом переглядываются и могут так разговаривать. Сейчас как раз такой случай.

– Я первая начала, – ответила Хармони. – А потом пошло-поехало.

– Мне это нравится, – кивнул Бро. – И это гораздо приятнее, чем…

– Чем что? – подбодрил его Лемэр.

Бро потупился:

– Чем Ринго.

– Тебя по-настоящему зовут Ринго? – Лемэр рассмеялся одним из тех мерзких смехов, которые я предпочёл бы не слышать. Я подошёл вплотную к нему, к самой лодыжке. – Ваши родители назвали вас Хармони и Ринго?

Дети молчали.

– А, понял! – не унимался Лемэр. – Одному из вас имя придумала мать, а второму – отец. Или это было ещё какое-то глупое соглашение такого рода. Так?

– Не знаю насчёт идиотскости, – ответила Хармони, – но это было как-то так. А вас как звать полностью?

Лемэр посмотрел вниз, на огромную закорючку своего носа.

– Для вас я господин Лемэр. – С этими словами он выпрямился. – Веди дальше, Бро.

Мы шли вверх через лес, росший на склоне горы Мисти, поднимаясь всё выше и выше. Выдыхаемый нами воздух теперь белым дымком струился по воздуху. Иногда эти струйки, поднимаясь вверх, сливались над нашими головами. В жизни есть всякие интересности: только не надо меня спрашивать, какой в них смысл. Тропа здесь была узкой и каменистой и вела сначала в одну сторону, а потом – в другую. Где-то рядом текла вода – я ощущал её запах и слышал журчание. Ещё я чувствовал запах белки, лисы и медведя, причём запах медведя был довольно свежим. Это сюрприз. У меня есть некоторый опыт в смысле медведей, и весь – отрицательный. Ещё мой нос уловил запах… Это арахисовое масло? Точно, оно. Я сбегал на запах, и это увело меня с нашей тропы к небольшой полянке с несколькими почерневшими камнями посередине. Здесь жгли костёр. Возможно, только сегодня, ближе к утру. Я обнюхал его и под обугленным поленом нашёл остаток сэндвича. Настоящего – фирменного! Очень мило со стороны незнакомца. Я поспешил назад, к нашей небольшой команде.

– Артур! – воскликнула Хармони. – Что это у тебя во рту?

У меня? Во рту? Нет, ничего. Ну, или почти ничего. А теперь – чавк-чавк – уже совсем ничего. Точно вам говорю.

Хармони пристально на меня поглядела:

– Веди себя хорошо.

Я засеменил рядом с ней, ведя себя так хорошо, как только возможно – как звезда собачьей школы. Я бывал в школе для собак – и даже неоднократно, – и я там реально выделялся из общей массы. Так тренер сказал маме, когда она пришла за мной последний раз. Может, я скоро вернусь туда? Я надеюсь на это, хоть и помню, как потряс маму выставленный ей счёт. А деньги для нас сейчас – довольно большая проблема. Бедная мама. Я мысленно несколько раз произнёс: «Снег-снег-снег». И – вы не поверите! – сквозь голые ветви сверху упала большая пушистая снежинка, а за ней – ещё одна. Я был потрясён. Пожалуй, это – самый важный момент в моей жизни. Чтобы проверить свои новые способности, я немного сменил направление мысли и стал думать о мясе. «Мясо-мясо-мясо!» Но с неба не упало ни кусочка мяса. Во всяком случае, пока.

– Чего это ты скулишь? – спросила Хармони.

Я скулю? Я? Какой позор – даже несмотря на то, что мне очень хотелось мяска. Я потерял контроль над собой.

Хармони, господин Лемэр и я перешли пересекавший тропу узкий ручей. Я, по правде говоря, прошёл прямо через него и увидел, что Бро ждёт нас на той стороне. Он рассматривал большой пень, стоявший прямо у тропы. На верху пня росли большие грибы.

– Думаю, мы вышли на сложный участок, – сказал Бро.

Теперь Лемэр уже вполне явно пыхтел и посапывал, его лицо вспотело, несмотря на холод вокруг. От расстегнул куртку, и одна пола заметно обвисла: та, где было спрятано оружие.

– О чём ты? – спросил он, вынимая свою старую карту, где он что-то помечал красным кружком.

– О месте, где мы уходим с главной трассы, – ответил Бро.