«Откровения о…» Книга 4. Верность

– Ну так. Я бы в противогазе тоже побегал. Интересно, насколько это сложно. А вот, смотри, сейчас покажу тебе… – шустро сел в кресло, залез в какую-то папку, отыскал файл. – Я скачал даже. Там здо?рово придумали – спасатели из разных городов по какой-то своей фишке показали и потом в одно видео их все собрали. Смотри!

Запустил ролик. И действительно – что-то вроде коротеньких отрывочков по десять-пятнадцать секунд, на которых спасатели в полной боевой выкладке: во всех эти куртках, касках, масках, противогазах, в ранцах с баллонами за спиной и Бог весть в чём ещё, показывают свои умения. Кто хватается руками за решётку радиатора пожарной машины и вопреки законам гравитации, силой одних только рук удерживает своё тело навесу параллельно земле. Кто преодолевает полосу препятствий, перепрыгивая на бегу барьеры в полроста высотой. Один мужчина сумел потянуть за собой грузовую машину на тросе. Другой отжимался от земли с хлопком руками перед собой на подъёме. Кто-то умудрялся во всей экипировке подниматься на одних руках по канату… И каждое короткое выступление подписано в углу экрана: Ростов-на-Дону или, там, Волгоград, или Курск, или Подольск… Ловкие, сильные. Настоящие мужчины! Загляденье! Я смотрела и любовалась. А на экране в это время очередной мужчина, теперь уже из Алматы, в полном пожарном снаряжении и противогазе рывком тянул с земли на грудь, а с груди на вытянутые над головой руки пожарную лестницу – целых три сложенных в один пролёт секции. И судя по его концентрированным, упругим движениям, весила она весьма нехило. А выжав так десять раз, он стащил противогаз и, улыбаясь в камеру крупным планом, поднял большой палец, что-то сказал и подмигнул. И снова заставка МЧС России.

– Ну всё, это конец, – выключил Алекс видео. – Здорово придумали, да? А обратила внимание, какое у них громоздкое снаряжение? Неужели нельзя его как-то облегчить? Кстати, а ты чего пришла-то, я думал, ты уже легла?

– А… – я с усилием расцепила стиснутые пальцы, – а я это…

Да если бы я помнила, зачем пришла!

– Мам, ты в порядке?

– Да. Да… Я это… А ты не хочешь встретить Новый год на Красной площади?

Что?! Что я сказала? Или кто это сказал?! Вот и Алекс удивился:

– В смысле… В Москве?

И я поняла, что снова сцепила пальцы – до ломоты в суставах и впившихся в мякоть ладоней ногтей.

– Ну да, в Москве. Хотел бы?

– Было бы классно! Только… Ник разве разрешит?

А я просто забыла про Ника. За-бы-ла. Как-то так. Да.

– Не знаю, но почему нет? Нужно просто поговорить с ним. Главное, чтобы ты хотел.

– Я хочу.

– Ну и отлично. Тогда я попробую договориться. Доброй ночи, Алекс, и не засиживайся долго, ладно?

Вышла из его комнаты, бессильно облокотилась об лестничные перила. И вспомнила, что управляющая  Галереей, где я работала, пригласила на завтра, всего на один час, чудо-человека из приехавшей на гастроли в Гамбург цирковой труппы. В качестве модели для позирования. Этот человек был знаменит своей способностью буквально завязываться в узел. Его тело было словно без костей, и это был действительно интересный опыт для рисования с натуры – как для учеников нашей Галереи, так и для самих преподавателей. И я как раз-таки шла предложить Алексу поехать завтра со мной порисовать, ему бы понравилось. Но забыла об этом, как только тот спасатель из Алматы стянул противогаз.

Судорожно вздохнула и поняла, вдруг, что даже в груди больно – так бешено стучит сердце.

Изменился, конечно! Заметно возмужал. Лицо стало грубее, угловатее. Но глаза всё те же. И улыбка. И даже фирменный румянец на щеках.

Глава 7

Десять лет назад. Февраль 2000г.

Кристина?!

Я не то, что обалдела, а даже испугалась от неожиданности. Но тут же, со второй волной узнавания меня накрыло и радостью. Дикой. Безумной! Какие там к чёрту мысли? Ничего не было! Сорвалась с места… и словно наткнулась на требовательно вскинутую навстречу мне ладонь того типа с ледяным взглядом. И что интересно – сидел-то он аж шагах в десяти от меня, но ослушаться безмолвного приказа было невозможно.

– Кристин… – только и смогла выдохнуть я, и она тоже вдруг очнулась, и, придерживая своё пузо-арбуз руками, в таком же стремительном порыве шагнула навстречу мне. Но мужик, резко двинув стулом по полу, преградил ей путь.

Она схватила его за плечи чуть повыше локтей, так, что из-за его широкой спины я видела только её тонкие пальцы с перламутровым маникюром, и полушёпотом взмолилась:

– Богдан, пожалуйста… Я в порядке, правда!

А он только приобнял её и, не говоря ни слова, требовательно, но аккуратно подтолкнул к выходу, по-прежнему прикрывая собою от меня, словно опасался, что я с ней что-то сделаю.

– Богдан, ну пожалуйста! Ну я прошу тебя! Это она! Понимаешь? Она! – слабо упираясь, упрашивала Кристинка.

От него – ноль эмоций. Просто довёл её до выхода и долбанул кулаком в дверь. Та тут же открылась и Богдан этот, настойчиво выталкивая Кристинку наружу, едва заметно повернулся ко мне:

– Здесь жди.

Вернулся минут через пятнадцать. Один. На меховом воротнике распахнутой куртки россыпь стремительно тающих снежинок. Сел напротив, через стол, вальяжно развалился на стуле и уставился мне в лицо. Молча. Изучая. А у самого – морда непробиваемая и аура такая… сильная. Даже упрямая. И ещё и шрам на брови добавлял ощущения какой-то лихой отмороженности. До мурашек под этим взглядом. Тяжело выдержать. Вдавливает. Руки огромные, кисти расплющенные, набитые долгими тренировками в зале. Или живыми драками, что скорее. Таким как он в глаза без приглашения не смотрят, это я знала от соседки по шконке, матёрой воровки-рецидивистки, любившей травить бандитские байки. Поэтому и не смотрела.

– Зовут как? – почти не разжимая губ, спросил он.

– Боброва Мария Сергеевна, – машинально выдала я, – семьдесят тре…

– Не, – шевельнул он пальцем, отметая мой бред. – Настоящее.

Я и всё-таки посмотрела на него, не удержалась. И тут же снова уставилась в стол. Глазищи чернючие, а взгляд холодный, как мертвец в холодильнике. Пробирает до костей.

И он и так всё про меня знал. Это было очевидно.

– Кобыркова Людмила Николаевна, семьдесят шестого года рождения.

Он кивнул, помолчал.

– Хорошо тебя заныкали, качественно. – И вдруг резко подался вперёд: – На волю хочешь?

– Да, – твёрдо ответила я. Потому что даже если он окажется засланным, мне, после исчезновения Алёшки, терять больше нечего.

– Тогда сегодня ночью придётся умереть. Готова?

Хрен его знает, что это значит, но…

– Да.

Он дёрнул углом рта, изображая улыбку и, откинувшись назад, принялся расстёгивать ремень…

Внутри пряжки оказалась нычка, а в ней – три маленькие голубые таблетки. Ссыпал их в руку, скользнул повёрнутым ладонью вниз кулаком по столу, ко мне.

– Глотай сейчас.

Хотелось спросить что это. И что значит это вообще значит – умереть. И кто он вообще такой. И что будет дальше. И много чего ещё… Но это был не тот человек, у которого спрашивают, я чувствовала это каждой клеткой тела. Могла ли я ему верить? Нет. Никому нельзя верить. Вообще никому.

Разве что Кристинке.

Я протянула руку навстречу. Он сбросил таблетки мне в ладонь и тут же сжал её:

– Долг платежом красен, поэтому просто верь мне. Милаха.