Прыжок лавины. Горные рассказы

– Ты нэ самневайса. У меня к нему и две запасных обоймы есть – все твои будут. Стреляй кого хочэшь!

– А я, понимаешь ли, нэ хачу, – вооружился зачем-то акцентом и Вяч. – Не возьму я твой пистолет. Давай лучше останемся каждый при своём оружии.

Сказал эти слова Вячеслав с внешней твёрдостью и с внутренним сожалением: иметь пистолет, что ни думай и что ни говори, не лишне… Не предполагал он, что вскоре вспомнит о том пистолете…

– Ну, если совсем не хочешь… – Рэзо, не договорив, вздрогнул от внезапно резко хлестнувшего тишину выстрела. За ним сухо треснул другой. Кто-то дико завизжал. – Что такое?

Все лежавшие выскочили наружу. Снова загремели выстрелы, раскатываясь по окрестностям переливчатым эхом. Кто-то палил, судя по звукам, где-то поблизости. Рэзо прислушался – помчался на звук. Пистолет из его руки куда-то подевался. А на выстрелы никто из окружающих, кроме группы туристов, не обратил никакого внимания. Спокойно прошагал какой-то мужчина в сванской шапочке с карабином на ремне через плечо… Второй шёл ему навстречу с винтовкой… Средь бела дня открыто с боевым оружием. Пистолет запросто за какой-то ерундовый ножичек… Вернулся Рэзо, смеясь и качая головой.

– Почему стрельба? Что случилось? – повернула в его сторону голову Тамара, не приподнимая её со своего рюкзака, лежавшего на полу.

– Потому стрэльба, что стрэляли, дэвушка красавица, – Рэзо хлопнул себя по бедру. – Этот Томаз такой горячий, такой бурный… Вулкан, а не Томаз. Атомная бомба, а нэ Томаз… Тут рядом склад продовольствия для гэологов. А он его дыректор, и мой началник, и он ушёл немножко по своим дэлам. И в тот склад забрела сабака по своим нуждам. И сожрала круг колбасы. Копчёной – она ей понравилась. Ещё бы – дарагая такая… И Томаз взял карабин и застрелил эту жадную и савсем плохую сабаку. А потом пэрестрэлял всех других сабак, которых увидел вокруг сэбя. Всэх до одной… Шесть штук. А пэрвая собака оказалась сукой кормящей. И у неё шэсть щенков. Бэз папы… Кто их теперь кормить станет? И вот тот Томаз сэйчас сидит возле тех щенков и плачет насквозь – кается: «Сиротки мои, как же вы теперь бэз мамы с папой… Простите мэня, сволочь такую – я теперь ваш папа буду, сукины вы дэти». Пёс, который сука, между прочим, охотничий и породистый… Был… То бишь, была.

Действительно, собаки, недострелянные вулканическим Томазом и спокойно бродившие по турбазе, все, как одна выглядели чистокровными охотничьими особями различных пород. Даже одна борзая промелькнула.

Солнце спряталось за высокий горный хребет, предупреждая о скором наступлении ночи в ущелье, хотя более высокие вершины ещё были ярко им освещены. Усталость, казавшаяся непреодолимой, почти прошла. На высоких горах такое явление обычно – отрицательные ионы, пропитавшие воздух, делают своё доброе дело. Авадхара – уже юг. Это чувствуется в каком-то особенном тепле воздуха, растительности и в чём-то неуловимом… Не сидеть же не турбазе, когда вокруг так много необычного. Туристу необходимы впечатления и перемена мест пребывания. Кто-то вспомнил о прославленном изобилии минеральных источников кавказских гор и о том, что до сих пор ни одного не видели…

– Нэт проблем! – эмоционально вскинул руки к небу Рэзо. – Тут неподалеку как раз есть адын очень кавказский мынеральний ысточник. Нэ вода – мёд с солью и весь в пупырышках.

– Это как? – потряс головой Саня-полтуриста.

– Как-как… А вот так: вкусный, как мёд, салоний, как мынеральный вода и газырованний… Там рядом ещё и кафе есть. Можно харашо посидеть с красывой дэвушкой. Вот такой, как ты, – указал на Тамару. – Источник тоже красывий. Весь выложен.

– Чем выложен? – заинтересовался Саша.

– Камнем выложен. Арка, стены, скамейки, изгородь. Кто пойти захотел?

– В самом деле может сходим? – Вяч оглядел товарищей. – Далеко идти?

– Для вас – совсем не далеко, – успокоил Рэзо.

– Почему именно для нас не далеко? А для кого далеко? – решила уточнить Лена. – Для меня, может быть?

– Именно для вас потому что вы – туристы. Привыкли ходить далеко и высоко, как олени… И газэли, – добавил Рэзо, взглянув на Тамару. – А тэбя, если ты устанешь, я лычно на руках понесу, – перевёл глаза на Лену.

– Кто бы ещё разрешил, – строптиво парировала Лена, – Меня есть кому нести, даже если я и не устала.

– Так тем более! – подхватил кавказец. – Ну, кто пойдёт?.. А вон и ещё один нам попутчик. Эй, Ныколай! Подходи сюда, дарагой.

Приблизился невысокий, но плотный, парень лет двадцати пяти, рыжеватый, синеглазый с внимательными и какими-то настороженными глазами. На левой щеке тонкий шрам от виска до нижней челюсти. Поздоровался.

– О чём речь, куда и кому я попутчик? – Обвёл взглядом группу.

– Да вот собрались к источнику идти, а ты, я слышал ненароком, тоже в ту степь направляешься, – опять забыл про свой акцент Рэзо.

– Так далеко или как? Ты, кажется, не договорил, – доводил до конца вопрос Вячеслав.

– Да километра два всего. В один конец туда. В другой конец, обратно, три.

– Это почему же такая разница? – удивился Полтуриста.

– Потому что кто идёт, а кто и тащится… Потому, что обратно немножко в гору и потому, что с минеральной водой в брюхе тяжелее. Зато без рюкзаков.

Русло дороги, как обычно в горах, текло вдоль русла реки. Такой же шумливой, как и в северной части кавказских гор. Только шум её казался мягче и миролюбивее. Пейзаж ближний тоже навевал романтические мотивы. Пейзаж дальний суров. Вершины молча и надменно смотрели куда-то в пространство, отрешённые от всего земного…

По дороге, полого спускавшейся вниз, шли десять человек: пять девушек – туристок, полтора туриста, Вяч, Рэзо и Николай. Кавказец возбуждённо о чём-то болтал, в своей манере то с акцентом, то без него, шагая в центре внимания прекрасного пола, Саша с Саней хохотали его шуткам, а Вячеслав с Николаем поотстали немножко. Вяч взял с собой и альпеншток. Положил его на плечи, повесил на него обе руки и так шёл, представляя собой движущуюся букву Т.

– Ты как тут очутился? – протягивая раскрытую пачку «Опала» Николаю, осведомился для начала разговора Вяч.

– После горного техникума распределили сюда. Мастером. Здесь рудники… Разные. На три года послали. Год прошёл… Как ты думаешь: этому Рэзо сколько лет?

Вячеслав уже обратил внимание на странную, со спины, шею кавказца. Худая, вся в сложном орнаменте морщин и складок, она могла принадлежать только старику лет под… Трудно сказать сколько, но никак не меньше семидесяти.

– Ты что-о, – протянул Николай, – ему и тридцати нет. Двадцать пять годиков. Всего. И он не Рэзо, а Орхан. И не грузин, а турок… На урановом руднике работал… – Николай извлёк из пачки сигарету, потянулся прикурить.

– Так ты здесь один русский, что ли? И как? Прижился?

– Шрам видишь? Как у Отто Скорцени. Только у меня не от шпаги. А от кинжала… Кавказские кинжалы очень острые. Острее бритвы… Здесь принято «прописывать» новичков. Чтобы он угостил всех, кто с ним работать будет… А кто будет на урановых-то? Тот, кого в других местах уже не возьмут – уголовники. Освободились, работать, чтобы жить, надо. И на зону нет охоты попасть опять… Куда деваться? Вот сюда… Так вот насчёт угостить у меня пробел получился – денег нет на всю ораву. Подождите, говорю, будут – угощу. Согласились. Месяц ждут, два ждут, три… Терпеливые ребята оказались. На четвёртый не выдержали. Придрались к чему-то и вот – шрам остался. Намекнули «деликатно», что дальше будет, если ещё ждать заставлю.

– Как же выкрутился? Ты же у них мастер – начальник над ними.

– Это я на работе им начальник, а после неё – такой же человек, который их должен угостить – обычай такой… Занимать пришлось в долг. Пятьсот рублей.

Вячеслав присвистнул: многовато будет. Стоимость путёвки, по которой он здесь оказался, на двадцать два дня сто двадцать рублей… Оклад Вяча, тоже мастера, только авиационного завода, сто двадцать восемь рублей. Четыре оклада. Солидненько, ничего не скажешь.

– Отдал долг-то?

– Не полностью ещё. Питаться на что-то нужно же…

– Я смотрю тут многие с оружием ходят. В открытую. Карабины, ружья… Даже пистолеты, может быть? – Вяч будто бы предположил.

– Не может быть, а есть. И автоматы есть, и гранаты. Тут полно всякого оружия. Со времён войны склады немецкие остались – не успели вывезти… В них арсенал богатый и в полном порядке… И охотой многие промышляют. Потому и с оружием ходят. Стрелки отменные… – Николай докурил сигарету, выщелкнул её в реку. – А вон и источник, и вон и кафе – я в нём и «гулал» со своими на свои.

Впереди лежал, опираясь концами на крутые скалы берега, плоский мост. На правом берегу виднелось некое экзотическое сооружение, сложенное из таких же, как множество валявшихся кругом камней. Чуть повыше его – одноэтажное стандартное белое здание. Об его архитектуре явно никто творчески не помыслил, и оно топорщилось белым прыщём на фоне живописных скал. Здесь и взяли бутылку красного грузинского вина – в честь первого источника минеральной воды, наконец-то увиденного, и конца похода. «Чисто символически».

Вода действительно оказалась похожей на описание Рэзо-Орхана грузино-турка: «мёд с солью и весь в пупырышках». Последнее Вячеслава удивило: он был уверен, что продающуюся в России минеральную воду газируют искусственно – каким иным образом можно запихнуть в воду газ? Но вода газированной текла прямо и непосредственно из источника в первородном состоянии.

Вина досталось всего – ничего на жаждущий рот. Но голова слегка поплыла, навевая душе умиротворение… Можно было уже отправляться восвояси. Перед походом в «три» километра присели передохнуть и поднакопить силы. Девушки поглядывали на кафе…

– Может быть, заглянем поглядеть что там внутри? – прощупала ситуацию Лена.

– Заглянуть и поглядеть можно, но не более того – денег с собой не взяли… Если у тебя есть – заглядывай одна. – Пожала плечами Тамара.

Лена промолчала, вздохнула, потупилась.

Вячеслав потупил взор тоже. В кафе и он был бы не прочь. Да причина перевешивает – деньги кое-какие имелись, но только именно кое-какие, а точнее никакие – едва хватило бы для минимума минимальных развлечений на Чёрном море и на дорогу. Посещение кафе могло стать катастрофой…

– Здравствуйте добрый вечер, красавицы! Что такое? Пачэму такой грустные? Дэвушкам в Грузии скучать нэльзя ни в коем случае! Нэ пазволим!