Эпидемия

– Спасибо, конечно помню. Твори добро. Ох, как это было давно.

Уголком зенитовского шарфа вытер размазанную по лицу от слез тушь.

– Мое творчество, говорите?!

После этих слов Матвеев кумир опять присел и поник.

– Нет больше моего творчества! Признаюсь, я даже рад, что этот странный мэр разогнал всех. Иначе, был бы провал!

– Какой провал? У Вас оборудование не настроено, или с музыкантами проблема?

– Дело во мне. Я стал другим. Не знаю, повзрослел, наверное. Извините, как Вас зовут?

– Матвей.

– Матвей, вы слушали Боярского?

– Конечно, слушал. В детстве, когда я был ребенком, он был очень популярен.

– Он и сейчас популярен, – поправил его Шура. – Михаил гениален! – Ооо-оо-оо, зеленоглазое такси, – запел Шура, закатив к небу глаза.

– Сегодня, – продолжал певец, – я хотел объявить, что больше не могу исполнять свои песни. Но видите, все разрешилось, само собой. Только как дальше жить, я не знаю. У меня гастроли расписаны на год вперед. Все отменил. Мой директор меня бросил. Я остался совсем один. Только я и творчество Боярского.

Он опять зарыдал.

– Три дня назад, – сквозь слезы продолжил Александр, – когда я вновь открыл для себя творчество Михаила Сергеевича, нашел через знакомых его телефон. Позвонил, признался, что люблю его и жить без его песен не могу.

– А он что?

– Закричал в трубку: "Каналья, тысячу чертей! Вы с ума, что ли, все там, в своей Москве посходили? Сначала Стас Костюшкин, теперь Шура. Катитесь к чертям!» И бросил трубку. Что же мне делать? – он высморкался в шарф.

– Для начала, – ответил психолог, – перестаньте реветь и убиваться. Теперь у Вас есть я. Не брошу, не предам. Буду петь Ваши песни и по новой влюблю Вас в Ваше творчество. Перезагрузку устроим. Поживете пока у меня. Жена только рада будет, наверное.

– Правда? Святой Ланфрен-ланфра! Лан-тати-та! У меня есть теперь друг! Спасибо, Матвей. Скажите, а у Вас дома есть диски Боярского?

– Нет, зато у меня дома есть бар. А в нем есть виски, водка, текила, коньяк, ром и вино. Творчество на любой вкус! Поехали домой, родной.

Они сели в машину, Матвей включил песни Шуры. Но сидевшему на переднем пассажирском сиденье Александру была по барабану доносившаяся из динамиков музыка. Он мурлыкал себе под нос песню Боярского:

«Все пройдет, и печаль, и радость

Все пройдет, так устроен мир.

Все пройдет, только верить надо,

Что любовь не проходит, нет»

А эпидемия набирала обороты. Поговаривают, что к ее возникновению причастен Иосиф Пригожин. Как сказал источник, близкий к Росэпидемнадзору и ФСБ, на протяжении последних пяти лет, Пригожин вел тайную разработку газа, в результате распыления которого человек, получивший даже микроскопическую порцию этого вещества, навсегда должен был становиться поклонником творчества певицы Валерии. Но что-то пошло не так… Ученые разбираются в причинах и ищут вакцину от этого странного, неизведанного заболевания. А пока, мэр Москвы просит всех оставаться дома. Не включать радио и телевизоры. И по возможности, поменьше дышать…

КОНЕЦ

При написании рассказа использованы стихи: И. Николаева, Н. Королевой, Ю. Рябинина, В. Харитонова, Н. Добронравова, И. Резника, В. Дробыша, Л. Дербенева, А. Леонтьева, А. Золотарева, С. Пьехи, С. Жукова, А. Потехина, Александра Медведева.