Девочка, которую нельзя. Книга 2

Вклинил колено между ног, грубо подал вверх:

– Думаешь, классно тебе будет, да? Думаешь, в кайф? – Лицом к лицу, глаза в глаза, лишь бы не видеть этих желанных, зацелованных чужими губами губ. – А со мной может быть только больно, дура ты! Больно и страшно!

Но и во взгляде её тоже не было спасенья – там бушевали обида и злая ревность. Он видел – девчонка хочет его так же дико, как и он её, и так же единолично и безраздельно. Она словно заявляла на него права и дерзко провоцировала на взаимность. И от этого Гордеева окончательно срывало. Соблазн поддаться был так велик! Её доступность дурманила, вместо доводов против находились лишь оправдания: с одного раза не затянет, наоборот, запрет утратит остроту и дальше будет только проще. Один раз… Только один…

– Руки свои от меня убрал! – словно услышав его мысли, упрямо просипела Славка. Она, в отличие от него, явно не собиралась довольствоваться одним разом. Ей по-юному безрассудно нужно было либо всё, либо ничего.

И в этот миг Гордеева внезапно осенило – словно выстрел в голову. Даже эрекция тут же пошла на спад, а в мозгу, моментально вытеснив страстную дурь, холодно и трезво, на ходу соединяясь в стройные логические цепочки, поползли мысли о деле.

Ну конечно! Новые обстоятельства с Жагровскими и ему позволяют скорректировать расклад. И пусть делать это вот так резко слишком рискованно, но иногда всё определяет удачный момент. Такой, как сейчас.

За те сорок минут, что понадобились на то, чтобы доехать до отеля, закончить дела и вернуться, он успел накидать новую стратегию. Имелись большие сомнения насчёт того, как воспримут её в Конторе, но и это было решаемо. Просто не сразу. Сейчас гораздо важнее удержать Славку, выбив при этом романтичную дурь из её головы. Пусть лучше ненавидит, но боится сделать шаг в сторону, чем витает во влюблённых облаках, готовая при этом в любой момент капризно сдёрнуть в туман.

Однако, вернувшись в коттедж, Гордеев обнаружил лишь злого, требующего объяснений Коломойца и предусмотрительно запертую снаружи, но пустую изнутри Славкину комнату с распахнутым окном…

Глава 2

– Лена, не трогай её ради бога, она может быть заразная… – донёсся до меня сквозь сон сдавленный шёпот.

– Да какая заразная, ты на ногти её посмотри, там такой маникюр, что закачаешься! – прошипел второй голос.

– Всё равно не трогай! Просто запри и вызови ментов!

Я распахнула глаза и упёрлась взглядом в стену с поплывшими от сырости обоями. За спиной осторожно скрипнула дверь и дважды щёлкнул замок. Твою мать, ну вот как можно было так крупно облажаться?

На этот то ли дачный, то ли жилой посёлок я набрела к третьему дню бегства. Специально шла исключительно пешком, избегая попуток и контактов с людьми, чтобы не давать ни малейшей зацепки тем, кто, возможно, станет меня искать.

Возможно? Ха! Сомнений в этом не было – это раз. И я уже и не знала, кого теперь больше опасаться Рагифа или Гордеева – это два. Радовало только, что ни тот, ни другой не будут искать официально. Во всяком случае, хотелось в это верить.

Вообще, из Клондайка я рванула по-буржуйски, на такси. Понимала, что Гордеев в любом случае весь автопарк перетрясёт. Как и то, что в поисках меня он обязательно заглянет и к Махе. Поэтому, имея фору всего лишь в жалкие считанные минуты, я не стала терять время и двинула к ней в первую очередь – она, так-то, всё ещё должна была мне за встречу с Коломойцем.

Но даже то чудо, что в такое горячее ночное времечко она оказалось дома, а не в каком-нибудь клубе, не принесло результата – Машка пошла в отказ, мол, сейчас денег нет, да и вообще встреча была не очень-то и встреча, ожидаемых последствий не принесла, и всё такое.

Я была на адреналине, в голове тикал таймер погони. Машкина манера соскакивать с обещаний и раньше-то дико злила, а теперь и вовсе… Словом, поцапались. И даже слегка подрались, когда я, на эмоциях, сгребла её за химо и, припечатав к стене, пригрозила кухонным ножом…

В итоге, вместо обещанных ста тысяч я получила пятьсот рублей наличкой – всё, что случайно завалялось в Машкином кошельке. Карты, по понятным причинам, меня не интересовали.

– Ты дура дикая… – промакивая пальцем расцарапанную щёку, шипела Маха, глядя, как я нагло перетряхиваю её гардероб в поисках чего-нибудь поприличнее той шёлковой пижамки, которая первой попалась под руку, когда я решилась бежать. – Доигралась? Прокатил тебя твой супер-секьюрити? А я предупреждала! На вот, – сама залезла на полку и вытащила мне брендовый псевдо-спортивный костюм. – Этот возьми. И кстати, если тебе прям реально бабки нужны, то могу подсказать, где взять. Никакого интима, платят хорошо, всё строго конфиденциально. Можно на постоянку, можно разово.

Я заинтересовалась. Но когда выяснилось, что речь идёт о девочке по вызову для клиентов «с особыми предпочтениями», которым не столько потрахаться, сколько поиздеваться и поунижать, я точно поняла, что не в деньгах счастье.

– Обойдусь, – сгребая в охапку то немногое, что можно было утащить из вечно пустого Машкиного холодильника, буркнула я. – Ладно, не поминай, как говорится, лихом. А этому гаду, когда заявится, передай, что я не любитель старпёров. И вообще, член у него слишком маленький, я предпочитаю побольше…

Следующие два дня я на износ уходила как можно дальше – в случайном направлении, по пересечённой местности и бездорожью. И надо сказать, что в этот раз не было так страшно, как три года назад. Тогда я не только впервые оказалась вне дома одна, но ещё и не могла смириться с мыслью что мамы больше нет, а единственный, у кого бы я могла искать защиты, мой отец – и есть главный источник проблем. Тогда мне казалось, земля под ногами проваливается, затягивая меня в бездну безысходности, а сейчас… Сейчас я мыслила трезво. Просчитывала наперёд свои действия, пыталась просчитать действия Гордеева. Может, дело в том, что хотя меня и раздирало от злости и обиды, но я его не боялась? Даже наоборот – это словно было противостоянием на уровне кто кого. И я чувствовала себя вполне уже взрослой девочкой, чтобы уделать эту сволочь, которая слишком много на себя взяла.

Розовый костюмчик со стразами был слишком заметным, тем более и Гордеев наверняка уже вытряс из Машки все подробности, поэтому в ближайшем же населённом пункте я украла с бельевой верёвки чьи-то джинсы и футболку – довольно поношенные и на несколько размеров больше меня, но выпендриваться не приходилось. А Машкин костюмчик променяла у какой-то алкашки на её поношенные кеды и полпакета сырой картошки с парой огурцов – всё съедобное, что у той нашлось.

Благодаря этой картошке от голода я не умирала – тем же вечером, устроившись на ночлег в небольшом пролеске, запекла её впрок и ела, когда начинало подводить живот. Однако к исходу третьего дня усталость всё равно взяла своё. Спать в полглаза под открытым небом, с комарами и постоянным ощущением, что в темноте кто-то подкрадывается – то ещё удовольствие, и я, предварительно долго присматриваясь и осторожничая, всё-таки решила пробраться с ночёвкой в дом на краю посёлка.

Дом не выглядел заброшенным, но казался достаточно покинутым, чтобы не вызывать опасений быть случайно застигнутой – в проёме входа на веранду красовалась большая круглая паутина с десятком высушенных букашек и жирным паучком по центру. Я аккуратно пробралась под ней и взялась за старенький навесной замок на двери. Он поддался довольно легко, и тёмное, полное спёртого воздуха нутро дома встретило меня тишиной и обещанием долгожданного покоя. А пропахшая пыльной цвелью постель показалась царской периной, и едва я только коснулась головой слегка отсыревшей подушки – мгновенно провалилась в мертвецкий, без единого сна и забот сон…

И надо же – оказалась в клетке!

Вскочив с кровати, первым делом проверила сумочку под подушкой. Самое ценное, что у меня сейчас было, и оно же самое для меня опасное – это два паспорта, настоящий и фальшивый. Я пока так и не решила, от какого лучше избавиться, поэтому таскала оба, хотя и понимала, что в случае чего – это будет двойной попадос.

Документы оказались на месте, как и мой старенький, от греха подальше выключенный, телефон. Новый, Гордеевский, я утопила ещё в Клондайке, в пруду сразу за коттеджем.

Осмотрелась – домик был небольшой, с единственной запертой дверью, без чердака и подпола. Сбежать, не разбив окна не получится. А разбивать, это, конечно, вариант рабочий, но крайний. За него уже точно хулиганка и порча имущества светит, а пока ещё можно попробовать просто договориться.

Стучала и в окно, и в дверь, звала, клялась, что не сделала ничего плохого, просила шанс всё объяснить – но хозяйки дома не отзывались. Хреново. Очень. И не понятно, то ли они уже позвонили в полицию, то ли решили, что можно обойтись каким-нибудь суровым соседом-дачником с топором в качестве стращающей воспитательной меры. Я бы предпочла соседа-дачника, вот правда! Но что-то подсказывало, что это всё-таки будут менты. Ну что ж, я, правда, хотела по-хорошему…

Но едва я занесла для удара табурет, как в окно заглянула женщина. Вскрикнули обе от неожиданности, и она тут же схватилась за телефон, лихорадочно пытаясь кому-то дозвониться, а я бросила табурет и замолотила в стекло:

– Я ничего не сделала, мне просто нужно было где-то заночевать! Пожалуйста, не надо полицию! Пожалуйста!

Не сразу, но уговоры помогли. Спасибо хозяйка оказалась довольно молодой – лет тридцать от силы. Правда выяснилось, что она уже полчаса, как вызвала полицию, и мне пришлось на ходу сочинять, что скрываюсь от бывшего парня-психа-мента, а поэтому в полицию мне ну никак мне нельзя! Для пущей сговорчивости я придвинула к ней свою сумочку.

– Либо сожгу её теперь, либо выкину, точно! Оригинал, между прочим, и совсем новая. Это он мне подарил, – неподдельно злясь, скрипнула я зубами, – этот гад психованный… Хочешь, забирай! Серьёзно! Просто, когда менты приедут, скажи, что я была обычной бомжихой и сбежала в неизвестном направлении, ладно?

– Бомжиха? – скептически хмыкнула хозяйка. – С таким маникюром? Слушай… – чем больше она вертела сумку в руках, тем ярче разгорались её глаза, – а это что, реально Луи Виттон? Настоящий?

Словом, договорились. И мне даже перепало кое-каких харчей на дорожку, флакон спрея от комаров и старенькая спортивная сумка, в которую я всё это и сложила.

Понятное дело, что впредь выходить к людям я опасалась. Но вставал вопрос – и что теперь? Бесконечно идти по полям и буеракам бесперспективно. Пытаться добраться до деревни и деда, который может даже ещё жив, глупо – сама же проболталась как-то Гордееву что есть такое местечко. Уж он-то наверняка давно уже просеял мою биографию через сито, и нашёл даже самые маленькие зацепки. Значит, оставалось только окончательно расстаться со своим прошлым и стать непредсказуемой даже для себя самой.

Впрочем, на пятый день скитаний, в очередной раз пытаясь заснуть в лесополосе на подстилке из свежесорванных веток, я поймала себя на странно-тоскливой мысли, что, возможно, поспешила. Ну в самом деле, может, стоило хотя бы выслушать объяснения? Ведь даже Коломоец толком не знал, зачем Гордеев притащил меня в их тандем – я видела это по тому, как он пытался «ввести меня в курс»:

– Всё что я могу сказать – мы не торгуем наркотой, Слав. Даже наоборот, лично я, например, из наркоконтроля, и у меня тут, вообще-то, большая операция под прикрытием происходит.

– У тебя? – ошарашенно пытаясь собраться с мыслями, цеплялась я за каждое слово. Мне было плевать на порванное на груди платье, и даже на то, что Сергей видел меня не просто без трусов, а ещё и в завлекательной позе… Всё отошло на задний план. Я просто была в шоке. – Почему именно у тебя? А Гордеев?

– Ну и у него, по идее, тоже. Я вообще думал, что это мне его для усиления дали, а не… Ну… – Он, как и я, был растерян, и, хотя и контролировал себя намного лучше, но паузы в словах выдавали.

– Ладно, допустим, он тоже. Ну а я-то вам зачем тогда?

– Я не знаю, Слав! Клянусь – не знаю! Но Гордеев вернётся и даст полный расклад. Мне… – Пауза, и по трепещущим ноздрям понятно, что он не только растерян, но и зол не меньше моего. – Мне и самому много чего интересно, уж поверь!

– Так он что, не из твоей конторы? Ну не из этого, как вы там… Наркоконтроля?

– Нет он из другой, и если сильно упрощённо, то их контора нашу крышует. Да и вообще всех, на уровне госбезопасности. Но Гордеев, он… Ну как тебе сказать, он у них там вроде почётного ветерана уже. Не в штате, но на высоком счету. Вроде вольнонаёмного, об этом все наши знают. Я поэтому и думал, что это мне его дали, а не…

– Стоп! – осенило меня. Аж в голове загудело от новой волны злости. – Наркоконтроль? То есть, ты мент, который контролирует наркоту?

– Ну… – непонимающе застопорился Сергей, – если сильно упрощённо, то да. Но я не простой мент, я скорее…

– Ах ты сука! – От осознания как же крупно меня поимели, я окончательно впала в бешенство. Швырнула в него первым, что попалось под руку – подушкой. Спасибо не вазой. – Тварь! – А вот теперь уже полетела и ваза. – Сволочь! Ты мог помочь Верке ещё тогда! Сразу мог! Вы оба могли! Тебе ничего не стоило вытащить её без всяких денег, а ты… А вы… Вы… Твари, какого чёрта вам от меня надо?! Что это всё за цирк? Что это за…

– Я не знаю, – попытался утихомирить меня Сергей. В прямом смысле – скрутить, чтобы не швырялась ничем больше, но я брыкалась, кусалась и царапалась, и он отступил на шаг, выставив перед собой руки: – Спокойно! Дай я объясню! Я не знаю, зачем Гордеев тебя притащил, я реально сначала думал вы любовники, а когда…