Эстетика бродяг

Покуривая сигарету и пуская дым мне в лицо, Вася браво хвастал, как ловко воровал цветные металлы и сдавал их тем, у кого воровал. Наваривать шальные деньги и их пропивать ? Васёк считал волне геройским занятием.

? Квак и Гусь теперь мутят в Косихе без меня, звонят каждый день, спрашивают, когда обратно. Я здесь ненадолго.

Васек ждал, когда утрясутся его дела. В Косихе он избил сержанта милиции, грозил срок, брат из шестого отдела сплавил Васю к староверам от греха подальше.

? В Мелитополе без денег мы стояли у мангала с печеной рыбой и пускали слюни, ? закурив сигарету и дуя в сторону Васи, рассказал я о первом автостопе в Крым. Я и Бананан искали Джонни, поселившегося у хиппи в пещерах под Гурзуфом. Дорожные приключения тогда лишили меня наивности. ? И тут появился местный Остап Бендером, накормил, напоил, сколотил из нас банду. Под его гипнозом мы поехали в Симферополь обучаться ремеслу карманников. К счастью, он спрыгнул с поезда в Джанкое, увидев милицейский патруль.

Посиделки продолжались до полуночи, в общежитие мы заявились на бровях. В компании таких староверов я чувствовал себя, как в родной семье. Они мало походили на меня, их интересовало материальное, они хорошо считали деньги, свои и чужие, не искали другой жизни, крепко держась за эту. Но они были живые, как ни крути.

Утром я отказался идти на работу, проклиная Эпикура. Хотя тот страдал язвой желудка и питался скромно. К обеду Вася развез мёд по точкам, пригнал машину и позвал:

? Идем в мастерскую к Леве. Будем пить вино и есть курицу.

Взяли три бутылки красного, лоснившуюся от жира тушку и пошли размять глотки на ипподром. Путь туда лежал мимо старообрядческого кладбища.

? Зайдем, ? предложил я.

? Зачем? – удивился Вася.

? Посмотрим, как дела у староверов после смерти.

? Да ну их…

? На пять минут. Глянем на склеп Морозов. Тебе понравится, богато жил, богато похоронили.

Пройдясь по кладбищенским аллеям, мы остановились у самого роскошного склепа династии промышленников Морозовых.

? Кто это? – озирался Вася.

? Один богатый и нежадный чувак. Подкидывал деньжат художникам. Закончил жалко плохо.

? Да, ? уважительный протянул Вася, ? с бабками нужно расставаться легко, я тоже никогда не жмусь. Есть деньги ? потратим, нету ? достанем.

– Раздавим бутылочку?

? Только не здесь.

На пустом ипподроме мы осушили бутылку вина и посвежевшие двинули в мастерскую зеркальщика.

Пожилой армянин Лева повидал прилично, не на роман так на повесть точно. В восьмидесятых после землетрясения в Спитаке перебрался с семьей в Москву. Купил квартиру на Сухаревке, получил прописку, открыл свое дело – зеркальную мастерскую на Рогожке.

Однако за последний год Лева похоронил пять близких молодых родственников. Все блага жизни они получили слишком просто и быстро, и также быстро ушли из жизни по нелепым случайностям, в авариях и уличных переделках. Зеркальщик возненавидел жизнь и особенно староверов, недавно официально получивших землю от государства и теперь выселявших Леву из мастерской, которой он отдал тридцать лет жизни. В противостоянии со староверами он второй месяц жил на работе вместе с единственным другом ? старым псом по кличке Лорд.

? Добрый вечер, сэр, ? пожал мне руку Лёва, имевший тягу к высокопарным обращениям. ? Рад видеть вас в моем скромном жилище.

Листья тополей сверху шептали, что я открыл одну из нужных дверей. Люди живут ради встреч, и если не получается встретить себя, то, возможно, удастся встретить тех, кто искал тебя. А это важно.

Лева походил на старого циркового конферансье, долгие годы с улыбкой обращавшегося к публике. Однажды публика закидала его дерьмом. После этого конферансье бросил работу, но осталась привычка улыбаться и старый цирковой пёс. Правда, улыбка была теперь печальной.

Бутылки отбулькивали одна за другой, мы с Васей бегали и бегали за вином. Каждое поднятие стакана старый зеркальщик сопровождал обязательным тостом. Он любил слова, но после каждой произнесенной с восточным пафосом маленькой речи мрачнел и улыбался лишь новому полному стакану.

? А вот мы с Гусем и Кваком, ? начал очередной рассказ пьяный Вася.

Его излюбленная тема о хулиганских похождениях с деревенскими дружками, у которых были клички и склонности, не любимые гайдаровским Тимуром и его командой, была неисчерпаемой. Во всех историях Васёк, Гусь и Квак постоянно дрались, воровали и пропивали легкие деньги. Но мы его не перебивали, денег на вино он не жалел.

? Ты зачем связался со староверами? ? спросил Лева, когда пьяные Гусь и Квак вместе с Васей уснули на окраине Косихи.

? Так получилось. А что, со староверами тоже можно жить.

? Можно жить даже с пингвинами. Ты согласен с их правилами?

? Я живу по своим, ? загибал я. ? Только любовь и свобода избавят людей от системы, мы будем жить другой жизнью. Мы не сдаемся, мы революционеры, нас много, с нами команданте Че и Бенвенуто Челлини..

? Кто?

? Бенвенуто Челлини, ювелир, говорят, лично стрелял из пушки по Бурбонам.

? Нет ни революционеров, ни Бурбонов, всюду одно дерьмо, ? покачал головой Лёва. ? Простите, сэр.

Лорд, лежавший у его ног, тяжело вздохнул.

Впрочем, когда зеркальщик набирался до бровей, то становился еще более категоричным. Хаял всех и вся. Прежде всего, доставалось староверам.

Мы, как могли, поддерживали нашего соседа. Подкармливали его и пса, заходили вечерами в гости и за бутылкой вина терли об одном и том же.

? Да у меня брат родной в шестом отделе! Сюда такие ребята подъедут! – умело разводил пальцы Вася. ? Что все этих староверов раком нагнут! Никто тебя, дядя Лёва, не выселит! Мы их выселим! В натуре, братан!

Старый зеркальщик не слушал Васины бредни. По его лицу блуждали мертвые тени усталости и разочарования, зеркальщик отводил от людей нос, как от кучки дерьма, он не верил ни в любовь, ни в дружбу, и твердил о каком-то предательстве. Позднее он рассказал простую, как непотребная кучка, историю о крупном займе – друг взял под процент и не вернул. Банально. Но так зеркальщик стал мизантропом, и каждый, кто вставал поперек, рисковал захлебнуться в его негативе. Староверов он считал лицемерами не потому, что сомневался в их вере, а потому что сомневался в самой необходимости существования людей.

От зеркальщика мне передался пессимизм, и я стал подумывать, что судьба махнула на меня рукой и решила похоронить среди лавок с мёдом, красиво показав кукиш в виде Люси в небесах с алмазами.

люся в небесах с алмазами

В каждом городе есть человек без имени, каждое мгновение он вспарывает брюхо вечности, чтобы найти там Бога. Он всюду сует свой нос, вынюхивая следы истины. Ему нужна любовь, но он получает её по капле, потому что любовь ему выжимают из камней. Он верит, заглядывая в глаза бездомных божьих тварей, мы здесь ради какой-то другой жизни. Мы здесь неслучайно, и мы нужны кому-то. Кому-то, кто ищет нас, но вот кто же он. Кто?

В этом огромном городе таким человеком был я. Улицы и подворотни, пройденные в поисках любви, теперь пересекались в моей печени. Вокруг было пусто, но мои глаза, уши и сердце продолжали получать знаки, прилетавшие, как шальные пули, отовсюду. В моей голове от постоянного ожидания чуда случались микровзрывы. Сдавалось мне, здесь мало кто играл в такую игру

В конце апреля нас отправили в Питер на ярмарку сбывать мёд. За рулем стонущей «Волги» восседал бородатый Иван Абрамович, по возрасту они были одногодки. Я с флаконом травяной настойки трясся на заднем сиденье, возглавляла безнадежную троицу староверов Люся.

Предводительница мирно дремала под дикое гудение печки. Ничто не предвещало неприятностей, но молдавская неумелость водителя загубила наш неторопливый ход где-то под Тверью. Заклинило двигатель. На помощь из автопарка староверов, состоявшего из трех груд металлолома одной марки, прибыл еще один катафалк и тоже встал мертвым грузом. Поездка обещала быть запоминающейся.

? Вот шельма! ? выругался Абрамыч. ? Надо вызывать третью машину!

? Это всё староверская жадность, ? плевался в сторону четырехколесного хлама Вася. – Говорил же, купите одну машину, но нормальную!

Головоломку Е95 взялся решать шофер с собачьим именем Мухтар. Со свойственной горцам горячностью он взял в оборот жалобно скрипевшую повозку и погнал, как молодого скакуна. Мы недолго гадали, чем это кончится. В роковом для автолюбителей месте, городке Вышние Волочки, машина лишилась стартера.

Однажды мне уже приходилось терпеть аварию у Вышних Волочков. Возвращаясь из Питера, ночью в лютый мороз из-за сдохшего сцепления я на ходу покидал через заднюю дверь старенькую «девятку». Не имея возможности остановиться, мы с приятелем кругами катались по Вышним Волочкам в поисках ремонтной мастерской. Я выпрыгивал на улицу, выспрашивал дорогу и тем же способом возвращался.