Вьетнамский синдром

Стая из семи вертолетов вихрем пронеслась над высокими пальмами, слегка взъерошив их лохматые кроны. Внутри одного из них с несколькими солдатами сидел Брэндон и протирал свою М-16. Он иногда глядел на проносившиеся внизу жалкие лачуги и мелкие фигурки местных жителей, которые словно жуки ползали по рисовым полям.

Вдруг заработал бортовой пулемет. Стрелок за ним с ковбойскими выкриками и со звериным оскалом водил ствол пулемета то влево, то вправо, кидая проклятия в сторону «узкоглазых», как их называли сослуживцы Брэндона. Для многих здешние обители джунглей и гор, не считались людьми и Вьетнам был нечто вроде сафари.

Но сегодня причина для охоты была вовсе не для забавы ради, а для того, чтобы наказать деревенских жителей, которые якобы укрывали партизан, а сам командир отряда капитан Коллинз жаждал мести за убитых повстанцами рядовых подчиненных. Двое из них подорвались на минах, а один распорол ногу колом по самые яйца и в итоге умер от потери крови на борту вертолета. Страшные ловушки придумали Чарли[1 - Так американские военные называли бойцов армии Вьетконга.], но более страшным был гнев Коллинза, который не прощал врагу такие военные «хитрости».

– Рядовой Миллер! Хорош надрачивать винтовку. Через две минуты мы садимся возле той деревни… Как ее там? Сонгму? Всунь хуй?

– Сон-Вонг, капитан – поправил капитана один из солдат.

– Да мне насрать как эта чертова деревня правильно произносится. Главное, что вскоре от нее не останется даже упоминания на картах. Я этим ублюдкам камня на камне не оставлю. Будут жить у меня в пещерах, суки.

Вертолет с Коллинзом приземлился на голой поляне и на землю, прихватив с собой пулемет с лентой наперевес, спрыгнул бортовой стрелок, а вслед за ним Брэндон и сам Коллинз с несколькими солдатами.

Пулемет М-60 яростно плюнул огнем и положил около пяти человек – все они были детьми и стариками. В самой деревне не было молодых мужчин способных держать в руках оружие и оказать достойное сопротивление. Это была сущая бойня. И все солдаты кроме Брэндона наслаждались этой бойней. Но больше всех кайф ловил пулеметчик, в упор расстреливая мирных жителей. Всех, на кого не хватило патронов, ждала более страшная участь.

Оставшихся пятьдесят вьетнамцев согнали в амбар и заперли за ними ворота. Сразу же к амбару подошел солдат с огнеметом и два раза полил соломенную крышу пламенем. Этого было достаточно, чтобы через мгновение вся постройка оказалась в огне. Крики мирняка никого не заставили даже вздрогнуть от ужаса. Ужас никого не посетил из пехотинцев в эти секунды смерти и отчаянья. Каждый думал, что он совершает правильный поступок, кроме Брэндона, который дрожащими руками наблюдал как из узких окон амбара вылезают руки и как потом проваливается объятая пламенем крыша. Потом визги смолкают и их сменяют теперь ликующие возгласы капитана и его головорезов.

– Еха, пусть теперь Чарли подбирают пепел своих жен и детей. Будут теперь знать, как связываться с капитаном морской пехоты.

Один из солдат, что стоял поодаль капитана с винтовкой наперевес, был в наушниках, из которых вырывался бойкий шепот Рок-н-Ролла. «Нет ничего приятнее на свете, чем убивать гуков под песни Роллинг Стоунс», как часто любил повторять старый урод Коллинз. Ему было весело, солдату было весело. Да и вообще, создавалось впечатление, что песни конца 60-х писались как раз для войны в джунглях. Простые, ничем незамысловатые слова идеально разгоняли страх и вселяли уверенность в том, что каждый из сынов Америки не погибнет и вернется на родину живым.

– Капитан, это преступление – еле слышно выдавил из себя Брэндон.

– Преступление? Да нихуя. Никакой суд не будет рассматривать смерть целой вьетконговской деревни. Меня за это даже наградят медалью почета. Я спас много жизней своих солдат и меня не ебут жизни каких-то мартышек. На войне нет места соплям, парень.

– Капитан Коллинз, мы привели оставшихся в живых. Что с ними делать? Бросить в догорающий амбар или пристрелить?

– Пристрелите их. Мне не нужны свидетели. А… Пускай это сделает Миллер. Пусть он здесь хоть чему-то научиться.

Произнеся это, Коллинз достал из кобуры кольт и всучил его в руку Брэндона.

– Давай, утри сопли, Брэндон и прострели им бошки. Ты же убийца, мать твою, как это на каске у тебя написано. Так докажи это. На войне выживают только настоящие убийцы. Она не терпит трусов и слабаков.

Через минуту с большим усилием Брэндон навел мушку пистолета в грудь седого старика, сидящего на коленях в центре. По обеим сторонам также на коленях стояли две девочки, вероятно его внучки или правнучки, которых пытались оттащить солдаты. Поодаль белел труп женщины, возможно их матери.

– Оттащите этих шлюх к себе, а старика оставьте на расстрел – скомандовал Коллинз.

– После этих слов, Брэндон тремя выстрелами пристрелил сперва старика, а потом и девушек.

– И хули ты наделал, мудак? – произнёс ошарашено заляпанный в крови солдат, который пытался оттащить от старика девочку – и что мне теперь делать раз у меня встал?

– Можешь теперь выебать трупы, Смит. Все правильно Брэндон сделал, поспешил может, но в целом он молодец – произнеся это Коллинз отобрал пистолет из дрожащих рук Брэндона и приказал собрать оставшиеся тела и кинуть их в огонь.

– Ну, вот, видишь. Даже в таком случае ты смог совершить благородный поступок, парень – и произнеся это, Коллинз похлопал Брэндона по плечу.

На этом сон Брэндона прервался, так как зазвонил будильник.

– Поспи еще, милый – глубоко зевнув, сквозь сон сказала Кэт и крепко обняла своего мужчину.

– Нет, я должен собраться по делам. Навестить друзей.

– Опять меня бросаешь. Ну и ладно.

– Это ненадолго, бэйби. Решу свои дела и на следующий день уедем отсюда.

Кэт перевернулась на другой бок, а Брэндон вышел на улицу. Высоко над горизонтом палило яркое солнце. Прекрасная погода. Пусть и не для того, чтобы творить черные дела, но зато она настраивает и на позитивный лад.

Миллер запрыгнул в свою машину и дал по газам, помчавшись по Бенджамин стрит. Подъехав к старой бензоколонке, он раскрыл свой блокнот и чиркнул карандашом по первой фамилии по списку «Глен Смит».

Из своей кабинки вышел высокий человек в бейсболке и длинными волосами.

– Сэр, вам залить полный бак?

– Прости меня Глен, несчастный дурачек. Видит Бог, не для тебя эта пуля – произнеся про себя эти слова, Брэндон вышел из машины.

– Брэндон, ты еще не уехал? Так неожиданно тебя встретить здесь.

– Не беспокойся. Я скоро уеду.

– Может зайдешь в мой магазин? Выпьешь перед отъездом.

– Дурак, я же за рулем – произнеся это, Брэндом распахнул пиджак и обнажил рукоять револьвера.

– Так зачем ты здесь? Что ты задумал?

Глен встал как вкопанный и не мог пошевелиться. Он таращился то на лицо своего друга, то на кобуру.

Не желая затягивать свою встречу с Гленом, Брэндон достал револьвер и направил оружие на него.

– Ты что, меня убить собрался? – недоуменно пробормотал Глен.

Брэндон утвердительно кивнул.

– Но зачем? Кому понадобилось меня убивать? Ты ведь точно не заинтересован в моей смерти.

– Ты задаешь слишком много вопросов, старина. Тебя заказал Дэйв. Похоже, у него к тебе что-то личное.

– Теперь немного проясняется картина. Этот псих давно на меня зуб точил. Хотя, я не обижал его ни разу. Так, подтрунивал над ним. А может быть все из-за того, что один раз отобрал у него обед? Всего лишь то. Ты же знаешь, что я из бедной семьи и голодал тогда. За это ведь не убивают.

– Дэйв посчитал, что убивают.

– Это чушь, Брэндон. Скажи, что ты меня решил разыграть.

– Нет, это не розыгрыш. От себя скажу, что в руках я держу магнум сорок пятого калибра. Я буду стрелять тебе в сердце. Поверь, твоя смерть при этом будет быстрой и безболезненной. Если, конечно, не будешь дергаться.

– Почему ты спокойно к этому относишься? Тебе что, убить человека как посрать сходить?

– Слишком много вопросов, Глен. Этот мир слишком жесток и слишком сложен для твоего понимания. Я убил многих людей за свою жизнь, но тебя мне убить будет не так легко. Прощай, Глен. Ты был хорошим другом.