Последний отзыв
Классная книга. Очень многое объясняет, что скрытое реально происходит в человеке
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Русалим. Стихи разных лет
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
сердешной слезе потакая
а что удалась кроме шутки
кровиночка доня такая
и этот шатун кареокий
что патлы до пояса носит
меняет портки как пороки…
остапка стоит на покосе
и видит что твердь голубая
а туча ей сущность иначит
и вспомнив сынка раздолбая
сморкается лыбится плачет
20–31 декабря 2004 г.
Кузнечик
Елене Буевич и сыну её Ивану
Час настал, отделяющий души от тел,
и застыла ветла у крыльца.
И кузнечик, мерцая крылами, слетел
на худую ладонь чернеца.
И продвинулась жизнь по сухому лицу,
и монах свою выю пригнул.
И кузнечик в глаза заглянул чернецу,
и чернец кузнецу – заглянул.
«Как последняя весть на ладони моей,
так я весь – на ладони Твоей…» —
молвил схимник, радея о смерти своей
и луну упустив меж ветвей.
«Перейти переход, и не будет конца —
в этом знак кузнеца-пришлеца.
Переходного всем не избегнуть венца —
по веленью и знаку Отца.
Нет, не смерть нас страшит, а страшит переход,
щель меж жизнями – этой и той.
Всяк идёт через страх на свободу свобод,
и трепещет от правды простой».
И ещё дошептал: «Погоди, Азраил,
не спеши, погоди, Шестикрыл!»
Но зелёный разлив синеву озарил,
дверцы сферного зренья открыл.
И послышался стрекот, похожий на гул,
и как будто бы ивы пригнул.
…И кузнечик бездвижную руку лягнул:
в неизбежное небо прыгну?л.
9–12 октября 2007 г.
Триптих по отцу
«Як страшно буде, коли мерзлу землю стануть на гроб кидати…»
Слова преподобного Амфилохия Почаевского (Головатюка), сказанные им перед кончиной, в декабре 1970 г.
1
…А покуда шавки вокруг снуют,
примеряя челюсти для верняка,
ты поведать волен про свой уют,
про уют вселенского сквозняка,
коли понял: можно дышать и тут,
на перроне, вывернув воротник,
даже если ночь, и снега метут,
и фонарь, инфернально моргнув, поник.
Да, и в здешней дрожи, скорбя лицом,
заказавши гроб и крест для отца,
ты ведь жив стоишь, хоть свистит свинцом
и стучит по коже небес пыльца.
Город – бел, и горы белы?, холмы.
И твоя действительность такова,
что пора читать по отцу псалмы.
…Где ж тот поезд каличный «Керчь – Москва»?
Ведь пора идти отпевать отца
по канону, что дал навсегда Давид.
Да в итоге – снежище без конца
и ментов патрульных унылый вид.
Ты живой? Живой. Вот и вой-кричи!
«Всюду жизнь!» – нам сказано. Нелегка?
Но прибудет тётушка из Керчи.
И Псалтирь пребудет во все века.
А отец лежит – на двери, на льне,
в пятиста шагах, как всегда, красив…
В смерти есть надежда. Как шанс – на дне
ощутить опору, идя в пассив.
а что удалась кроме шутки
кровиночка доня такая
и этот шатун кареокий
что патлы до пояса носит
меняет портки как пороки…
остапка стоит на покосе
и видит что твердь голубая
а туча ей сущность иначит
и вспомнив сынка раздолбая
сморкается лыбится плачет
20–31 декабря 2004 г.
Кузнечик
Елене Буевич и сыну её Ивану
Час настал, отделяющий души от тел,
и застыла ветла у крыльца.
И кузнечик, мерцая крылами, слетел
на худую ладонь чернеца.
И продвинулась жизнь по сухому лицу,
и монах свою выю пригнул.
И кузнечик в глаза заглянул чернецу,
и чернец кузнецу – заглянул.
«Как последняя весть на ладони моей,
так я весь – на ладони Твоей…» —
молвил схимник, радея о смерти своей
и луну упустив меж ветвей.
«Перейти переход, и не будет конца —
в этом знак кузнеца-пришлеца.
Переходного всем не избегнуть венца —
по веленью и знаку Отца.
Нет, не смерть нас страшит, а страшит переход,
щель меж жизнями – этой и той.
Всяк идёт через страх на свободу свобод,
и трепещет от правды простой».
И ещё дошептал: «Погоди, Азраил,
не спеши, погоди, Шестикрыл!»
Но зелёный разлив синеву озарил,
дверцы сферного зренья открыл.
И послышался стрекот, похожий на гул,
и как будто бы ивы пригнул.
…И кузнечик бездвижную руку лягнул:
в неизбежное небо прыгну?л.
9–12 октября 2007 г.
Триптих по отцу
«Як страшно буде, коли мерзлу землю стануть на гроб кидати…»
Слова преподобного Амфилохия Почаевского (Головатюка), сказанные им перед кончиной, в декабре 1970 г.
1
…А покуда шавки вокруг снуют,
примеряя челюсти для верняка,
ты поведать волен про свой уют,
про уют вселенского сквозняка,
коли понял: можно дышать и тут,
на перроне, вывернув воротник,
даже если ночь, и снега метут,
и фонарь, инфернально моргнув, поник.
Да, и в здешней дрожи, скорбя лицом,
заказавши гроб и крест для отца,
ты ведь жив стоишь, хоть свистит свинцом
и стучит по коже небес пыльца.
Город – бел, и горы белы?, холмы.
И твоя действительность такова,
что пора читать по отцу псалмы.
…Где ж тот поезд каличный «Керчь – Москва»?
Ведь пора идти отпевать отца
по канону, что дал навсегда Давид.
Да в итоге – снежище без конца
и ментов патрульных унылый вид.
Ты живой? Живой. Вот и вой-кричи!
«Всюду жизнь!» – нам сказано. Нелегка?
Но прибудет тётушка из Керчи.
И Псалтирь пребудет во все века.
А отец лежит – на двери, на льне,
в пятиста шагах, как всегда, красив…
В смерти есть надежда. Как шанс – на дне
ощутить опору, идя в пассив.
Другие электронные книги автора Станислав Александрович Минаков
Последний отзыв
Классная книга. Очень многое объясняет, что скрытое реально происходит в человеке