Тайна мёртвой планеты

Полицай пристально смотрел на него, на Тонью, – слишком долго и слишком пристально, – потом открыл рот.

– Так ты, что ли, можешь крутиться на том драндулете?

– Вроде бы я, – командор улыбнулся еще шире.

Видно было, что полицаю совсем не хотелось с ним разговаривать, с большим удовольствием бы врезал между глаз своей палкой-дубиной и погнал прочь, но вздохнул, произнес угрюмо:

– Слушай меня, стоишь тут и ни с места, и баба твоя тоже. Не шевелитесь, ждите, молчать, ни с кем не разговаривать, понял? Или повторить?

– Понял вас, спасибо, стоим и ждем, – слащаво и негромко ответил Янг. Полицай еще раз поглядел на них, потом в один конец улицы, и в другой, и, оглядываясь, вошел в дом.

Они думали, придется стоять так полчаса, если не больше, но полицейский вернулся быстро, сказал так же угрюмо:

– Идите тихо, не разговаривайте, поднимайтесь на второй этаж.

Янг пошел впереди, Тонья за ним, полицай топал тяжелыми ботинками следом, когда все поднялись в широком коридоре у большой двери, скомандовал:

– Стоять! Ты заходи, а она пусть сидит.

Командор взглянул на Тонью, та чуть кивнула, села на стул, думал, что полицейский войдет тоже, но тот устроился на соседнем стуле, поставил свою палку между ног.

– Чего ждешь? Иди!

Комната была большой, и стол такой же, даже огромный, а человек за ним сидел некрупных размеров, сразу бросилась в глаза его совсем лысая, гладкая, и чуть блестящая, голова. Лицо тоже небольшое, немного узковатое, зато нос… Нос был розоватой картошкой! Чуть припухший, с явными признаками насморка.

Серый, мышинного цвета мундир с красными погонами на плечах, был туго перетянут широким, коричневым ремнем, на нем, на животе заметного размера, имелась ярко-желтая кобура, непропорционально большая.

И Янг немного удивленно подумал: «тут даже сохранилось огнестрельное оружие, но не для всех, рядовые полицаи ходят с палками».

– Добрый день, – начал было командор и шагнул вперед, но серый за столом сразу закричал:

– Стоять! Не подходить! – и громко, даже пронзительно, чихнул.

«Еще не хватало от тебя заразиться», подумал Янг и поспешно опустился на стул возле двери. А серо-лысый продолжал криком:

– Кто такой? Документы есть? Предъявь! – выкатил глаза, собирался чихнуть, схватился пальцами за нос, и воздержался.

Никаких документов у Янга, конечно, не было, и хотел уже назвать любую, первую попавшуюся фамилию и рассказать байку про то, как с женой – Тоньей – бежали в порт, когда прорвало дамбу. Но полицейского интересовало совсем другое.

– Ты точно пилот вертолета, или врешь? Признавайся, виселица по тебе соскучилась. Видел я таких брехунов, пять штук, или даже шесть, не помню точно, пытались мне очки втереть, да не вышло.

Ответил ему спокойно, знал с такими крикунами надо разговаривать негромко, тогда и они заткнутся.

– Вертушка ваша мне хорошо знакома, летал на такой много. Если горючка имеется, могу хоть сейчас показать.

Лысый только того и ждал – мигом выскочил из-за стола, оказался невысоким с немного коротковатыми ногами.

– Горючки полно, я тебя сейчас сразу проверю на вшивость. Поглядим, как с вертушкой управишься. Все-таки мне кажется, придется тебе поцеловаться с той виселицей, видел, стоит на площади?

Янг чуть усмехнулся – все вертолеты, и этот тоже, знал как свои пять пальцев.

– Не пугайте меня, я пилот первого класса, с радостью полечу на той прекрасной машине…

– Поглядим, поглядим, – перебил лысый громко и от напряжения голоса громко чихнул, снова выкатил глаза, но второго чиха не получилось: – Пошли на проверку!

Командор сразу, скорее вышел из комнаты, Тонья привстала было – качнул головой и она села, лысый на нее даже не взглянул, но у самой двери вдруг обернулся.

– Ты сиди тут и ни с места! Может, вместе с ним на площадь пойдешь! Рядом будете болтаться на петельках!

«Очень смешно, – подумал Янг, – заткнуть бы тебе пасть», но промолчал, зачем дразнить гусей, сказал Тонье негромко:

– Подожди меня здесь, я недолго.

4

В кабине вертолета тщательно проверил все, приборы показали машина в порядке и горючки полные баки. Полицай, который ходил с ним, осторожно уселся рядом. Лысый начальник и еще несколько полицейских – все с любимым оружием, длинными дубинами-палками, стояли недалеко, смотрели во все глаза, ждали, что будет. Янг включил двигатель, прислушался, работал нормально, тронул ручку, и вертушка медленно и плавно поднялась, сделал круг и поднялся еще выше. Полицай рядом вдруг жалобно застонал:

– Ой, не надо высоко, боюсь…

«Сейчас тебя придавлю», – подумал и рванулся вверх, сосед закатил глаза, замолчал. Взглянул вниз – лысый что-то кричал, рот широко открыт, махал руками. Сделал еще кружок – пусть паразит покричит-попрыгает, малость жирок сбросит. И полетел дальше, туда, где среди бескрайнего золотого хлебного поля, текла-змеилась голубая река.

А рядом зеленые заливные луга высокой, сочной травы, и там, словно букашки, паслись сотни коров и не видно ни одного пастуха, зачем они нужны, от такой травки буренок за уши не оттащишь.

Командор летел свободно и радостно, как птица в синем бездонном небе, было так прекрасно, что не слышал гул мотора. Взглянул на соседа-полицая – все еще в обмороке. Хорошо бы его просто выбросить и тогда можно лететь куда угодно. Чуть даже приоткрыл дверь, и снова закрыл – жалко дурака, он не виноват, жизнь такая. Можно просто сесть на лужайку в лесу, выкинуть его на травку, пусть прочухается на свежем воздухе, и тогда полностью свободен!

Но, конечно, все не так – ведь Тонья заложница у полицаев, осталась в том доме. Надо скорее к ней! И направил вертушку назад и скоро увидел тот дом, ту площадь с виселицей, а во дворе серых человечков-полицаев, сверху точь-в-точь как крысы, только хвостов не хватало.

Во дворе лысый начальник полиции замахал руками, не дожидаясь, когда Янг выйдет, завопил, словно наступили на любимую мозоль:

– Почему так долго? Я тебе не разрешал! – но кричал, больше пугал, на самом деле был очень доволен. – Ладно, вижу годишься, умеешь на нем летать! Беру тебя к себе! Завтра же начнем облет всех поселков, а то я, как придурок какой-то, на лошадке езжу. Несолидно, верно ведь?

Командор сразу поддакнул:

– Конечно, так не годится, то ли дело вертолет, сразу видно, кто есть кто.

– Вот именно! Иди, устраивайся с жильем, завтра утром будь тут, – скомандовал и ушел в дом, едва живой полицай вылез из вертолета, опустился рядом на землю, дышал тяжело. Оставшиеся шесть полицейских стояли кучкой, о чем-то тихо говорили. И Янг подумал: «ночью тут их не будет, вертушку эту захватить пара пустяков. Если какой-то и появится со своей палкой, вырубит его запросто».

Из дома выскочила Тонья, с улыбкой подала листок бумаги.

– Дали комнату, сказали рядом. Идем скорее!

– Вот спасибо начальнику, это очень хорошо! – сказал громко, чтобы полицаи слышали. – Будем устраиваться тут надолго.

Комнатка оказалась в старом доме, небольшая, с мебелью: древняя кровать, сверток белья, круглый стол, несколько стульев. Тонья сразу направилась к кровати, развернула сверток с бельем, почти новым и чистым. Легла, закрыла глаза, тяжело вздохнула.

– Поспать бы чуток, как я устала…

Янг взял стул, сел рядом, она сразу села тоже.