Судьба, которую изменил случай, или Ещё одна история про попаданку

– Правда, – смущённо улыбнулась я

– Где она сейчас? – вновь не давая мне продолжить, спросил Кархар.

– В долине, – и больше не давая ему себя перебить, поспешила продолжить: – Карг, это сон, понимаешь, может, её там и нет.

– Мама так и осталась русалкой? – вдруг спросила настороженно Аката.

Не ожидала, что она уже не спит, поэтому вздрогнула и повернулась к ней.

– Я… – смутилась, не зная, как сказать.

– Она русалка? – вдруг спросили все вместе.

Не ожидая такого единения, я выпалила:

– Нет, она стала орчанкой, – и испуганно прикрыла рот рукой, обводя всех взглядом. Увидев, как все облегченно выдохнули, я расслабилась.

Больше разговора о сне и Хальнесе не было. Позавтракав, мы начали собирать вещи, и тут я вспомнила, что хотела дать имя шурху. Подозвав его к себе, спросила:

– У тебя есть имя?

Шурх отрицательно помотал головой.

– Хочешь, я придумаю его тебе? – снова спросила его.

Он опять закивал, только уже соглашаясь.

– Как тебе имя Тимофей, – он настороженно посмотрел на меня, я поспешила продолжить, – можно называть не только Тимофеем, но и Тимом, Тимочкой, Тимошей. – Шурх одобрительно закивал головой и проговорил:

– Я Тим.

В пещере повисла звенящая тишина, но лишь на считанные мгновения. Дери весело засмеялся и радостно пропищал:

– Он умеет говорить, это здорово!

– Да, круто, – согласилась растерявшаяся и шокированная я.

– Что? Круто это как? – неожиданно спросил эльф.

Поняв свой промах с земным жаргоном, поспешила пояснить.

– Это хорошо. Просто там, откуда я, часто слово «хорошо» заменяют словом «круто».

– А-а-а-а, – протянул эльф.

Спуск для меня прошел очень, очень волнительно, практически в полуобморочном состоянии. Мне было безумно страшно спускаться. Ведь стена была практически отвесной, если не считать небольших выступающих камней, как на скалодроме. Единственной моей страховкой была веревка, что соединяла меня с эльфом и орком, которые спускались вместе со мной.

Оказавшись внутри огромного каменного колодца, – так выглядела долина сверху, – я выдохнула и опустилась на колени. И тут услышала уже знакомый мне голос Хальнесы:

– Я вас уже заждалась, – радостно прощебетала она, порывисто обнимая, спустившуюся после меня Акату.

Следующие пару – тройку часов орки плакали, говорили, обнимались, снова плакали. Мы с эльфом не стали мешать. Он занялся с обустройством нашего привала. Я решила пройтись поблизости. Хотелось разведать обстановку. Переноску брать не стала, Габи и Дари улетели в перед «обследовать территорию», а я с Тимом за спиной, направилась к озеру. Уж очень мне хотелось посмотреть на него при свете дня.

Озеро было ещё прекраснее, чем я его видела ночью. Вода в нем искрилась как хрустальная, отражая и преломляя свет сайнес и калии. Берега вокруг него заросли плющом, папоротником и другими красивыми, цветущими растениями. Поэтому тропинку, что вела к берегу, я заметила не сразу, пришлось поблуждать.

В поисках тропы я почти дошла до роскошной лиственной рощи, с незнакомыми мне деревьями. Там-то и заметила тропинку, которая привела меня к берегу озера. Присев на камень, на котором ещё ночью сидела Хальнеса, я засмотрелась на воду. Она завораживала, удивительный пейзаж вокруг восхищал, и я не заметила, как провалилась не то в сон, не то в транс.

В этот раз я стояла посредине храма орков. Он был огромный. Его арочные потолки подпирали кроваво-красные колонны, выстроившиеся в два ряда от входа до алтаря. Кроваво-красными были не только колонны, но и весь зал. Перед алтарём стояли два жреца в черных рясах, с накинутыми на голову капюшонами. В руках один из них держал нож, второй -чашу. Они начали что-то читать нараспев, язык мне казался немного знакомым, но в то же время я не могла разобрать слов. Когда занесённый над головой нож начал опускаться, я поняла: на алтаре кто-то лежит. Бросилась вперёд в попытке защитить невинную жертву. В этот раз я не могла нечего исправить, ведь нож уже вошёл в живот женщины. Кровь алой струйкой потекла на алтарь. Попав в жёлоб, высеченный в алтарном камне, наполнила чашу.

Стоило крови наполнить кубок, как она зашипела, закипела, поднимаясь кровавыми пузырями. Жрец с чашей подошел к статуе высокого, очень мускулистого, мрачного вида мужчины. Руки статуи были протянуты вперед. Вновь что-то нараспев проговорив, вылил кровь на его ступни. Багровая субстанция начала подниматься к ладоням по прожилкам, так напоминающим кровеносные сосуды. Когда она достигла ладоней, над ними заклубилась тьма. Она начала скручиваться. Спустя мгновение над ладонями появилась черная сфера.

Тьма внутри сферы начала клубиться, искриться, а спустя несколько секунд в ней проявилась фигура человека, в которой я узнала себя в том виде, в каком появилась в этом мире. Жрецы напряглись, пытаясь рассмотреть, но тут женщина, что лежала на алтаре, вскочила, из её живота торчал нож. Взглянув ей в лицо, я вскрикнула – это была Хальнеса.

Мне было видно, что каждое движение ей даётся с огромным трудом. Она из последних сил схватила сферу. Прижимая одной рукой рану на животе, второй сферу к груди, бросилась бежать из храма. Не ожидавшие такого жрецы замерли на месте на какие-то несколько минут или секунд. Ей этого времени ей хватило, чтобы выбежать из храма. Опомнившись, они бросились за ней, на бегу призывая послушников для поимки, как они уже считали, жертвы. Бросившись за ними, увидела, как орчанка с разбега прыгает со скалы вниз, крепко прижимая к груди чёрную сферу.

Тут меня окутал туман. Когда он рассеялся, я вновь была у края обрыва. Там стоял все тот же жрец, а вот его собеседником был пегас.

– Верни нам черную сферу, что упала в вашу долину, – властно говорил жрец.

– Мы не можем этого сделать, черная сфера находится на дне озера, – ответил ему пегас.

– Тогда спусти нашего послушника, он заберёт сферу, – приказал жрец.

Пегас согласился. На его спину сел мужчина в черном балахоне. Крылатый конь взлетел и спустился к берегу хрустального озера.

Озеро было такое же прекрасное, что до этого видела я. Только в этом не то сне, не то видении, в него с высоты двадцати метров падала вода. Её хрустальные струи, сверкая, срывались в пропасть с горных уступов, а водяные брызги переливались всеми цветами радуги. У меня от такой красоты дыхание перехватило.

Засмотревшись на водопад, я не видела, как разделся послушник, как шагнул в воду. Но его дикий, наполненный болью крик, заставил вздрогнуть и посмотреть в его сторону. Послушник с криком выскочил на берег, его ноги на моих глазах начали чернеть и сохнуть. Пегас тут же подошёл к нему, тот забрался на его спину, они полетели к храму. Вовремя полета, чернота поднималась все выше и выше. Стоило пегасу приземлиться, как с его спины на землю упал почти высохший, почерневший послушник и прохрипел: «Вода убивает». Чернота покрыла его полностью, превращая в высохшую мумию.

Главный жрец зло взглянул на пегаса, вынув из рясы нож, резанул себя по запястью. Кровь потекла из раны, жрец начал что-то неистово шептать, затем громко выкрикнул:

– Водопад не начнет наполнять озеро до тех пор, пока из него не достанут сферу «глаз тьмы», да будет так.

Стоило ему произнести последние слова, как кровь на его запястье зашипела, превращаясь в черный туман, который ушёл внутрь горы. Спустя несколько минут наступила тишина. Это воды водопада перестали наполнять озеро. Увидев это, пегас взлетел, скрываясь в облаках. По моим щекам побежали слезы, и я очнулась.

Я по-прежнему сидела на камне у берега озера и плакала. Тим вытирал мои слезы своей мягкой ручкой-лапкой.

– Ты все видела, – услышала я незнакомый голос за спиной. От неожиданности подскочила, не удержавшись на камне, свалилась в воду. Испугавшись той же участи, что постигла послушника, завизжала и выпрыгнула на берег. Нервно начала осматривать себя, боясь увидеть, как вода иссушает меня. Но нечего плохого со мной не происходило. Наоборот, мелкие царапины, оставшиеся у меня после спуска, зажили, да и кожа радовала здоровьем. Поняв, что ничего плохого со мной не происходит, начала оглядываться по сторонам в поисках говорившего.

Каково же было моё удивление, когда около камня я увидела пегаса. Он стоял и молча наблюдал за мной.

– Как это? – спросила я его испугано. – Я же видела, как вода иссушила жреца.

– Воды нашего озера лечебные, но нельзя вылечить того, у кого душа отравлена злобой, завистью и ненавистью, – ответил пространно он.

Услышав плеск воды оглянулась, Тим плыл к берегу. Когда он вышел, его шерстка сияла белизной. Подхватив малыша на руки, прижала к себе, да так сильно, что он пискнул. Ослабив хватку, забормотала, неловко улыбаясь:

– Прости, прости, прости, я испугалась за тебя.