Божьи слёзы

– Уезжать надо прямо сейчас. Вот что нас спасёт.– Витюша глянул на часы, которые Алик привёз из Чечни и повесил за стойкой на стену. – Половина десятого. Автобус в Зарайск в десять. Упросим шофёра, чтобы довёз без билетов. А мы заработаем в городе и рассчитаемся. Побежали.

Они допили из стаканов и кружек. Побежали быстро. Самогон с пивом ещё с ног не сбивал. Не прижился сразу-то.

– Не – е… – протянул гнусаво Антон Бабаев, шофер. Лёнин двоюродный брат, между прочим. – На трассе два поста проверяющих. Взяток не берут. Да у вас и дать взятку нечем. А я свои за вас, придурков, тратить не склонен. Премии лишат квартальной. Мне на хрена такие метаморфозы в спокойной жизни?

– Надо под днищем прицепиться, – Витюша оттащил друзей в сторонку и предложил воодушевленно: – Там есть крюки и балки возле кардана. Так доедем. Все же сильные. Не как Миха, но всё же… Не слабаки. А? Как?

– Попробовать можно, – согласился Леший. Лёня тоже кивнул. – Пошли. Сзади зайдем и в кучу соберёмся, чтобы в зеркала не видно было. А как движок заведёт – полезем. Сейчас бежать надо от Хохлова, а не ради трезвой городской жизни.

– Он толкует верняк. Себя беречь надо. А Хохлов что-нибудь да пришьёт нам. Годика на полтора-два, – подытожил Лёня. – Потом протрезвеем в Зарайске и всё продумаем. Главное – затеряться в городе для начала.

Дождались. «ПАЗик» хрюкнул и застучал поршнями старинного мотора. Мужики легли на спины и поползли к центру шасси. Зацепились кто за что смог. Ну, проехали почти до трассы и первым закричал Витюша.

– Я падаю. Скользко. От масла что ли. Держусь на добром слове и божьей помощи. Всё, сносит меня!

И он отвалился от днища, стукнулся головой о грунт, но по инерции всё ещё продолжал двигаться на спине по земле. Разодрал телогрейку в клочья, прорвал рубаху и снес большой кусок кожи на спине. Вскоре отвалились и Миша с Лёней. Автобус остановился. Из него вышел Антон и закричал.

– Ну-ка, валите отсель, мать вашу! А патруль мотоциклетный сейчас вдруг появится? Меня ж посадят из-за вас, козлов пьяных. Как я им докажу, что вы залезли под машину, а это не я вас на дороге сбил? Как? Пошли быстро!!! У меня рация в салоне. Хохлова вызову. Он на «Урале» через пять минут тут будет и повяжет вас за диверсию. Вы залезли под днище, чтобы гайки на ходу свинтить и чтоб автобус на трассе в кювет слетел, чтоб люди разбились. А? Дошло? Докажете ему, что не так? Что вы просто халявно, «на дурочку», бесплатно хотели в город смыться? Хрена с два вы ему это докажете. Денег у них нет. А чего, кстати, ломитесь из Семёновки? Наследили тут грязью, сучары?

Он плюнул под ноги, сел в салон, очень громко хлопнул дверью и уехал.

Все трое подпрыгнули и побежали назад в деревню. Возле околицы остановились и стали друг друга рассматривать. Несмотря на стресс, самогон пробрал наконец нутро. Да и пивко помогло. Все стали ржать как молодые кони и показывать друг на друга пальцами. А посмотреть было на что. Правда, смешного никто бы, конечно, не увидел. У Миши даже сапог слетел правый и он метров пятьсот скакал за ним на левой, чтобы не разодрать шерстяной носок.

Выглядели они не как «приличные» алкоголики, у которых ничего почти не осталось, поскольку оно успешно пропито, зато есть свой дом, жена ещё не бросила, коровы есть, куры, собаки и лошади. Животных и птицу такие алкоголики даже при потере половины сознания и малой ответственности за самих себя, всё же кормили всегда. Для коров и лошадей сено косили, курам на элеваторе брали несколько мешков «озатков» – отходов зерна, а собакам собирали очень неплохую еду во дворе двух столовых, в баках для отходов. Сами, правда, ели редко и мало. Поскольку всегда пьяные люди аппетит теряют напрочь и голода не понимают.

Выглядели неудачники после трюковой поездки на автобусе как «бичи» бездомные. Оборванные, ободранные, грязные, в потёках машинного масла и пятнах ржавчины. В городе патрули собирают таких в большие машины с будкой и увозят кого в ЛТП, а кого за сто километров до какой-нибудь деревеньки и выпускают как подраненных птичек на оздоровление матушкой-природой.

Витюша увидел на краю дороги возле куста маленького полосатого чёрно- белого котёнка. Чем-то он напомнил Вите себя. Помятый, грязный, худой, с тусклыми глазами и вообще жалкий. Да и жизнь в черно-белую полоску. Он побрёл к котёнку, затолкал его под фуфайку и стал гладить.

– Хряем в пивнуху, – сказал он и закашлялся. Спину отбил, наверное. Лёгкие, бронхи.

В тошниловке Галина Петровна, официант-уборщица в одном лице, принесла котёнку остатки беляшей, ливерной колбасы и тарелочку с водой.

– Его Ваней зовут. Это мой кот теперь, – сказал Витюша всем громко и поднял котёнка над головой. Отца так звали. Будет у меня дома жить. Еды здесь я ему всегда наберу.

От червонца осталось полтора рубля. Миша сходил за вином, Алик налил в долг пива, хоть и обещал не наливать без денег. Все трое пили молча. Котёнок поел и уснул возле подошвы сапога. Витюша застыл и ногой старался не шевелить, чтобы Ванька отоспался. И торчали они все трое с толпой корешей-алкашей до закрытия «Колоска»

***

К Хохлову днём приехал судмедэксперт Гриша Замятин из райцентра Притобольский. Труп Женьки Мальцева он осмотрел внимательно и полил из какой-то пробирки маленький участок на шее. Достал из двух узких дырочек на коже что-то маленькое серое и спрятал в баночку с крышкой. Потом срезал рядом целый кусочек кожи, опустил его пинцетом в другую пробирку и сел на стул возле трупа.

– Андрюша, – откашлялся эксперт и закурил. – Тут уголовка скорее всего. Я проверю в лаборатории, но вот эти две дырочки на шее – не ножом сделаны. Свежие. Вчерашние. Ногтями пробили кожу при жизни. Я с такими ранками сталкивался часто. Вот средний палец, а вот безымянный. Я так думаю, но надо на аппаратуре проверить для верности. Вечером позвоню. Часов в шесть. Ты жди. Грохнули парня. Не сам он из лодки соскочил. Ладно, поеду. А ты вот что сделай. У каждого из троих, которые с ним в лодке были, возьми под ногтями всё содержимое и разложи отдельно по спичечным коробкам пустым.

– Коробки подпиши. Фамилию поставь – чья грязь подноготная где лежит. А я определю на работе химический состав кожи покойника, группу крови, содержание и свойства клетчатки, и что это такое серое в дырочках было на шее. После чего приеду с большим чемоданом, где весь инструментарий. И сверим, под чьими ногтями была кожа убитого. Пока не хороните его. Обложите льдом. Я приеду к девяти утра. Проверяй подноготную сразу у всех троих. Чтобы не спугнуть.

Он пожал Хохлову руку, взял чемоданчик и пошел к своему мотоциклу.

Хохлов забрал из тошниловки Мишу, Лёню и Витюшу.

– Вернётесь скоро обратно. Показания мне напишете и гуляйте дальше. Здесь негде писать, – Андрей пошел первым, а мужики шли сзади и часто, коротко переглядывались без слов.

В кабинете Хохлов скальпелем достал всё, что было у каждого под ногтями и разложил по заранее приготовленным, и подписанным коробочкам. Поскольку все трое в разгаре пьянок не мылись и руки в воду тоже не опускали, в коробочках грязи оказалось чуть ли не до половины с обеих рук.

– Вот вам по листку, – Хохлов достал из шкафа бумагу для пишущих машинок. – Пишите каждый, как было дело, как он вывалился. Ну, да и гуляйте дальше.

Мужики написали строчек по десять, сдали старлею и вышли на улицу.

– Я котёнка домой отнесу. Пусть досыпает на кровати. Вечером притащу из забегаловки покушать ему. Идите, я быстро. – Витюша, качаясь, двинул к своему дому.

Лёня смотрел в небо. Думал.

– Ну, показания написали – это понятно. А грязь из-под ногтей – это что-то новое в милиции. Дурь полная.

– Не скажи, – хмыкнул Миша Леший зло и мрачно. – Это мне шиздец, мужички. Ну, пошли допивать пока. До утра время есть. А завтра уж бухайте без меня. Так надо, мля.

И он почему-то неуклюже перекрестился. Хотя, все знали, что не верил Леший Миша ни в бога, ни в чёрта, ни в социализм.

Глава четвёртая

– Самолёт упал! – сразу после восхода холодного солнца услышал Витюша через оконные стёкла вопли небольшой толпы, топающей на скорости по уличной дороге к околице. Ночевал Витюша в этот раз дома. А друг Лёня у себя. Выскочили они из своих дверей с разницей в секунду. Как вроде по телефону договорились.

– Где? – Лёня уже застёгивал телогрейку и одновременно открывал щеколду на калитке.

– Какой самолёт? – испуганно спрашивал его Витюша, хотя откуда соседу было знать?

Выпили они к вечеру вчерашнему очень удачно. Наливали им дружки с разных столов, но одно вино – портвейн номер двенадцать. Завезли днём в магазин машину целую. А когда не смешиваешь – голове утром не так больно, а на душе не так гадко. Да и портвейн этот из всех дешевых вин – самый приличный. Поэтому мужики быстро настигли кучу односельчан, уже поворачивающих за угол палисадника последнего дома. Там, за углом собралась почти вся деревня. Народ окружил небольшой аэроплан, у которого крылья сверху и на борту после больших букв «ЯК – 12 LA» обозначили номер 0393, а перед этой надписью через трафарет был красиво нарисован красный крест, вписанный в голубой круг.

Самолет крылом снёс почти весь штакетниковый забор с одной стороны двора зоотехника Володи Лысенко, сам немного накренился в сторону бывшего забора. На конце крыла сидел молодой лётчик в синей тужурке, синих брюках и в синей фуражке с блестящим значком над кокардой. Витюша с Лёней нагло пробились в первый ряд и обосновались прямо напротив пилота. За крылом по серой степи медленно прохаживались две девушки в белых халатах поверх тёплых плащей. Лётчик по рации говорил с начальством из Зарайского аэропорта.

– Лонжероны фюзеляжа по обоим бортам на всю длину целые. На крыльях лонжероны тоже в норме, – тихо кричал пилот. – Элероны на передних и задних крыльях в порядке. Руль поворота и закрылки я повертел. Тросики целые, отзываются без натуги. Вот в движке отказ. Редуктор, похоже, «накрылся». Пусть ребята другой привезут. А то мотор ревёт во всю, а винт мало оборотов делает.

Тяга упала к чёртовой матери. Я с эшелона 2000 практически планировал на поле возле села Семёновка. Да целые мы и вся машина! Правое шасси только поменять. Да нет же, не всё! Стойка и амортизатор в норме. Колесо надо. Мы в забор въехали при рулении. Степь. Не ровный грунт. Напоролся на гвоздь от забора или щепкой большой проткнул. Короче – надо быстрее, Иван Михалыч. Мне до Пресногорьковки ещё три часа ходу. Хорошо, что больной там не тяжелый. Успеем, не помрет если через час вертолёт техобслуги прилетит.

– Редуктор какой у тебя? – прохрипела рация?

– К= 0,658. – крикнул лётчик. На складе пять новых лежат. Я видел недавно. Всё. Жду.

–К= 0,658, – понял тебя, Юра. Конец связи. – Рация замолкла, но тише почти не стало. Все обсуждали вынужденную посадку. В Семёновке таких событий пока не было.

Народ с удовольствием послушал много неведомых загадочных слов и проникся чувствами добрыми к умным людям, к начальнику да лётчику, некоторые любопытные граждане даже попробовали эти слова запомнить и догадаться – про какие эти самые штучки самолётные идёт беседа по рации.

– Выпей, дорогой, малость за удачную аварийную посадку! – пошел к нему из толпы со стаканом самогона в меру пьяный кузнец из МТС Выдрин.

Пилот засмеялся, спрыгнул с крыла, взял стакан, повернул Выдрина за плечо спиной к себе и вылил стакан в открывшийся от изумления рот кузнеца.

– Я дома коньяка глотну после полёта, – сказал лётчик. – Сами пейте пока за здоровье больного, к которому мы летим.

– Моя помощь не требуется? – спросил лётчика старлей Хохлов. Он приехал на мотоцикле. Наверное, самый первый.