Энциклопедия внутренних путешествий. Путь психонавта

Для широкой публики поворотным пунктом в отношении к психоделикам стала переписка между Олдосом Хаксли и Хамфри Осмондом, в которой они пытались подыскать подходящее неклиническое название для этой новой категории веществ. Из этого получился небольшой поэтический конкурс. Олдос Хаксли отправил Хамфри Осмонду стишок, предлагавший его версию нового названия: «Чтоб не был этот мир тоскливым, прими полграмма фанеротима». На что Хамфри Осмонд парировал: «Чтоб в ад и рай тебе войти, ты психоделик потреби».

Термин Осмонда «психоделик», оказавшийся победителем в этом конкурсе, практически вытеснил термины галлюциноген, психотомиметик, делириоген или экспериментальный психоз, каждый из которых предполагает некую патологию, заменив их более дружелюбным и подходящим названием. Психоделик (от греч. psyche «психика» и deloun, что значит «делать видимым») – буквально означает «открывающий» или «проявляющий психику». Употребление этого слова контркультурой 1960-х годах сыграло решающую роль в процессе наименования этого вещества. Сегодня мы встречаем такие термины, как галлюциноген или психотомиметик, только в статьях исследователей, пытающихся снискать репутацию серьезных ученых в глазах консервативно настроенных и предубежденных властей.

Перенос внимания с редукционисткой и патологической ориентации на исследование сознания и отдаленных уголков человеческой психики позволило получить удивительные инсайты в многочисленных областях: в архитектуре эмоциональных и психосоматических расстройств, человеческой сексуальности, ритуальной и духовной жизни древних и племенных культур, великих мировых религий, мистических традиций, смерти и умирания, психологии искусства и художника, архетипической астрологии и других вопросов. Мы уделим внимание этим инсайтам в дальнейших главах этой энциклопедии.

Интерес к терапевтическому потенциалу психоделиков, вызванный клиническими экспериментами с ЛСД-25 и псилоцибином также вдохновил некоторых терапевтов более пристально взглянуть на менее известные психоактивные вещества, знакомые еще с начала XX века, но главным образом с химической и фармакологической точек зрения. Психиатр чилийско-американского происхождения Клаудио Нараньо, пользуясь благоприятной правовой ситуацией в своей стране, провел передовое клиническое исследование с чистыми алкалоидами психоделических растений ибогаином и гармалином, а также с MDA и MMDA – двумя производными амфетаминами, структурно схожими с мескалином.

Клаудио описал свое исследование в книге «Целительное путешествие: новые подходы к психоделической терапии» (Naranjo, 1974). Он уделил особое внимание духовному и психотерапевтическому потенциалу этих веществ. Для того чтобы отличить их от таких классических психоделиков, как ЛСД, мескалин и псилоцибин, Нараньо создал для них термины «усилитель эмоций» и «усилитель фантазии». Годы спустя большинство исследователей предпочло название «энтеогены» (буквально: «создающие Бога внутри»)

Иррациональное законодательство вынуждает психонавтов уйти в подполье

Психоделические исследования, казалось бы, двигались в направлении исполнения своих изначальных ожиданий и чаяний, пока не произошел инцидент в Гарварде с участием Тима Лири, Ричарда Альперта и Ральфа Мецнера и не начались бесконтрольные массовые самостоятельные эксперименты в молодежной контркультуре, превратившие «чудо-ребенка» Хофманна в «трудного ребенка» (Hofmann, 2005). Сложности, с этим связанные, были также непропорционально раздуты жадными до сенсаций журналистами.

Невежественные административные и политические санкции против психоделиков в 1960-х годах оказались действенными только в случаях законопослушных ученых и, как широко известно, не смогли остановить употребление психоделических веществ на улицах. Драконовские законодательные меры, направленные против психоделиков, обман и лживая пропаганда запрета наркотиков, напротив, подстегнули бунтующее молодое поколения к экспериментам с ними. Это привело к появлению черного рынка, наводненного опасными продуктами сомнительного качества и дозировки, создав абсурдную ситуацию, в которой любой подросток знал о психоделиках, сознании и человеческой психике больше, чем обыкновенный психиатр или психолог.

Роберт Кеннеди, жена которого прошла лечение с применением ЛСД, получив пользу от этого опыта, в 1966 году поднял данный вопрос на слушаниях своего подкомитета по ЛСД. Он задавал чиновникам Управления по контролю качества продуктов и лекарств США вопросы о том, почему прекращается так много программ по исследованию ЛСД. Выступая в защиту исследований ЛСД, он говорил о том, насколько нелепо прекращать законные научные исследования психоделических веществ, в то время как миллионы американцев их употребляют. Подобная ситуация должна была бы продиктовать острую необходимость в получении как можно большего количества надежной информации о них.

Тимоти Лири (1920–1996), гарвардский профессор психологии, ставший пионером и гуру психоделии, выступавший за массовые эксперименты с расширяющими сознание веществами.

Сидни Коэн (1910–1987), Лос-Анджелес, психиатр, пионер психоделии и автор крупного исследования по безопасности психоделических веществ.

Радикальные законодательные меры, подписавшие смертный приговор каким бы то ни было серьезным законным исследованиям психоделиков на четыре ближайших десятилетия, не были основаны на научных данных, фактически игнорируя имеющиеся данные клинических исследований. Например, в 1960 году Сидни Коэн, пионер психоделии из Лос Анджелеса, опубликовал статью под названием «Диэтиламид лизергиновой кислоты: побочные эффекты и осложнения», основанную на опыте 25?000 случаев употребления ЛСД-25 и мескалина. Он показал, что такие связанные с психоделиками сложности, как флэшбэки, длительные реакции, психотические эпизоды и попытки самоубийства фактически сведены к минимуму при ответственном употреблении данных веществ (Cohen, 1960). Они значительно выигрывают в сравнении с другими средствами, регулярно применяемыми в традиционной психиатрии, такими как инсулиновая кома и электроконвульсивная терапия, для каждой из которых 1 % смертности считался допустимым риском. Широко использовавшаяся префронтальная лоботомия, за которую Эгаш Мониш получил Нобелевскую премию и которая наносит необратимый ущерб широким областям головного мозга, порой превращая большую часть полушария в гемморагическую кисту, в этом смысле представляет особый случай.

Те из нас, кому довелось испытать воздействие психоделиков на себе и использовать их в работе, знали о том, какие большие перспективы они открывают, не только в психиатрии, психологии и психотерапии, но и для современного общества в целом. Мы были чрезвычайно огорчены массовой истерией, охватившей не только рядовую публику, но также медицинские и академические круги. Особого внимания заслуживает тот аспект всеобщей истерии, который указывает на лживый характер пропаганды запрета наркотиков и роли, которую в этом сыграли нечистоплотные и охочие до сенсаций журналисты.

В конце 1960-х годов Маймон Коэн и его коллеги, исследователи Государственного нью-йоркского университета в Буффало, отметили структурные изменения в хромосомах детей, матери которых принимали ЛСД во время беременности (Cohen, 1968). Структурные изменения в хромосомах наблюдались и ранее в экспериментах с широко распространенными препаратами, такими как аспирин, кофеин и тетрациклиновые антибиотики. Доктор Коэн с большой осторожностью подходил к трактовке этих результатов и сам и подчеркивал, что все эти дети родились здоровыми и нормальными.

Какой-то безответственный журналист опубликовал статью с большим неразборчивым снимком под заголовком: «ДАЖЕ ЕДИНОКРАТНОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ ЛСД МОЖЕТ ПРИВЕСТИ К РОЖДЕНИЮ РЕБЕНКА С ОТКЛОНЕНИЯМИ». Абсурдность подобного заявления очевидна, поскольку некоторые дети рождаются так или иначе с отклонениями, независимо от того, что делают или не делают их матери. Метод, применявшийся в этих исследованиях, сам по себе был ошибочный, как нам удалось выяснить в совместном исследовании с его автором Джо Хин Джио, цитогенетиком индонезийско-американского происхождения из Национального центра исследования здоровья. В ходе этого эксперимента ему не удалось отличить кровь наших пациентов, принявших высокую дозу ЛСД, от крови из пробирки. Уолтеру Хьюстану Кларку, несколько лет проработавшему в нашем институте волонтером, удалось получить образец крови Лири, который принял к тому времени сотни доз ЛСД, и отправить его на анализы. Доктору Джио не удалось обнаружить ничего необычного в крови Лири. Я включил обширный обзор литературы по ЛСД, хромосомам и генетике в приложении к моей книге «ЛСД-психотерапия» (Grof, 1980).

Истерика по поводу психоделиков в стране трагическим образом скомпрометировала и поставила вне закона инструмент с невероятным терапевтическим потенциалом, который, при правильном понимании и применении, смог бы оказать противодействие тенденциям индустриальной цивилизации, ведущим к разрушению и самоуничтожению. В особенности печально было наблюдать реакцию Альберта Хофманна, отца ЛСД и других психоделиков, на то, как его «чудо-ребенок» был превращен в «трудного ребенка» и как стремительно меркло его видение Нового Элевсина (Hofmann, 2005).

Кое-кто из исследователей, работавших с психоделиками, принял ситуацию и неохотно вернулся к своей психиатрической практике, которая теперь казалась скучной и безжизненной на фоне только что открывшихся захватывающих терапевтических перспектив. Остальные, понимая ограничения вербальной терапии, решили прибегнуть к экспериментальным методам без использования веществ. Большое количество терапевтов, убежденное в ценности психоделиков, решили не лишать своих клиентов преимуществ, которыми обладают эти вещества, и либо продолжили свою деятельность подпольно (Stolaroff, 1997 и Shroder, 2014), либо нашли лазейки в законодательстве и продолжили работу легально и полулегально. Благодаря такому развитию событий искусство ассистирования во время психоделических сеансов не было утеряно.

Шульгины и эпоха энтеогенов

Несмотря на легальные препоны, четыре десятилетия, в течение которых традиционные исследования были практически невозможны, стали чрезвычайно важной главой в истории психонавтики. И в этом заслуга Александра «Саши» Шульгина из Калифорнии – блестящего специалиста по органической химии, психофармаколога и писателя. Саша разработал новый метод синтезирования 3,4 метилендиохин-метиламфетамина (МДМА, позднее названного ХТС или Экстази) – вещества, разработанного Мерком в начале XX века в Германии в качестве исходного соединения для синтезирования других фармацевтических средств. В 1976 году Шульгин представил это вещество Лео Зеффу, психологу-юнгианцу из Окленда, Калифорния.

Лео познакомил с этим веществом сотни психологов и терапевтов по всей стране (Shroder, 1997). В 1970-х годах МДМА стало очень популярным психотерапевтическим инструментом, особенно эффективным при работе с парами и с теми, кто страдает от посттравматического стресса. Благодаря его свойству вызывать эмпатию, симпатию, эмоциональную близость, открытость и единство МДМА часто называли эмпатогеном или энтактогеном (от греч. en «в» и лат. tactus «прикосновение»). Он имеет репутацию препарата, спасшего многие отношения и браки, находившиеся под угрозой.

Саша Шульгин проявил гениальную изобретательность и синтезировал большое количество психоактивных веществ. Начиная с 1960 года он со своей женой Анной и узкой группой друзей регулярно испытывал собственные творения. Они выработали систематический подход для классификации воздействия различных веществ, известный как Рейтинг по шкале Шульгина, с соответствующим словарем для описания их визуального, звукового и физического воздействия. Саша лично испытывал сотни препаратов, главным образом аналогов различных фенэтиламинов – группы, содержащей МДМА, мескалин и семейство психоделиков 2С (фенэтиламины с метокси-группами на 2 и 5 позициях бензольного кольца), триптамины N, N-диметилтриптамин (ДМТ) и 4-метокси-ДМТ псилоцибин и псилоцин). Существует огромное количество легких вариаций вещества, имеющих различный эффект, и все они были тщательно описаны Шульгиным в лабораторных записках.

В 1991 и 1997 годах Шульгины опубликовали открытия, сделанные на протяжении своих многолетних беспрецедентных исследований, в двух томах с эзотерическим названием PiHKAL и TiHKAL. Эти книги – кладезь драгоценной информации для психонавтов – за время, прошедшее с момента публикации, стали классикой жанра. Зашифрованные названия этих двух томов представляют собой некое сочетание технической информации в отношении содержания и свидетельство страстного и необычного поиска Шульгиных. PiHKAL – аббревиатура английского «Фенэтиламины, которые я узнал и полюбил», а TiHKAL – «Триптамины, которые я узнал и полюбил» (Шульгин и Шульгина, 1991 и 1997). Благодаря своей выдающейся деятельности на поприще психоделических исследований и удачному дизайну психоделических веществ Саша получил титул «Крестного отца психоделиков».

Саша до сих пор пользуется огромной любовью тысяч людей, для которых его труды оказались полезными и жизнь которых преобразилась благодаря разработанным им веществам. Те из нас, кому довелось посетить его дом и увидеть лабораторию, не могли поверить, что это то место, где он произвел множество психоактивных веществ. Эта комнатушка, размером четыре на четыре метра, была больше похожа на мастерскую средневекового алхимика, чем на современную лабораторию. Но в официальных кругах по поводу проекта Шульгина энтузиазма было значительно меньше. Ричард Мейер, официальный представитель Управления по борьбе с наркотиками Сан-Франциско, заявил: «Мы считаем, что эти книги – не что иное, как сборники рецептов по приготовлению незаконных наркотиков. Наши агенты сообщают о том, что находят эти книги во всех подпольных лабораториях, где совершаются рейды».

В течение этих сорока лет, когда иррациональными законами были пресечены любые законные исследования, никаких новых удивительных психоактивных веществ не было бы синтезировано, обнаружено и исследовано, если бы не такие преданные делу люди, как Шульгины и прочие группы исследователей, убежденные в научной, психологической и духовной важности психоделиков и энтеогенов. Они продолжили неофициальные исследования этих препаратов и веществ, пользуясь лазейками в законодательстве и нерасторопностью процесса криминализации новых веществ. Эти исследователи-энтузиасты собрали большое количество бесценной информации, которая в будущем могла бы послужить основой для полноценных, хорошо организованных научных проектов. В течение последних 30 лет Ральф Мецнер, опытный терапевт и пионер психоделических исследований, поддерживал контакт с некоторыми из этих групп в США и Европе и собирал данные об их опытах с производными этеогенов-триптаминов. Он опубликовал эту информацию в своей грандиозной книге «Жаба и ягуар» (Metzner, 2014). Книга в основном сосредоточена на веществе, которое представляется особенно привлекательным и многообещающим, 5-метокси-ДМТ, активном алкалоиде Южно-Американских смесей и секреции слюнной железы жабы Bufo alvarius.

В книге приводится подробная информация по феноменологии переживаний, терапевтическому эффекту, способам приема, эффективным дозам, воздействию различной обстановки, сочетаниям энтеогеновых сессий с различными формами духовной практики и сравнениям 5-метокси-ДМТ с его родственниками – ДМТ и буфотеином. Особенно интересным представляется потенциал 5-метокси-ДМТ в качестве будущего терапевтического средства, поскольку оно достаточно эффективно для терапевтического и трансформационного воздействия в течение такого временного отрезка, который является разумным для графика работы терапевта и облегчает задачу контроля над экспериментом. С этим веществом можно достигнуть значительного целительного и трансформационного эффекта за время, немногим превышающее один сеанс психоанализа.

«Жаба и ягуар» – необычный вклад в психоделическую литературу, в будущем эта книга будет считаться классикой. Содержащаяся в ней информация достаточно убедительна, чтобы вдохновить на клинические исследования 5-метокс-ДМТ. Сразу приходит на ум возможность провести исследование того, какое воздействие может иметь это вещество при лечении ветеранов войны от ПТСР. Вполне возможно, его разрешат и одобрят, поскольку с данной группой пациентов связано огромное количество психиатрических, экономических и политических сложностей. Еще один важный источник информации о психоделической терапии, основанный на нелегальных клинических исследованиях, – это книга «Терапия с веществом: психотическая психотерапия в двадцать первом веке» немецкого врача Фридерики Мекель Фишер, жившей в Швейцарии (2015). Она заплатила высокую цену за свою преданность пациентам; когда стало известно, чем она занимается, ей пришлось столкнуться с тяжкими судебными разбирательствами, и она едва не лишилась своей врачебной лицензии.

Глобальное возрождение интереса к психоделическим исследованиям

В текущий период мы переживаем заметное возрождение интереса к научным исследованиям психоделических веществ по всему миру. Это неожиданная перемена произошла спустя четыре десятилетия, в течение которых никакой официальной, легально санкционированной клинической деятельности вестись не могло. Подобный поворот событий имел место благодаря Рику Доблину и команде его энтузиастов из Междисциплинарной ассоциации психоделических исследований (MAPS) и их самоотверженных попыток изменить эту удручающую ситуацию. В настоящий момент новые психоделические исследования проводятся в ряде американских университетов, включая Гарвард, Университет Джона Хопкинса, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе (UCLA), Государственный нью-йоркский университет (SUNY), Калифорнийский университет в Сан-Франциско (UCSF), Аризонский университет в Тусоне и многих других.

Рик Доблин (р. 1953), основатель и исполнительный директор Междисциплинарной ассоциации психоделических исследований (MAPS).

Положительные результаты исследовательского прорыва в изучении психотерапии с использованием МДМА при лечении ветеранов войны, страдающих от ПТСР, который возглавили Микаэль и Анни Митхоффер в Южной Каролине, представляют особый интерес (Митхофер, 2014). По официальной статистике, в результате самоубийств при ПТСР погибает большее количество американских солдат, базирующихся в Ираке и Афганистане, нежели от рук врагов. Их суицидальное и жестокое поведение продолжается по возвращении домой. Поскольку серьезные трудности, связанные с этим опасным расстройством, не поддаются традиционным формам терапии, данный проект может открыть дорогу психоделикам в традиционную психиатрию. Клинические испытания психотерапии с использованием МДМА 2-й стадии были проведены в Южной Каролине, Колорадо, Канаде и Израиле, а клинические испытания 3-й стадии проводились в 2018 году. По всему миру начались новые исследовательские проекты с каннабиноидами, ибогаином, кетамином и прочими психоделическими веществами.

Не так давно неожиданное признание труда терапевтов, решившихся на свой страх и риск последовать собственным убеждениям, а не ошибочным и невежественным законам, пришло в форме открытого письма от известного в прошлом члена правительства. Доктор Питер Борн, бывший «Королем наркотиков» в Белом доме во время правления Джимми Картера, написал удивительное письмо издателю по прочтении статьи Майкла Поллана в «Нью-Йоркере». Эта статья под заголовком «Лечение трипом» была посвящена использованию псилоцибина в медицинских целях (Поллан, 2015). В своем письме Борн выражает сожаление по поводу губительной политики правительства Картера в отношении наркотиков и приносит свои извинения тем исследователям, которые продолжили работу с психоделиками, невзирая на некорректные административные решения. Вот его письмо:

«Статья Поллана об использовании психоделиков в медицинских целях является печальным комментарием на то, что государственное финансирование научных исследований зачастую продиктовано политическими и культурными мотивами, не имеющими отношения к науке. За редким исключением, федеральная поддержка научных исследований так называемых вредных наркотиков, как правило, принимала во внимание лишь их отрицательное воздействие, укрепляя политиков и инвесторов в их предубеждениях. Как бывший директор комитета Белого дома по борьбе с наркотиками, я испытываю чувство стыда за то, что мне не удалось предотвратить политику Никсона – Форда, в результате которой был наложен запрет на употребление психоделиков и внесение их в Список препаратов, запрещенных комитетом по борьбе с наркотиками (D.E.A.’s Schedule 1). Конгресс почти наверняка бы заблокировал подобные изменения, но, если бы нам удалось снять запрет на научные исследования в медицинских целях, у врачей сегодня было бы намного лучшее понимание функций головного мозга, а неоправданные страдания смертельно больных пациентов могли бы быть облегчены. Нам следует поблагодарить ученых и медиков, упоминаемых Полланом, за их героические труды, посвященные расширению научных горизонтов».

Возможно, это письмо принесет удовлетворение тем бесстрашным терапевтам, которые решились идти за научными свидетельствами и собственными убеждениями относительно пользы психоделиков как научных инструментов, а не за неразумными законами, порожденными массовой истерией. Однако этим не исправить ущерба, нанесенного научному прогрессу и многим тысячам пациентов, лишенных возможности пройти психоделическое лечение.

Я очень горжусь своим братом Полом, профессором психиатрии Университета Торонто, который, будучи председателем комитета по психотропным веществам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), выступил против решения о внесении МДМА в Список № 1 – категории веществ, имеющих большой риск причинения вреда и не обладающих терапевтической ценностью. Пол привел множество отчетов терапевтов, неформально использовавших МДМА и наблюдавших существенные улучшения у пациентов с ПТСР. Его предложение не менять статус МДМА и продолжить исследования прежде, чем выносить окончательное решение, оказалось единственной в истории ВОЗ ситуацией, когда комитет не смог принять единодушного решения. Поскольку данная ситуация не имела прецедентов, ВОЗ пришлось обратиться к двум юристам, которые провели полтора часа, дискутируя на тему того, как поступить в данной ситуации. В конце концов они пришли к заключению, что председатель может выступить и опубликовать противоположное мнение.

В поисках «маньчжурского кандидата»

История психоделиков была бы неполной, не упомяни мы ее теневую сторону. Не все внутренние путешествия совершались из благих побуждений, добровольно или хотя бы с пониманием того, что происходит. ЛСД – бесцветное, безвкусное и невероятное по силе воздействия вещество – привлекало внимание спецслужб, разведки и военных по всему миру. ЦРУ изучало возможности ЛСД для компрометации зарубежных политиков и дипломатов и для промывания мозгов. В скандально известной программе «МК-Ультра» агенты ЦРУ внедрили ЛСД в городские трущобы Сан-Франциско и велели наемным проституткам подсыпать его в напитки своих клиентов. А затем сквозь односторонние экраны они наблюдали за тем, как вещество влияет на поведение клиентов. Они также тайком добавляли ЛСД в напитки в общественных местах и смотрели на реакцию людей. Оправдание подобному преступному поведению своих агентов ЦРУ видело в том, что коммунистическая Россия, Северная Корея и Китай применяли психоделики для промывки мозгов пленным американцам.

Военные круги разных стран интересовались ЛСД в качестве потенциального химического оружия. Один из всерьез рассматривавшихся сценариев применения заключался в добавлении вещества в систему городского водоснабжения и захвата пораженных паникой городов. В экспериментах, проводившихся с ничего не подозревавшими военными, солдатам, чьи автоматы были оснащены камерами, а сами они были тайком подвергнуты воздействию ЛСД, отдавали различные приказы. Подготовленные наблюдатели оценивали, как точно они наводили оружие и совершали прочие военные действия. Еще один сценарий включал в себя распыление ЛСД над вражескими формированиями во время военных действий.

Когда я работал в Научно-исследовательском институте психиатрии в Праге, нам довелось узнать, сколь широко распространенным был интерес военных к ЛСД. Мы проводили клиническое исследование ниамида, трицикличного антидепрессанта, производимого фармацевтической компанией Pfizer. По нашим наблюдениям, пациенты в этом исследовании не реагировали на ЛСД в течение 3 недель после прекращения принятия препарата. Нам показалось это наблюдение любопытным, и мы опубликовали небольшую статью в малоизвестном чешском журнале под названием Activitas nervosa superior (Grof and Dytrych, 1965). Через несколько недель, к нашему огромному удивлению, мы получили более сотни просьб о повторной публикации из различных стран мира, главным образом от военных ведомств. По нашим представлениям, подобная информация могла представлять ценность следующего характера: солдаты, прошедшие предварительную обработку ниамидом, могли безопасно действовать на территории, зараженной ЛСД.

Лабораторная психонавтика

До сих пор наши исследования касались лишь психонавтики с использованием психоделических препаратов. К этому также следует добавить путешествия посредством различных лабораторных техник расширения сознания. Джон Лилли – всемирно известный исследователь интеллекта дельфинов и экспериментатор с психоделиками – разработал камеру сенсорной (депривации), которая вызывает холотропные состояния путем существенного уменьшения значимых сенсорных стимулов (Lilly, 1977).

Первоначально исследования Джона Лилли задумывались с целью обеспечить военных важной информацией. В основе лежало наблюдение за служащими в отдаленных точках, у которых могли возникать глубокие изменения сознания, а у военных пилотов-одиночек появлялось иррациональное поведение («феномен отрыва» или «синдром пустой кабины»). Изоляция также является известным методом, применяющимся на допросах или для промывания мозгов. Ранние исследования данного феномена были вдохновлены книгой «В одиночестве», написанной адмиралом Ричардом Бэрдом, американским военно-морским офицером и полярным исследователем, который провел шесть месяцев в одиночестве на полярной станции, собирая данные о погоде и осуществляя свое желание «испытывать мир и покой достаточно долго, чтобы понять, сколь хороши они на самом деле». Но довольно рано он начал испытывать необъяснимые умственные и физические беспокойства (Byrd, 2007).

В экстремальном варианте депривационной камеры, созданной Джоном Лилли в психиатрическом научно-исследовательском центре Мэриленда, участника эксперимента лишают сенсорного воздействия путем погружения в большую, темную и звуконепроницаемую емкость (около 2 м высотой), наполненную водой, температура которой равна температуре тела. Оснащенный маской и пластиковой трубкой для дыхания, он может плавать в этой емкости многие часы, подобно эмбриону, испытывая глубокое холотропное состояние сознания.

Существует уменьшенная версия камеры Лилли в форме большого пластикового короба, наполненного соляным раствором (сульфата магния), позволяющим оставаться на его поверхности. Термостат обеспечивает постоянную температуру воды, равную температуре тела. Джон Лилли также разработал премиум-версию камеры в форме летающей тарелки для частных экспериментов, называемую «Белый кит». Она стала очень популярной среди современных психонавтов.

Джон Лилли (1915–2001), исследователь интеллекта дельфинов, сенсорной депривации и воздействия психоделических веществ.

Еще один хорошо известный лабораторный метод изменения сознания – это биологическая обратная связь (биофидбэк). Он был разработан Элмером и Элис Грин, Барбарой Браун и другими (Green and Green, 1978, Brown, 1974). Подопытных подключают к аппарату ЭЭГ и просят расслабиться и помедитировать. Они входят в холотропное состояние сознания при помощи сигналов обратной связи, среди которых преобладают определенные частоты мозговых волн (альфа, тета, дельта). Первые аппараты использовались для посылания акустических сигналов обратной связи различных частот.

Акустический метод не очень информативен и может даже мешать эксперименту. Барбара Браун сделала метод биофидбэка более интересным за счет использования плексигласового цветка лотоса с лампочками различного цвета, соответствующими конкретной частоте. Этот цветок лотоса начинает светиться в темноте каким-нибудь цветом, когда у подопытного возникает определенное количество волн желаемой частоты. В версии для детей обратная связь может осуществляться путем подключения сигналов волн мозговой деятельности определенной частоты к движениям электрического поезда. Здесь также можно упомянуть методы депривации сна и сновидений, изучавшихся Уильямом Дементом, и осознанных сновидений, разработанных Стивеном Лебержем, а также различные приспособления, сочетающие свет стробоскопа, звуковую технологию, вибрации тела, кинестетическую стимуляцию и прочее (Dement, 1960, LaBerge, 1985).

Важно подчеркнуть, что эпизоды холотропных состояний различной продолжительности могут также возникать спонтанно (во время психодуховных кризисов). Сейчас их рассматривают как проявление душевных болезней (психозов). Однако при правильном понимании и надлежащей поддержке и отношении, они могут заканчиваться эмоциональным и психосоматическим исцелением, позитивной трансформацией личности и эволюцией сознания. Мы посвятим этому важному предмету отдельную главу нашей книги.

Литература 1

Abramson, H.A. and Evans, L. T. 1954. LSD-25: II. Psychobiological Effects on the Siamese Fighting Fish. Science 120:990–991.

Abramson, H.A., Weiss, B., and Baron, M. O. 1958. Comparison of Effect of Lysergic Acid Diethylamide with Potassium Cyanide and Other Respiratory Inhibitors on the Siamese Fighting Fish.” Nature 181:11361137.