Шпионы, создавшие советское ракетостроение

27 августа 1937 года проведены официальные стендовые испытания первого отечественного газогенератора ГГ-1, работавшего на азотной кислоте и керосине со вспрыском воды. В 1937 году Валентином Петровичем было опубликовано 7 статей в сборниках научных работ РНИИ «Ракетная техника».

В это же время И. Т. Клейменов, В. А. Артемьев и Г. Э. Лангемак продолжили начатые в Ленинграде разработки реактивных снарядов РС-82 мм и РС-132 мм на бездымном порохе для самолётов и многоствольных миномётов.

К середине 1937 года эти работы практически были завершены. Когда началась Великая отечественная война, многоствольные минометы были сданы продолжателями дела И. Т. Клейменова, В. А. Артемьева и Г. Э. Лангемака в производство. Реактивный миномет получил название «Катюша».

В эти тридцатые годы Г. Э. Лангемак вёл переписку с К. Э. Циолковским, размышляя о не военном применении ракет, о возможности их использования в космонавтике. Сам русский термин «космонавтика» ввёл в научное и техническое обращение именно Г. Э. Лангемак.

В марте 1937 году приказом по НКОП И. Т. Клейменов, его заместитель Г. Э. Лангемак, ряд ведущих инженеров и лучших работников института за выдающиеся достижения в деле разработки новых образцов вооружения РККА, то есть за создание реактивных снарядов РС-82 и РС-132, были награждены большими денежными премиями. А летом 1937 года И. Т. Клейменов и Г. Э. Лангемак были представлены к награждению орденами.

Глава IX. Борьба между заслуженными революционерами и новым поколением защитников СССР

1. Тухачевского «съели» заслуженные революционеры, записав его в шпионы

Если ракетостроители СССР были заняты «по горло» разработками реактивных снарядов, ракетоплана, крылатой ракеты, жидкостных реактивных двигателей, то руководство страны погрязло в отстаивании групповых интересов.

Уже несколько лет зрело противостояние в командных кругах Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Оно обострилось в мае 1936 года. Противники Ворошилова ставили перед Сталиным вопрос о замене Ворошилова на посту наркома из-за его некомпетентности в ряде новейших тактических и стратегических разработок. Но чтобы сместить Ворошилова, надо было привлечь на свою сторону Сталина. Тухачевский и его группа в борьбе за влияние на Сталина попались на сталинский крючок. Во время частых встреч со Сталиным Тухачевский критиковал Ворошилова, Сталин поощрял эту критику, называя ее «конструктивной», и любил обсуждать варианты новых назначений и смещений… Тухачевский намекал Сталину о своих планах перетасовок в военном руководстве страны.

Они могли бы стать реальностью, но на них наложилась борьба Сталина со сторонниками Л. Д. Троцкого в руководящем составе РККА. Кроме того Сталину надо было найти «козлов отпущения» за другие свои собственные ошибки в государственных преобразованиях. Примером может быть скороспелая коллективизация среди крестьянства. Если Сталин мог поправить ее ошибки своей статьёй «Головокружение от успехов» в газете «Правда» (2 марта 1930 года), то борьба с троцкизмом в военной среде, по его мнению, должна была быть закончена объявлением троцкизма вражеской сущностью и полным его искоренением. На троцкизм было свалено убийство Кирова 1 декабря 1934 года.

И Ворошилов не дремал. Может быть, он был не выдающимся военным стратегом, но в подковерных играх преуспел, расхваливая выдающегося руководителя страны И. В. Сталина на всевозможных конференциях и съездах. Особенно постарался Ворошилов на очередном съезде ВЛКСМ.

Зная о возникшей военной оппозиции против Ворошилова, Сталин принял сторону абсолютно преданного ему Ворошилова. Уже в августе 1936 года последовали первые аресты военачальников в рамках «большой чистки» в вооружённых силах. Были арестованы комкоры В. М. Примаков и В. К. Путна. 10 мая 1937 года Тухачевский был переведен с поста первого заместителя наркома обороны на должность командующего войсками Приволжского военного округа. 22 мая он был арестован в Куйбышеве, 24 мая перевезён в Москву, 26 мая после очных ставок с Примаковым, Путной и Фельдманом дал первые признательные показания (ВИКИПЕДИЯ).

По одной из версий обвинения в адрес Тухачевского были основаны на частично сфабрикованной нацистскими спецслужбами и переданной Сталину через президента Чехословакии Бенеша «красной папке» с доказательствами конспиративных контактов Тухачевского с германским Генштабом. Упоминание об этом присутствует в книге Дугласа Грегори «Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы».

Автором этой книги были ранее опубликованы воспоминания партизан Белоруссии о том, что вызволенный ими из фашистского плена посол СССР в Чехословакии С. С. Александровский рассказад им о причастности к передаче в 1937 году из Праги в Москву полученные им от президента Чехословакии Бенеша документов, компрометирующих Тухачевского в его связях с генеральным штабом фашистской Германии. Не из-за них ли вызволенный из фашистского плена партизанами бывший посол в Чехословакии Сергей Сергеевич Александровский был обвинен в Москве в шпионаже в пользу Германии и был расстрелян 4 августа 1945 года?

Один из подручных Гитлера Шелленберг также упоминает о передаче компромата на Тухачевского Сталину. Шелленберг даже вспомнил, что компромат был сфабрикован за 4 дня. В нем было совсем немного документов.

Высказывается еще одна версия о том, что компромат на Тухачевского был организован самим Сталиным с двойной целью – ослабить германский генеральный штаб и получить повод для борьбы с Тухачевским «со стороны», то есть как со шпионом. Последнюю версию попытался опровергнуть бывший один из руководителей ОГПУ, он же генерал-лейтенант МВД СССР П. А. Судоплатов в своей книге воспоминаний «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930 – 1950 годы»:

«Уголовное дело против Тухачевского целиком основывалось на его собственных признаниях, и какие бы то ни было ссылки на конкретные инкриминирующие факты, полученные из-за рубежа, начисто отсутствовали. Если бы такие документы существовали, то я как заместитель начальника разведки, курировавший накануне войны и немецкое направление, наверняка видел бы их или знал об их существовании».

«…Основывалось на его собственных признаниях…» – так в чем же сознался после пыток Тухачевский? В том, что создал никчемный, не нужный СССР Реактивный НИИ, чтобы ослабить мощь Советского Союза?

Кое-что в основе этих расстрельных версий есть, если учесть, что Тухачевский по должности был вхож в Германский генеральный штаб. Но был ли он шпионом? Достоин ли был он расстрела? Не сыграли ли в расстреле Тухачевского не шпионские, а подковерные игры в окружении Сталина. Может быть, сам Иосиф Виссарионович был инициатором расстрела? Но в этом случае Сталин допустил роковую ошибку, ведь в то время фашистская Германия семимильными шагами приближалась к нападению на СССР.

2. Недальновидный разгром ракетостроения в СССР

1937 год вошел в историю советской реактивной техники, как год ее погребения. В то время, когда в Германии Дорнбергер и фон Браун шаг за шагом приближались к тому, чтобы их ракетный проект обретал зримые черты, детище М. Н. Тухачевского Реактивный Научно-Исследовательский Институт практически был обезглавлен. Первой жертвой в РНИИ был его начальник И. Т. Клейменов. Он был арестован 2 ноября 1937 года.

Иван Терентьвич не знал, что в тот же день арестовали главного инженера РНИИ Г. Э. Лангемака.

Ивану Терентьевичу было предъявлено обвинение в шпионаже в пользу Германии.

– Какая глупость! – воскликнул Клейменов. – Где доказательства?

Следователь предъявил ему показания арестованного 2 октября 1937 года бывшего наркома внешней торговли СССР, а на момент ареста заместителя председателя Станкоимпорта Наркомвнешторга СССР Аркадия Павловича Розенгольца:

«во время работы в Берлине Клейменов неоднократно встречался с иностранцем Германом Обертом и передавал ему секретные сведения о военном потенциале СССР».

На листке с показаниями Розенгольца Клейменов увидел бурое пятно. Мелькнула мысль: «Не выдержал истязаний Аркадий Павлович!». И тут же на Ивана Терентьевича обрушились кровавые удары следователя…

– Будешь отпираться? Вот тебе еще доказательства! – удары в ухо, в челюсть…

Так ли это было или было еще страшнее? Узнать подробности допросов нынче можно с превеликим трудом, так как многие арестанты оставались верными членами партии и признавались в наветах, если следователь говорил, что так нужно партии. Как рассказывал позже Ворошилов на заседании Президиума ЦК ВКП(б), перед расстрелом Тухачевский воскликнул «Да здравствует Сталин!».

В это же время истязали Г. Э. Лангемака.

14 ноября 1937 Георгий Эрикович не выдержал побоев и подал заявление Н. И. Ежову о том, что «решил отказаться от своего никчемного запирательства» и назвал участниками «антисоветской организации» в РНИИ его директора И. Т. Клеймёнова и инженеров – реактивщиков С. П. Королёва и В. П. Глушко.

И. Т. Клейменов был расстрелян 10 января 1938 года. Г. Э. Лангемак – 11 января 1938 года. Расстрел санкционировали Жданов, Молотов, Каганович, Ворошилов.

Главари оппозиции против Ворошилова были уничтожены. Но остались в застенках ее «рядовые бойцы».

Кто они? Как они вели себя на допросах? Вытерпели ли побои и увечья? Не сломлен ли был их дух? Не иссякло ли их мужество после истязаний?

Автора этой книги, как ракетостроителя и журналиста, интересовало следующее – как проявили себя арестованные творцы ракет в застенках Лубянки? Почему именно это заставляло его вести поиски? Слишком много кривотолков о главных конструкторах ему пришлось услышать за всю его трудовую деятельность на поприще создания ракет.

Об арестах и о лагерях опубликовано много книг, очерков, воспоминаний. Но ответ на поставленный перед собой вопрос автор книги нашел в очерке Клары Павловны Скопиной «Загадочный Петрович». Он был опубликован в девятом номере журнала «Смена» за 1995 год. То, что другие обходили стороной, она выложила на страницах журнала. Она опубликовала копии допросов Глушко и Королева и их письмем из застенок НКВД в разные правительственные инстанции с требованием об их освобождении, потому что они оболганы своими же коллегами. Поэтому арестованные отказывались от своих первоначальных признательных показаний и требовали дать возможность трудиться на благо Родины.

Именно эти письма раскрывают вначале сломленную, а затем воскресшую человеческую натуру их авторов. Но именно это заставило их родственников принять в штыки публикации Клары Скопиной. Например, сын Валентина Петровича Глушко Александр заявил, что К. Скопина проникла незаконно в Центральный Архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации без согласия родственников В. П. Глушко, И. Т. Клейменова и Г.Э Лангемака, незаконно ознакомилась с их архивно-следственными делами, заполучила копии документов.

У меня сразу же возник вопрос: что, следственные дела выдающихся ракетостроителей – собственность их родственников? И никто другой не может ими воспользоваться? Может быть, по этому публикации о наших ракетостроительных гениях такие однобокие, не отражающие все жизненные коллизии, которые ими претерпевались?

3. Карьеристы из реактивного нии ищут среди реактивщиков врагов народа и шпионов

Что из себя представляло в тридцатые годы внутреннее состояние РНИИ, можно представить из доклада «ИЗ ИСТОРИИ НАЧАЛЬНОГО ЭТАПА РАЗВИТИЯ РАКЕТНО-КОСМИЧЕСКОЙ ТЕХНИКИ В СССР», прочитанного в Москве в Колонном зале Дома Союзов 26 января 1988 года на «XII Королевских научных чтениях по космонавтике» дважды Героем Социалистического Труда В. П. Глушко.

Читатели, познакомившись с докладом, окунуться в то удивительное время, когда шла индустриализация страны и совершенствовалась ее оборона:

«Дорогие товарищи, мой доклад посвящается памяти трех выдающихся талантливых советских инженеров, внесших существенный вклад в развитие советского ракетостроения…

На базе (Ленинградской – С.А.) Газодинамической лаборатории и Московского ГИРДа осенью 1933 года был создан Реактивный научно-исследовательский институт. Совершенствование ракетных снарядов продолжалось в Реактивном научно-исследовательском институте теми же бывшими сотрудниками ГДЛ с привлечением новых сил под техническим руководством Георгия Эриховича Лангемака с творческим участием Ивана Терентьевича Клейменова. Осенью 1937 года были успешно проведены самолетные испытания ракетных снарядов двух калибров, и вслед за этим в конце того же 1937 года Лангемак и Клейменов были арестованы как враги народа.

Вернемся несколько назад. Работа в (Ленинградской – С.А.) Газодинамической лаборатории велась в деловой, дружеской, творческой обстановке. Атмосфера там была самая благоприятная для работы. Была взаимная помощь там, где это необходимо, и взаимное уважение. Когда был организован Реактивный научно-исследовательский институт на базе ГДЛ и МосГИРДа обстановка существенно изменилась. Еще до этого объединения, до организации РНИИ в МосГИРДе была сложная обстановка, точнее говоря, нездоровая. Ну, сами посудите, когда ракета 09 конструкции Михаила Клавдиевича Тихонравова была готова к пуску, руководство МосГИРДа (председатель Технического Совета – С. П. Королев, члены Технического Совета – Н. И. Ефремов, Н. А. Железняков, Л. К. Корнеев, Ю. А. Победоносцев, М. К. Тихонравов, Ф. А. Цандер, А. В. Чесалов, Е. С. Щетинков – С.А.) отправило в отпуск Тихонравова. И когда он уехал, без него производился пуск этой ракеты. С шестой попытки он удался, но был аварийным, но главное то, что это был первый пуск. Но без Тихонравова. Когда двигатель Цандера был подготовлен к огневому испытанию, Цандер был отправлен тоже в отпуск в Кисловодск, и без него производили запуск этого двигателя и, надо сказать, что неуспешно.

Супруга Цандера писала Сергею Павловичу Королеву письма, и в более высокие инстанции, с жалобой.

Ну, вот объединили МосГИРД с ГДЛ. Начальником РНИИ был назначен бывший начальник Газодинамической лаборатории Клейменов, а его заместителем бывший начальник МосГИРДа Королев. Это было осенью, в конце сентября 1933 года. Но обстановка в РНИИ осложнилась при этом альянсе настолько, что Сергея Павловича Королева в ЦК вызывал Куйбышев и предупреждал, что если это не будет прекращено, то что там начало происходить, то он будет освобожден и от должности и исключен из рядов армии. Ведь при назначении он тоже получил два ромба.

Однако это не помогло, и в январе 1934 года Сергей Павлович был снят с должности и назначен начальником отдела по разработке крылатых ракет, а заместителем начальника института и одновремнно главным инженером был назначен Лангемак.

Часть мосгирдовцев во главе с Корнеевым вышла из состава РНИИ и сначала как отдельная группа, а потом в качестве КБ-7 взялась за самостоятельную разработку жидкостной ракеты. Как проводилась работа Корнеевым, его группой? Неоднократно проверялась из-за тревожных сведений о неблагополучии, проверялась официальной комиссией Министерства обороны. Последняя комиссия из инспекции Народного комиссариата обороны (не Министерства обороны, как я сказал ранее) провела очередную проверку, итоги которой я не буду зачитывать. Это неприятный акт, что там было обнаружено. Я только зачитаю выводы комиссии: «Состояние работ КБ-7 неудовлетворительное. Должное руководство со стороны Корнеева отсутствовало. Налицо преступная халатность и сплошное очковтирательство. Предложения: Немедленно Корнеева с руководства КБ-7 снять и дело передать прокурору для привлечения его к судебной ответственности». Из архивного документа, хранящегося в архиве ЦДСА.

А тут подошла девятая мутная кровавая волна репрессий во время периода преступного культа личности. В РНИИ возглавил эту борьбу с врагами народа инженер Костиков. Теперь он нашел активную поддержку со стороны мосгирдовцев.

Конкретно я буду говорить только о тех доносах, которые я лично читал, которые были написаны на меня. Трижды писал доносы бывший мосгирдовец работавший в РНИИ Душкин, он работал, работает и сейчас профессором в Московском авиационном институте. Трижды писал на меня донос, что я враг народа. Но, правда, это ему не помешало после моего освобождения обратиться ко мне с просьбой, чтобы я поддержал присуждение ему докторской степени по техническим наукам без защиты диссертации.