Ловушка для «Осьминога»

– Заткнитесь! – оборвал его Кунин. – Вы мне надоели!

Олег почувствовал, как на лоб ему легла рука. Борис по-русски участливо спросил:

– Как ты себя чувствуешь, Олег? Ты слышишь меня? Олег!

Давыдов застонал, на этот раз нарочно. Он еще не понял до конца, в какой роли выступает здесь, на этом загадочном катере, их судовой врач, но то, что ему нельзя доверять, в этом он уже не сомневался.

«Надо тянуть время, – подумал он. – Ведь мы идем к берегу. Там будет видно, как поступить. А пока лучше быть беспомощным…»

В это время кто-то третий приоткрыл дверь в каюту, крикнул:

– Уже подходим!

Самолетный рев сразу стал глуше: двигатель сбавил обороты.

– Присмотрите за ним, Рекс, – сказал Кунин. – Я пойду в радиорубку – свяжусь с берегом. Надо предупредить шефа.

– Обрадуйте, обрадуйте его, – проворчал Рекс.

Через несколько минут ход катера упал до малого, видимо подходили к причалу, потом двигателю дали реверс, катер задрожал от заднего хода, и все стихло.

Вошел Кунин, легонько потрепал Олега, взяв рукой за плечо.

– Ты можешь идти, Давыдов? – спросил он.

Олег с видимым усилием открыл глаза, бессмысленным взглядом обвел подволок каюты.

– Где я? – хрипло прошептал он.

– Парень еще не в себе, – проговорил Рекс.

– Помолчите! – сказал Кунин. – Помогите ему подняться…

Вдвоем они поставили его на ноги, и Олег почувствовал: немного кружится голова, но в основном он уже в норме. Но он снова вполне натурально застонал и правдоподобно изобразил, будто валится в сторону.

Рекс поддержал его.

– Идти сможешь, Олег? – спросил Кунин.

Давыдов не ответил, потом неуверенно ступил вперед.

– Дойдет, – сказал Рекс, поддерживая его слева.

Они помогли ему выбраться на палубу, и там Олег будто невзначай вскинул голову, огляделся.

Слева виднелся порт, заставленный кораблями. Здесь же, где они пришвартовались, была, видимо, стоянка для личных яхт и катеров. Часть их болталась на рейде на якорях, другие стояли у причала. Их 389-й находился у небольшого пирса, отходившего от основного причала. Катер стоял с правой стороны пирса. Справа располагался и город, выступал в море поросший лесом полуостров, который заканчивался скалистым мысом с полосатой черно-белой башней маяка.

«Маяк на мысе Грувбакен! – узнал Олег. – Сигнальные огни белые, группопроблесковые. Так это же Ухгуилласун!»

Он вдруг вспомнил, как настойчиво спрашивал Борис о заходе сюда, скрипнул зубами.

– Помогите парню подняться на причал, – приказал Кунин тому типу, который сбросил тогда фалинь шлюпки в воду. – Я рад вас видеть! – крикнул он тем, кто стоял наверху, махнул им рукой.

Рекс ступил на трап, наклонно соединяющий низкий катер с пирсом, и потянул штурмана за собой. Еще один из экипажа катера поддерживал его со спины.

Давыдов ступил на трап и зашатался, будто теряя равновесие.

– Осторожнее! – крикнул Кунин.

Олег увидел, что пирс устроен на сваях, которые высовываются на полметра из воды. С другой стороны стоят бок о бок яхты. Значит, если…

Он перестал шататься и поднял ногу, будто собираясь ступить на следующую перекладину трапа. Затем неожиданно резко рванул Рекса на себя и, когда тот полетел мимо него вниз, ударил его ребром ладони в шею. Одновременно носком левой ноги он поддал второму провожатому, угодив тому в солнечное сплетение. И в то же мгновение сам спрыгнул ногами вперед в небольшую щель между бортом катера и причалом.

Почти одновременно с ним в воду упал оглушенный ударом Рекс.

III

Хотя Логинов и Колмаков споро натягивали на себя одежду, а все равно прежде бойцов-пограничников не успели… Машина с тревожной группой уже отъезжала от заставы, когда подполковник и майор вышли на крыльцо, пристроенное к южному торцу служебного здания. Утешало только то, что не дали застать себя в постелях, откуда их собирался, судя по всему, поднять прапорщик Колов. Он как раз подходил к ним от главного подъезда.

– А я к вам, – сказал Колов – Начальник говорит: пусть спят, они гости. А я в ответ: век мне не простят, если не разбужу, ведь это с нашей заставы ребята.

– Сработка? – спросил Логинов.

– Как сказать… Устный сигнал сержанта Паршина от поста РЛС. Что-то они там обнаружили… Дежурный решил поднять заставу в ружье. На реке это – там, где разрыв системы, напротив второй заставы.

Колмаков помнил это место. Государственная граница пересекала Мууксу поперек. За рекой уже был участок заставы № 2. Забор и контрольно-следовая полоса подходили к реке вплотную и обрывались, чтобы вновь появиться уже на левом берегу. Ночью и в туманные дни здесь нес дежурство пограничный наряд, вооруженный переносной радиолокационной станцией, она щупала лучом поверхность реки, исключала возможность пересечения границы по воде.

– Мы туда, Никита Авдеевич, – сказал Логинов. – Выдели нам кого из старослужащих…

– Сержант Медяник, – сказал Колов, – он пойдет. Я бы и сам, но там уже старший лейтенант, мне надо находиться здесь.

– Все правильно, товарищ старший прапорщик, – улыбнулся Логинов. – Мы с майором вроде не разучились ходить по дозорной тропе. Сержант готов?

– Вот он, – показал Колов на выросшего вдруг будто из-под земли рослого парня в пятнистой камуфлированной одежде, таком же берете, с автоматом на плече. – Доведет по тропе до самого фланга. Пароль – «Орша», отзыв. – «Отсекатель», товарищ подполковник.

– Спасибо, Никита Авдеевич, – не по-уставному ответил Логинов. – Тогда мы двинули… Идите впереди, сержант, майор за вами, я – замыкающий.

Они подошли к воротам, выходящим на охраняемую территорию, но за сигнальную систему и контрольно-следовую полосу, которые ночью всегда замкнуты и, как ловушки, находятся настороже, заходить не стали, а свернули направо, где вдоль последнего на границе забора шла дозорная тропа. Собственно говоря, это была не тропа, а две довольно узкие, в десять-пятнадцать сантиметров шириной, уложенные рядом доски. Идти по ним без навыка было трудно, и Колмаков не раз мысленно чертыхнулся, попадая то одной, то другой ногой в летней туфле в сырую жижу, едва прикрытую скудным карельским мхом. Он было подумал, что зря не надел принесенные вечером Никитой Авдеевичем камуфлированную одежду и резиновые сапоги, но, вспомнив, что Артем, этот бывалый пограничник, и тот сплоховал, тоже балансирует сейчас в ботиночках на досточках, развеселился и, как ни странно, стал лучше держать равновесие.

Они уже были, по расчетам Колмакоаа, неподалеку от РЛС-поста, как вдруг в темноте раздался негромкий, но уверенным голосом произнесенный вопрос:

– Стой! Кто идет?

– Орша, – так же негромко ответил сержант Медяник.

– Отсекатель, – прозвучало из темноты.

Как ни старался Колмаков, не мог разглядеть впереди замаскировавшегося пограничника. И так и не разглядел бы, если бы парень, окликнувший их, не появился на тропе сам.