Остров, одетый в джерси

С этими словами он направился к двери. Раздались удаляющиеся шаги и скрип лестницы.

Тут бы мне облегченно вздохнуть, но я вздрогнул, заметив, что в библиотеке, кроме меня, есть еще кое-кто. За столом, овальным как щит воина-скифа, сидели Мриген и Кумар. Перед каждым из них лежало по «библии».

Я сел рядышком и открыл свое «руководство».

Книга начиналась словами: «Уходя, гасите свет!»

Я довольно долго раздумывал над значением гашения света в деле сохранения редких животных. Но перевернув еще несколько страниц, сообразил, что вступительная часть «руководства» посвящена правилам проживания в Ле Ное. Ознакомившись с ними, я узнал, что мне запрещается готовить еду в комнате, но зато разрешается слушать магнитофон в гостиной и исповедовать свою религию.

Последний пункт меня обрадовал и напугал. Обрадовал, потому что мне в первый раз кто-то разрешил исповедовать мою религию. А испугал тем, что до этого я, оказывается, исповедовал свою религию без разрешения.

Вдруг сидящий напротив меня Мриген оторвал подбородок от «библии» и ловко подвигал усами над губой.

– Через пять минут ланч, – сказал он многозначительно.

Кумар закрыл «руководство» и озабоченно посмотрел на меня.

– Пошли. К Олуэн лучше не опаздывать.

12

Подкрепившись, мы решили осмотреть окрестности.

Мне было очень интересно увидеть, какой жизнью живут местные миллионеры.

Мы вышли из усадьбы и вскоре дошли до шоссе. Здесь кончалось одно поместье – Ле Ное и начиналось другое – Лез Огр.

Вдруг я сообразил, что, гуляя по острову, мы все время будем находиться в чьих-то владениях, откуда нас на вполне законных основаниях могут выдворить. Но еще больше пугало, что выдворить нас можно только снова в чьи-то владения.

К моему удивлению, размеры большинства поместий оказались столь небольшими, что их в пору было называть садовыми участками. Зато посреди каждого из них стоял ладный крепкий особнячок, сложенный из розового гранита и окруженный аккуратно подстриженной живой изгородью.

Дойдя до шоссе, я осторожно выглянул из-за поворота, чтобы выяснить, не едет ли кто.

– Машин нет, – сказал Мриген за моей спиной.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

Мриген похлопал меня по плечу и показал пальцем на другую сторону дороги. Там стоял столб с огромным, как глаз циклопа, зеркалом, в котором отражалась совершенно пустая дорога.

13

Мы вышли на шоссе и пошли гуськом вдоль клеверного поля. Вдруг из-за купы деревьев навстречу нам выехал трактор. В нем сидел усатый тракторист, с ног до головы одетый в джерси. Ширина его машины настолько точно совпадала с шириной дороги, что для нас на ней места уже не оставалось и нам пришлось сойти с асфальта в заросли клевера.

Трактор выпустил синее газовое облако и уехал.

Отряхивая брюки, мы снова вышли на дорогу.

– Я в Индии форест-рейнджером работаю, – сказал вдруг Мриген. – Слонов и носорогов от нехороших людей берегу.

– От браконьеров? – спросил я.

– От браконьеров, – кивнул Мриген. – Они нехорошие люди.

Я и Кумар согласились, что хорошему человеку в браконьерах делать нечего.

– Быть браконьером не только плохо, но и опасно, – сказал Мриген.

– Почему? – спросил я.

– Потому что их убивают. Я, например, двадцать пять человек убил. И браконьеры одного человека из моего отряда убили.

После этого мы долго шли молча. Кумар иногда вдруг бросал взгляд на доброе лицо Мригена и тут же снова опускал глаза.

Как-то неправильно все получалось. Вроде и животных жалко, и людей. Но людей-то жальче. А особенно – Мригена, которому, чтобы спасти одних, пришлось отбирать жизнь у других.

– Знаете, зачем браконьеры убивают слонов? – спросил Мриген. – Они отрезают у слонов бивни и продают их мастерам, которые украшения делают. А виноваты, я считаю, люди, которые покупают эти украшения. Покупают, а потом возмущаются, почему в мире так мало слонов осталось!

Мриген посмотрел на нас.

– Нет, в принципе я браконьеров понимаю, им деньги нужны. Но у меня тоже зарплата маленькая! Я же не иду в браконьеры!

– У всех хороших людей зарплата маленькая, – сделал вывод Кумар.

– Правда, я еще ресторан держу, – добавил Мриген. – Но у меня большая семья, и на всех все равно денег не хватает.

– Да, да, – согласился Кумар. – Я тоже получаю мало.

Он подозрительно посмотрел на меня.

– А ты почему молчишь? Сколько ты зарабатываешь?

– Да я тоже не богач.

Я снова взглянул на Мригена и подумал, что это лицо хорошо бы смотрелось под поварским колпаком, но никак не с прикладом у щеки. Щеки у Мригена были румяные и совсем не военные.

– А теперь я вам о себе расскажу, – сказал Кумар. – Меня проблема коридоров волнует.

– Ничего себе, – удивился Мриген. – Коридоры его волнуют! Ты что – архитектор?

Кумар захлопал глазами.

– Ты меня не так понял! Я говорю о коридорах между заповедниками. Если, например, один заповедник для слонов слишком маленький, его можно соединить коридорами с соседним. Тогда слоны смогут ходить из одного заповедника в другой, и территория, которую они будут использовать, значительно увеличится!

– Здорово! – обрадовался я.

– Сам придумал? – спросил Мриген.

– Нет, – ответил Кумар. – Но я эту идею обязательно в жизнь воплощу. Меня один миллионер попросил на его деньги заповедник сделать. И он хочет, чтоб там слоны были. А я ему сказал, что этот заповедник маленький, надо еще один купить и между ними коридор сделать.