Прислуга Люцифера

– Я всё знаю и всё вижу, – старик указал на стену. – Вот окошко, которое помогает мне знать о моих зрителях всё. Кто когда приходит и с кем, на каком месте любит сидеть и что любит смотреть.

– А что я люблю и с кем сегодня пришла? – лукаво усмехнувшись, спросила Алиса.

– Ты всегда ждёшь новый выпуск "Весёлой карусели". Все остальные мультики знаешь на память, поэтому даже не смотришь их. А пришла ты с папой. Он сейчас в буфете, пьёт пиво.

– А вы ему расскажете?

– Зачем? Я же вижу, что ты хорошая девочка. Пусть это будет нашей тайной. А за ухо прости, если было больно.

– Ничего страшного. Сама виновата.

Кинопроекционный аппарат загудел ещё громче, дядя Ваня подошёл к нему, нажал какую-то кнопку и тот стих. После этого старик снял с него бобину с плёнкой и уложил в металлическую коробку.

– Всё, дочка, сеанс закончился. Иди в зал, а то папа будет волноваться.

– А можно мне в следующее воскресенье зайти к вам?

– Конечно. Мы же теперь друзья.

Алисе нравилась эта тайна, а папе нравилось, что ему не нужно сидеть в зале, когда есть возможность выпить пивка. Это была их общая тайна, они договорились, что она не расскажет маме об особенностях их походов в кино, а в ответ пообещал, что каждые выходные будет водить дочку в парк и покупать для неё билет на последний ряд.

Так Алиса стала частым гостем в волшебном мире дяди Вани, и уже очень скоро помогала ему; раскладывала бобины с фильмами и собирала с пола вырезанные кусочки плёнки. Это случалось, когда киноаппарат, по какой-то причине останавливался, прожигая её. В это время на экране появлялась умопомрачительная по своей красоте картина, с растекающимся по кругу цветными пятнами, публика начинала свистеть, визжать и кричать "Сапожник!". Дядя Ваня быстро отрезал прожжённые фрагменты, склеивал плёнку и снова запускал аппарат, в зале моментально наступала тишина.

Было ещё одно дело, которым занимался киномеханик – он создавал афиши для новых фильмов. Нет, старик не умел рисовать, просто в его распоряжении был ещё один необычный аппарат, в который укладывалось какое-либо изображение, и оно проецировалось в увеличенном виде на загрунтованный белилами подрамник. Достаточно было обвести эту картинку карандашом, а потом раскрасить, и всё – афиша готова. Не всегда получалось точно, но зритель был милостив.

– Не тот фильм пошёл, – ворчал дядя Ваня, раскрашивая очередное изображение. – Только в видео салоне показывают что-то интересное, а мне одно старье привозят. Но разве в салоне увидишь что-то. Телевизор такой маленький, не то что мой экран. Загнётся скоро кинотеатр… Загнётся… Представляешь, в следующую пятницу вместо фильма в моём зале будет играть какой-то ансамбль. Вот рисую их афишу и страшно становится. Какая-то "Прислуга Люцифера"… Знаешь?

– Нет. Я таких не слушаю, – равнодушно ответила Алиса, отбирая для своей коллекции новые кусочки киноплёнки. – Мне нравится Депеш Мод и INXS.

Но любопытство, всё же, взяло верх, и спрыгнув со стула, она подошла к дяде Ване. Одного взгляда на картинку, лежащую в проекционном аппарате, было достаточно, чтобы её маленькое сердечко бешено заколотилось… Он был божественно красив и адски брутален; длинные, слегка вьющиеся волосы, пронзительный взгляд и тело настоящего атлета, испещрённое множеством татуировок, и самое главное – он был как две капли воды похож на обожаемого ею Майкла Хатченса из группы INXS

– Это кто? – пытаясь быть равнодушной, спросила Алиса.

– Я же сказал тебе, какой-то ансамбль. У нас будут выступать. А у главного прозвище Тесак. Ты что не слушала меня?

– Слушала, но забыла, – задумчиво ответила девочка, не отрывая взгляд от изображения. – Дядя Ваня, а можно я потом этот плакат заберу?

– Без проблем, только афишу закончу.

– Не забудь… Мне очень надо.

Целую неделю Алиса провела в трепетном ожидании, то и дело поглядывая на вырезки из музыкальных журналов, которыми была обклеена стена над кроватью. Удивительным образом её мифическая девичья любовь вдруг превратилась в осязаемую. Оказалось, что заокеанский кумир не просто существует в её мечтах, а вполне реален и живёт неподалёку, а через несколько дней вообще окажется рядом. Алиса, конечно, верила в чудеса, и ещё не списала со счетов Деда Мороза, поэтому была уверена – всё, что случилось, это неспроста. Она полежала ещё немного, боясь спугнуть своё счастье, после чего достала из-под подушки тайную тетрадку и записала новый стишок про любовь…

За кулисами было темно и очень пыльно. Грохотавшие в течение часа мощные колонки, своей неистовой вибрацией подняли её вековые залежи. Алиса чихнула, и стараясь не дышать, вышла на сцену. Луч софита ослепил, она прищурилась и прикрыла лицо рукой. И вдруг, мимо неё пробежала курица, у которой вместо головы зияла пульсирующая рана, из которой фонтаном била кровь. Алиса от испуга отшатнулась, вступила в кровавую лужу и истошно завопив, грохнулась на пол. И без того возбуждённая публика, уже почти прорвавшая милицейский кордон, восторженно взвыла. Это было даже круче, чем то, как Тесак секундой ранее перегрыз этой курице горло. Он всё ещё стоял, театрально выпучив глаза, весь измазанный кровью и сотрясал куриной головой. Но публика уже переключилась на Алису, посчитав её появление частью шоу, и он подыграл толпе, поднял девочку и вернулся вместе с ней на своё место.

– Ты кто, дитя? – крикнул Тесак, и голос его был страшен.

– Я Алиса. Пришла взять у вас автограф, но испугалась, – ответила она, прижавшись губами к микрофону.

Всё это время девочка не выпускала из рук кофр со скрипкой и плакат.

– Я смотрю ты тоже музыкант?

– Да, я играю на скрипке.

– Удиви нас. – Тесак бросил взгляд в толпу. – Хотите настоящей музыки?

Толпа одобрительно взвыла. Тесак поставил Алису на пол, помог ей достать скрипку и пока девочка готовилась, наклонил микрофон поближе к ней.

– Паганини. Каприс №24, – снова прикоснувшись губами к микрофону, произнесла Алиса, и ей показалось, что потолок в зале сейчас рухнет, такой была ответная реакция публики.

Тесак поднял руку, и тут же наступила мёртвая тишина. Смычок заскользил по струнам… И началась настоящая магия… Сотни обдолбанных маргиналов, только что жаждущих крови, неистово орущих и готовых убивать друг друга, вдруг преобразились. Нет, внешне они остались прежними маргиналами, но вот глаза… Глаза стали другими, в них появилось какое-то сияние… А может быть это были просто слёзы.

Рыдал и дядя Ваня, который выбежал из будки, чтобы помочь Алисе, и замер на лестнице, услышав её музыку. Его помощь была не нужна, девочка сама овладела толпой и подчинила её себе. И вот, совсем тихо и даже робко зазвучала бас гитара, стараясь попасть в ритм великого произведения. Тесак, словно находясь в каком-то оцепенении, поднял с пола свою гитару и тоже начал аккуратно подстраиваться под мелодию, а когда включился барабанщик, Паганини обрёл совершенно иные краски. Финал был по-настоящему фееричным, с длинным гитарным соло, и это были те несколько секунд, когда Алиса, опустив скрипку, с обожанием следила за каждым движением своего кумира… Пусть будет именно так – кумира.

– Дядя Тесак, а автограф! – крикнула Алиса уже в коридоре, когда музыканты ушли со сцены.

– Ах да! Пойдём к нам.

– А вы ещё будете у нас играть?

– Не знаю, разрешит директор или нет. Думаю, после сегодняшнего концерта, зал не скоро восстановят. Эти уркоганы столько кресел поломали. Но одно могу сказать тебе точно, у нас теперь здесь репетиционная база. Мы на год вперёд оплатили комнату в подвале.

– А как же зал?

– Отремонтируем. Не в первый раз.

– Так что приглашаю тебя к нам на репетиции. Может что-то вместе замутим. Мне понравился сегодняшний сейшен. Жаль на скрипке играть не умею.

– А я на гитаре, – улыбнулась Алиса.

– Хочешь научу?

– Ещё бы. Я маме уже соврала, что сегодня записываюсь в изокружок. Смогу легально раза два в неделю приходить в ДК.

– А ей не понравится, что ты будешь брать у меня уроки игры на гитаре? – удивился Тесак.

– Наверное, нет. Она у меня строгая. Не любит такое, – и тут Алиса спохватилась, взглянув на часы, что висели в коридоре. – Мне пора домой, а то достанется от мамы за опоздание.

– Ну давай пять, коллега, – он расставил пятерню, на которой ещё оставались следы куриной крови.

– А зачем вы курицу убили? – не удержалась Алиса, хлопнув своей ладошкой по его ладони.

– Таков жанр. Это же хэви металл! Нужен постоянный трешь, и не только в музыке. Оззи и не такое выделывал на сцене.

– Так, когда мне приходить на занятия?

– Давай во вторник и четверг. Устроит?