10 способов умереть

Гертруда, судя по всему, также не проявляла особой активности в общении в социальных сетях, хотя время от времени выкладывала фото какого-нибудь блюда, цветов или кошек. Но именно сегодня у нее на стене, похоже, появилось много новых записей. То от одного, то от другого друга уже были размещены и продолжали появляться поздравления с фотографиями цветов, с сердечками и с бутылками шампанского.

Из всех дней в году именно сегодня у нее, как оказалось, был день рождения.

Так вот почему она не ответила? Может быть, она уже была где-то в ресторане и праздновала или побаловала себя посещением СПА или чем-то еще. Он просмотрел список поздравлений, и чем больше их он увидел, тем отчетливее становилась идея у него в голове, так что когда он просмотрел запись Яльмара Бергфорса «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! Прими мои самые теплые пожелания счастья из Херби», то решил наконец сделать попытку.

Очевидно, Гертруда тоже была из Херби, и то, что Яльмар Бергфорс был старым другом детства, не вызывало никаких сомнений. Он снова достал «Нокию» и начал писать СМС.

Гертруда, привет! Ты, видимо, совсем не бываешь на Фейсбуке, так что на всякий случай я решил тебя поздравить еще и здесь: С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! Надеюсь, у тебя сегодня отличный день! Мы давно не виделись, а я сейчас совершенно случайно оказался на пути в Хельсингборг, где у меня назначена встреча. Так что я хотел бы пригласить именинницу на кофе сегодня ближе к вечеру, ты как? Обнимаю, Яльмар Бергфорс. P.s: Пишу с незнакомого номера, так как несколько дней назад потерял мобильник вместе с симкой.

В его распоряжении было десять кнопок и ограничение в 160 символов, и это означало, что пришлось набрать целых четыре текстовых сообщения. Чтобы отправить весь текст, Фабиану потребовалось время и прежде всего немалая концентрация. Поэтому он был совершенно не готов к резкому стуку в боковое стекло и успел только поднять глаза прежде, чем дверь машины распахнулась.

– Привет-привет! – Соня помахала ему с улыбкой. – Вот мы и пришли.

– О, привет! – Он отправил последнее сообщение, вышел из машины и повернулся к Теодору, который был явно только что из парикмахерской. На нем была идеально выглаженная белая рубашка, синий пиджак и пара бежевых летних брюк. – Ух ты, отлично выглядишь.

Он сделал движение, чтобы обнять сына, но Теодор отодвинулся подальше и направился к машине.

– Думаю, вам пора выезжать, чтобы не опоздать.

Фабиан кивнул и обнял Соню.

– Увидимся.

– Удачи. – Она чмокнула его в губы и подошла к другой стороне машины, где Теодор пристегивался ремнем безопасности. – Эй, там! Никто обняться не хочет?

Теодор не ответил, он смотрел прямо перед собой.

– Ну ладно. Тогда вернемся к этому, когда вы вернетесь домой сегодня вечером. Чтобы ты знал, я собираюсь приготовить лазанью. Получится вкусно, как думаешь? – Она ждала реакции, но не получила ее. – И кстати, если хочешь какой-нибудь особенный десерт – самое время сказать об этом.

– Соня, – Фабиан привлек ее внимание, стоя с другой стороны машины. – Думаю, будет лучше, если мы поговорим обо всем этом дома.

Соня кивнула и отошла так, чтобы Теодор мог закрыть дверцу машины.

– Тео, вот увидишь, все пройдет хорошо, – Фабиан пристегнул ремень безопасности и включил зажигание. – И ты можешь быть абсолютно спокоен, я все время буду рядом с тобой.

Теодор промолчал. Фабиан включил поворотник, переключил скорость и увидел в зеркале заднего вида, как Соня вытирает слезы. Он выехал с Кунгсторгет и продолжил движение на юг по Йернвегсгатан.

11

Фабиан выключил двигатель и посмотрел на здание, которое находилось перед ними. Оно напоминало секретную исследовательскую лабораторию: казалось, будто и низкие корпуса из оранжевого песчаника, и блестящие металлические крыши, и маленькие окна стоят не на своих местах, а разбросаны беспорядочно и без какой-либо системы.

Теодор сидел рядом, он смотрел в одну точку. Их поездка была похожа на немое кино. Фабиан несколько раз собирался что-то сказать, но всякий раз останавливался, убежденный, что сын занят своими мыслями.

– Как ты? – наконец спросил он.

– Не знаю, – ответил Теодор, не отводя взгляда. – Как я должен себя чувствовать?

Что он мог на это ответить, когда его собственные чувства и мысли пребывали в каком-то хаосе? Он испытывал гордость и облегчение от того, что его сын наконец принял трудное, но правильное решение рассказать обо всем. Но ведь Фабиан сам настаивал на этом. Именно он не переставал убеждать, доказывать и в итоге простыми очевидными доводами убедил и Соню, и Теодора. И вот теперь он сидел здесь и чувствовал, что принятое решение покоится на фундаменте постоянного ноющего беспокойства.

Неужели он зашел слишком далеко?

– Я думаю, очень важно, что ты сам этого хочешь. Что ты понимаешь, что это единственно правильный вариант.

– Я знаю. Я уже принял решение.

Именно это он и сказал дома. Что он хотел начать все сначала, отправившись в Данию и рассказав обо всем, что случилось тогда. И Фабиану ничего так не хотелось, как верить ему. Верить в то, что это решение действительно исходило от него самого, а не просто было уступкой, чтобы избежать нытья родителей.

– Но если ты передумал, то сейчас самое время…

– Пошли, – прервал его Теодор. Он уже вышел из машины и направился к подъезду в пятидесяти метрах от них, в то время как Фабиан успел только отстегнуть ремень безопасности.

В приемной стоял датский прокурор, он поприветствовал их.

– Петер Ланге. – Он протянул руку для приветствия. – А вы, должно быть, Фабиан и Теодор Риск.

Они кивнули и пожали прокурору руку.

– Моя мать была родом из Швеции, поэтому я говорю на шведском почти свободно и понимаю тоже почти все. Еще я люблю «икру «Калле» и рождественскую колу. Нет ничего вкуснее ее, – продолжал он со смехом. – Теодор, запиши сюда, пожалуйста, имя, адрес и номер социального страхования. И кстати, вы взяли паспорта или какие-нибудь документы с фотографией?

Фабиан протянул паспорт, пока Теодор записывал свои данные и расписывался.

– Отлично. Пойдемте. – Петер Ланге приложил пропуск, открыл дверь и провел их через длинный коридор с окнами на одной стороне и закрытыми дверями на другой.

Примерно через тридцать метров коридор делал поворот на девяносто градусов, после чего они прошли еще примерно столько же, пока Ланге наконец не остановился и не открыл дверь в кабинет, где перед письменным столом стояли два кресла для посетителей, а между ними маленький столик с минеральной водой и двумя стаканами.

– Пожалуйста, садитесь. – Ланге закрыл дверь и сел за стол. – Я хочу начать с того, что я очень рад, что ты решил прийти сюда и рассказать мне все, что знаешь. Не каждый день появляется из ниоткуда новый свидетель прямо во время судебного разбирательства.

– Насколько я понимаю, у вас вообще было не так много свидетелей, – сказал Фабиан.

– Это верно, и именно это, помимо всего прочего, крайне осложняет весь процесс. Никто из истцов не остался в живых и не может дать показания. А подсудимые обвиняют во всем друг друга и уверяют, что они понятия не имеют, кто и что делал.

– У нас были подобные проблемы в ряде громких групповых изнасилований, где все подсудимые были оправданы, несмотря на то, что не было никаких сомнений в их виновности.

– Вот именно. Поэтому если у меня есть хоть малейший шанс добиться вынесения обвинительного приговора для всей группы, я должен продемонстрировать в своем заявлении, что у них были общие намерения. А это совсем не просто, когда никто не хочет признать вину и, кроме того, отсутствуют свидетели! – Петер Ланге развел руками. – Вот почему я так рад, что ты здесь, Теодор. С помощью твоих показаний я надеюсь разрушить их договоренность и разобраться, кто из них что сделал. Но давайте начнем с самого начала. Ты можешь рассказать мне все своими словами?

Теодор сглотнул и кивнул, после чего дрожащей рукой взял одну из двух бутылок, наполнил стакан и одним махом опустошил его.

– Это не допрос, а просто обычный разговор, так что прошу тебя не нервничать, у тебя есть столько времени, сколько тебе нужно.

Теодор снова кивнул, налил еще немного воды и выпил.

– Она училась в моей школе. Я имею в виду Александру. Я был влюблен в нее какое-то время, но не осмелился рассказать о своих чувствах.

– О да, это не так-то просто сделать. Я был очень застенчив в твоем возрасте.

– Но однажды несколько ребят нагрубили ей и забрали ее кепку, а я разозлился и помог вернуть ее, и да… – Теодор пожал плечами. – Через некоторое время мы стали встречаться.

– Молодец!