Коан Янг 2

– Мне очень жаль, – дрогнул мой голос.

– Главное, ты жива и здорова, – улыбнулась Изэнэми-сан. – Ты похорошела, повзрослела, обзавелась другом – а это что-то новенькое. Я очень рада.

– Мы встретились в незнакомом городе, – произнесла Мизуки, – никого не знали, и вот, обстоятельства свели нас, и мы задружили. Хотя сначала я ее жутко раздражала! Она скромная, но все читалось во взгляде!

Изэнэми-сан рассмеялась.

– Коан – девочка тихая, но до поры до времени, – закивала она. – Чуть что не нравится – не смолчит. Полезное качество. Вы, Кито-сан, первая ее подруга.

Я бросила на Изэнэми-сан упрекающий взгляд. Словно родная мать показывала гостям мои детские фотографии.

– Ну, а Коан, пожалуй, мой первый настоящий друг, – улыбнулась Мизуки.

Допив чай, Изэнэми-сан оставила нас наедине. Дедушке требовалось померять давление и дать таблетку, через час у него прием пищи – предписания доктора следовало соблюдать строго по времени. Только она ушла, Мизуки подалась ближе ко мне:

– Каков план?

Я неоднозначно сыграла бровями.

– Что?

– Я не чувствую присутствия той самой магии, – сказала я. – Извращенной, темной магии Ши-Ян, что в Звере. Когда я изгнала его из Академии, я испытала ее на себе. Здесь ее нет.

– Серьезно? Может, ты получше дом изучишь?

– Сомнений не остается, Мизуки, – покачала я головой. – Это хорошо и в то же время плохо: Зверь наверняка готовит план, но какой именно – неизвестно.

Мизуки сделала глубокий вдох, выпрямилась и допила чай.

– А если ты его больше не интересуешь и Монтгомери не права?

– Поясни.

– Сотни лет Зверь гнался за местью и века посвятил свержению руководства в Академии, что ему наконец-то удалось провернуть шестьдесят лет назад. Он похитил директора, который так ему насолил, и…

Я вопросительно изогнула бровь.

– М-м, нет, Коан… Все-таки, моя теория провальная.

– Ты верно подметила одно: он гнался за местью и отомстил. Затем появилась я и нарушила его покой. Теперь Зверь будет мстить мне.

– Так… каков наш план? – вновь повторила подруга.

– Не расслабляться. Я продолжу свои тренировки, попытаюсь наладить дела с медитацией, обеспечу безопасность дедушки и Акико. В последнем мне понадобится твоя помощь.

– Хорошо, подруга. Как скажешь.

Ближе к часу облака в Уатэ растворились в голубом небе, а на город пролились лучи яркого солнца. Начальная школа, где училась Акико, располагалась через два блока от нашего дома. Прогулка не занимала больше десяти минут. Это было трехэтажное светло-розовое здание с внушительных размеров территорией, обставленной черным кованым забором по периметру. Высокие деревья, чьи шапки накрывали уголок, в котором школьники отдыхали во время перемен и после уроков – уютное местечко с лавками и зеленым газоном – некоторые сидели прямо на нем. Осенняя пора проявлялась лишь в цвете листьев, желтеющей на крупных ветках и ссыпающихся при порывах теплого ветра.

Акико училась в пятом классе. Второй семестр начинался первого сентября[1 - Учебный год в японских школах начинается с апреля и делится на триместры: первый – с апреля по июль, второй – с начала сентября по середину декабря и третий – с января до середины марта. Летние каникулы в Японии длятся приблизительно месяц – в августе.], и из года в год она говорила мне, что осень – ее любимый сезон для учебы, но никак не весна или лето. Больше всего Акико жаждала перейти в среднюю школу[2 - В японской системе образования начальные, средние и старшие школы – отдельные заведения.], чтобы вступить в литературный клуб[3 - Вступление в клубы в Японии начинается со средней школы. В начальной школе клубы отсутствуют.]. Помню, как еще весной она расхаживала по своей комнате и делилась рассказом троюродной старшей сестры, которая жаловалась на проблему дедовщины в кружках. Акико это возмутило настолько, что она намеревалась искоренить все плохие стороны дедовщины, возглавив группу. Я же в свою очередь предупреждала ее о несколько суровой жизни средней и старшей школы, соглашаясь с важностью посещений кружков, но основной упор советовала, все-таки, делать на подготовку к утомительным экзаменам. Так или иначе, школьники – самые занятые люди Японии. Разве не так?

– Радуйся, что у тебя пока нет домашних заданий, – говорила я ей. – Потом, поверь, ты в них погрязнешь.

Не то чтобы я запугивала свою сестренку (ее это, к слову, ни капельки не пугало), но мне ли не знать, насколько завышенные ожидания способны разочаровывать.

Особенно в десять лет.

Акико всегда была целеустремленной и активной. На уроках проявляла инициативу, исправно училась, заводила друзей – даже в такое болезненное время, как ежегодная смена коллектива[4 - Каждый учебный год в Японии классы перераспределяются по-новому, меняя состав. Считается, что это необходимо для развития чувства коллективизма.]. Ей все давалось с легкостью. Даже если случались падения, она не упивалась горем. Когда мы переехали в дом ее отца и я познакомилась с Акико поближе, ее взрослый склад ума и трезвый взгляд на вещи поразили меня до глубины души. Я поделилась этим с дедушкой, на что он ответил одной фразой: «Акико-чан – взрослый ребенок». Из-за постоянного отсутствия отца она чувствовала себя одиноко, но из-за правильного и мудрого воспитания Изэнэми-сан набиралась самостоятельности. Ее одиночество сгладило мое появление в ее жизни. Первые два месяца мы даже жили в одной комнате, пока в соседней делался ремонт. Одной из тех вещей, что нас с Акико объединяло, являлось отсутствие матери, и если ее ей в некоторой степени заменила Изэнэми-сан, я росла с дедушкой. Это совсем другое, хотя жаловаться я не могу. Я видела, как растут девочки с матерями, а как без них. Бесспорно, многое зависит от обстоятельств, ведь мои вынудили вести скрытный образ жизни, из-за чего я закрылась сама. У Акико, к счастью, все обстоит иначе. Она заряжает энергией, и хочется идти дальше. Веселиться, улыбаться, радоваться каждому новому дню.

В половину первого прозвенел звонок – четвертый урок только что закончился. Я стояла снаружи школы, с содроганием сердца «дежуря» парадную дверь. Когда она открылась, шум словно из ниоткуда разразился в тишине школьной территории. Детишки выходили парами, группами, кто поодиночке, а кого-то – самых маленьких – встречали родители. Пару раз я обозналась, приняв двух девочек за свою сестру – хотя глупо с моей стороны их перепутать. Школьная форма отсутствовала, все одеты по-разному, да и если приглядеться в лицо каждому школьнику – никто не был похож на Акико. Она обладала слишком выразительными чертами лица – аккуратным лицом, тонким носом и «живыми» глазами. «Живыми» я называла глаза, в которых читался сам человек, его мысли и через которые чувствовалась его аура. Ни у одного школьника, вышедшего из школы, я этого не увидела. Или, быть может, чрезмерное волнение играло со зрением злую шутку.

– Коан?

Я услышала звонкий голосок у себя за спиной. Обернувшись, тяжело выдохнула и на мгновение потеряла равновесие.

– Акико…

Опешив увидеть меня, она выронила книгу, пока я, застыв на месте, будто растеряла все навыки общения. «Живые» глаза, в которых скопились слезы, смотрели в изумлении. В них отражалась боль. Акико заплакала, бросившись ко мне, и я тут же заключила ее в свои объятия. Сжала крепко-крепко. Какая же она хрупкая, подумалось мне, и беззащитная.

И я ее бросила.

– Прости, прости меня… – прошептала я, и слезы невольно полились по щекам.

В ответ Акико лишь укрепила объятие. Уткнулась носом мне чуть выше живота и тряслась в плаче. Школьники и их родители проходили мимо, бросая недоумевающие взгляды. Но большинство, все же, старалось просто пройти мимо.

– Почему ты не в школе? – спросила я, посмотрев в ее заплаканное лицо.

– У меня сегодня три урока. После школы Йоко позвала к себе, она живет совсем рядом, через дорогу.

Я подняла голову от сестры и заметила вдали девочку, сильно смущенную происходящим. Стояла она одна, держа красный портфель с рисунком полумесяца. Этот портфель я подарила Акико, когда она перешла в пятый класс весной. Видимо, это и есть Йоко.

– Я скучала по тебе! – всхлипнула Акико. – Так сильно! Как твое путешествие?

– Путешествие… – в замешательстве повторила я. – Оно прошло… своеобразно. Главное, мы снова вместе.

– Не бросай меня больше! – попросила она. – Хотя бы предупреждай! Не письмом, а на словах! Я пойму, мне же не девять лет!

– Тебе десять, – рассмеялась я.

– Вот-вот! Уже большая девочка!

Мы еще раз обнялись. Акико познакомила меня со своей подругой Йоко поближе, и та сменила удивление на восторг, услышав мое имя. Видимо, Акико обо мне рассказывала. Что-то очень хорошее. Йоко не стала нам мешать – пожелала хорошего дня и зашагала домой, изредка с восхищением оглядываясь на меня.

– Изэнэми-сан, значит, ошиблась, – прошептала я. – Сказала, у тебя сегодня четыре урока.

– Нет, вовсе не ошиблась, – помотала Акико головой. – Это я солгала.

– Солгала? – с улыбкой изогнула я бровь. – Ладно, расскажешь по дороге. Пошли.