Три кг первого

Прохор расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, глубоко затянулся папиросой и отвернулся к окну:

– Дым в глаз попал, – неуклюже соврал он, вытирая катящуюся по заросшей седой щетиной щеке слезу.

Илья в очередной раз сбросил входящий вызов. Телефон не унимался – пришла эсэмэска: «Забери Рому с тренировки, у меня вторая смена».

– Что там у тебя, Одинцов? Мы тебе не мешаем в тетрис играть? – нервно рявкнул начальник управления Елизаров, отшвырнув в сторону пухлый том с заголовком «Новиков», и уставился на начальника угрозыска маленькими бегающими глазками. – Мне из Москвы уже два раза звонили! Где план мероприятий?

– Виноват, товарищ полковник! – вставая во весь свой двухметровый рост и оглушая раскатистым басом присутствующих, ответил Илья. – Вот же план, вделе…

– Это не план, а черт знает что? – почти взвизгнул Елизаров и заискивающе посмотрел на прокурора Прокошина.

Леонид Владиленович, понимая, что от него ждут каких-то действий, скорее всего решительных, и просто отсидеться, изображая на лице справедливое возмущение бездеятельностью своих поднадзорных, на инициированном им же совещании не получится, откинулся в кресле и начал:

– План, мягко скажем, сыроват и требует доработки. Вы наметили что-нибудь конкретное?

– Конечно! В плане все отражено…

– Да что у тебя там отражено? Поставить на контроль, проверить по учетам и установить наблюдение? – не унимался полковник.

– Ну это же первичные мероприятия…

– А прослушку, видеонаблюдение, мониторинг интернет-ресурсов?! – поддержал Елизарова Прокошин и деловито постучал по дубовому столу кончиками наманикюренных ногтей.

– Но мы не знаем ни номер его сотового, ни где он будет жить, и, вообще, что он на сегодня из себя представляет, – вяло парировал Одинцов.

Прокурор понял, что сморозил полную чушь и отрешенно уставился на портрет президента, стоящий перед ним на столе. Президент сурово смотрел на него из перламутровой рамки, и в его взоре читалось: «Ну что, сука, пришла пора топить тебя в сортире?!» От этого Леонида Владиленовича передернуло, и он потянулся к бутылке с минералкой.

Елизаров в подхалимском порыве услужливо сорвал с бутылки пробку, чтобы прокурорская жажда утолилась незамедлительно, но не учел, что вода газированная: шипящий и светящийся в солнечных лучах фонтан весело пробежавшись по дорогим очкам в золотой оправе, костюму и заграничному галстуку, заклокотал в клавиатуре ноутбука.

– Так! Все! Хватит на сегодня! – прошипел побагровевший Прокошин. – Свободны! Через два дня жду с докладом!

Елизаров кивком головы показал Одинцову на дверь:

– Ждите меня в управлении, я сам доеду.

На улице Илью дожидался Валерка Мальцев – его друг и соратник. Сколько Одинцов говорил ему: «Получи высшее образование – сделаю тебя замом!», а тот ни в какую: «На фига оно, это высшее, – мне и так нормально!» По этой причине Мальцев числился водителем в звании прапорщика, хотя по факту мог любому оперу, в столицах образованному, фору дать. Если ситуация заходила в тупик: глухарь[7 - Глухарь (сленг) – нераскрытое преступление.] неподъемный или разыскиваемый какой на дно залег – это к Валерке. Аналитиком он был от Бога – покруче самого Пуаро[8 - Пуаро – литературный персонаж, вымышленный Агатой Кристи, детектив.]. Одинцов же славился тем, что за всю карьеру никому ничего не засунул и без повода никого не отлупил – большая редкость среди современных работников органов, отчего пользовался заслуженным уважением не только в мелкоуголовной среде, но даже у авторитетов. В тандеме Одинцов с Мальцевым представляли собой ту самую трудовую элиту оперов, со смаком обмусоливаемую сценаристами мыльных опер.

– Валерыч, давай через спортклуб проедем, я мелкого заберу: его домой, а меня на базу, – попросил Илья, садясь в машину.

– А чего на базе-?? делать, воскресенье же?! Вы с Елизаровым не все обсудили?

Одинцов махнул рукой и закурил:

– Да, похоже, все только начинается. Знаешь, зачем Прокошин нас подтягивал?

– В выходной? Даже не представляю…

– Беломорский освободился. От Елизарова поступило негласное указание: в кратчайшие сроки взять его в разработку и реализоваться. Прокошин личный контроль установил.

– А что, он уже успел что-то натворить? Ему же в обед сто лет! Сейчас заначку свою на заимке откопает и куда-нибудь в Испанию на пээмже.

– И я про то… Видать, у Елизарова с Прокошиным другое мнение по этому поводу. Я, кстати, на входе Умарова встретил – запыхавшийся, но с довольной рожей из приемной выпархивал.

– Да ладно?! Вот дожили! Совсем страх потеряли!

– А чего ты удивляешься? Это для нас с тобой он типичный представитель криминалитета, фигурант несметного числа оперативных разработок и лидер всех возможных организованных преступных групп, а официально Гасан Сухробович Умаров – бизнесмен, кандидат в депутаты и меценат, между прочим, в ДК милиции ремонт сделал…

– М-да… – задумчиво протянул Мальцев и притормозил у остановки. – Вон, похоже, пацан твой, Илюха!

По дороге Ромка поведал отцу о своих спортивных победах и поражениях, школьных успехах и неудачах и, как обычно, поделился очередной детской мечтой:

– Пап, Сашка такие офигенные перчатки отдает за два рубля всего!

– Сын! Что у тебя за мажорская манера тысячи рублями называть? И что значит «офигенные»?

– Ну пап! Так все говорят… Я четыреста рублей накопил уже! – Ромка вопросительно посмотрел на отца.

– Это сорок копеек по-вашему?! – Илья зашелся задорным хохотом. – Валерыч, одолжи шестьдесят копеек – у меня только рубль с собой.

– Для хорошего дела – не вопрос. Что за перчатки?

– Такие же, как у Емельяненко![9 - Емельяненко – Федор Емельяненко, чемпион мира по смешанным боевым искусствам.] – выпалил Одинцов-младший.

По уши довольный Ромка выскочил из «Волги» и вприпрыжку рванул к подъезду.

– Сколько ему уже? – поинтересовался Мальцев.

– На днях восемь стукнет, – задумчиво ответил Илья.

– С Настасьей-то общаешься?

– В экстренных случаях, – невесело усмехнулся Одинцов. – Вот сегодня она во вторую смену осталась – попросила Ромыча забрать.

Валера понимающе кивнул и прибавил ходу, благо улицы были уже почти свободны. Он не стал говорить Илье, что пока ждал его около прокуратуры, видел, как его бывшая под руку с каким-то солидным господином продефилировала в сторону модного ресторана, расположенного неподалеку.

Елизаров успел добраться до управления раньше оперов и, стоя на крыльце, за что-то отчитывал постового. Как только Илья подошел к входу, начальник переключился на него:

– Где тебя носит, Одинцов?! Сколько можно ждать?

Постовой облегченно вздохнул и бочком попятился в дежурку.

Илья попытался было объяснить шефу, что был вынужден по пути заскочить по неотложным делам, но тот неожиданно сменил гнев на милость и почти заискивающе, каким-то елейным голоском затянул:

– Илюша, ну неужели так трудно сделать то, что от тебя требуется, а?

– Мы делаем все возможное, Сан Саныч…

– Ну, дорогой мой человек, как ты не поймешь, что это тот самый случай, когда от тебя ждут невозможного?