10 способов умереть

Поэтому она пришла к выводу, что Эльвин нашел что-то совсем другое. Что-то абсолютно неоспоримое. Кроме того, это должно было быть что-то из последнего, что он обнаружил перед смертью, так как он не успел показать это кому-то еще в отделе и сделать все для того, чтобы Муландер был арестован. Это также означало, что чем бы это ни было, чисто логически оно должно было лежать на вершине одной из стопок папок и документов.

Сделав последний круг, она остановила взгляд на свернутом в трубочку документе формата А4, который стоял рядом с наполовину пустой бутылкой «Эксплорера». Она сняла резинку и развернула лист.

Это была распечатка карты, по-видимому, взятая с сайта Публичной кадастровой карты. Каких-либо названий на листе не было, только несколько пометок, показывающих расположение различных зданий, границы участка, а также какие-то непонятные каракули в стиле Эльвина.

Она решила подождать и пока не анализировать эту распечатку, а затем повернулась к открытой коробке из-под обуви, которая стояла рядом. В ней лежало несколько прозрачных пластмассовых сов, которые Эльвин, по словам Фабиана, использовал для прослушки Муландера.

Она подняла одну из сов и изучила углубление в ноге, которое Эльвин расширил для того, чтобы уместить в нем микрофон, передатчик и батарейку. Она отлично знала китайское оборудование для прослушивания. Оно было самым маленьким по размеру на всем рынке с дальностью действия до тридцати метров, что означало наличие приемного устройства с привязанной сим-картой где-то недалеко от дома, где велась прослушка.

Она положила сову на место и взяла несколько фотографий, которые лежали, сваленные в кучу рядом с обувной коробкой.

Все они выглядели так, словно были с одного места преступления. Гостиная с акварелями на стенах, выполненными кем-то, кто прошел один или максимум два курса обучения «Научись рисовать с нуля», куча сувениров на полке камина, а также старый пузатый телевизор перед витражным окном, расписанным разными цветами. Вдоль одной из стен стоял огромный бежевый кожаный диван, а на полу у дымчатого цвета журнального столика из стекла лежала жертва, женщина.

Опять женщина.

Стуббс вздохнула и покачала головой. Когда она была моложе, то не размышляла так много о подобных вещах: просто еще одна жертва, что такого… Еще одно место преступления, которое она должна осмотреть, чтобы ее коллеги могли вычислить и арестовать еще одного преступника. Почти всегда это был мужчина.

Жертвой в подавляющем большинстве случаев становилась женщина, как только преступник оказывался с ней в близких отношениях, – на это она в последние годы начала достаточно остро реагировать. Факт оставался фактом: в этой стране не реже чем раз в три недели близким членом семьи совершается убийство женщины.

Эта женщина выглядела лет на шестьдесят. Она была немного полновата, и кроме носков, которые плотно сидели на мощных икрах, больше на ней одежды не было. Рядом лежала порванная цветастая блузка, разрезанная джинсовая юбка и пара порванных трусов.

Внутренняя сторона ее бедер была покрыта темными пятнами засохшей крови, которая стекала на ковер под ней, а из ее вагины торчало то, что не могло быть не чем иным, кроме как кочергой.

В папке с надписью «Убийство в состоянии алкогольного опьянения» под стопкой фотографий она увидела расследование от апреля этого года. Им занимались Сверкер «Утес» Хольм и Ирен Лилья, и казалось, оно никак не связано ни с одним случаем, о которых упоминал Фабиан в своем рассказе.

Здесь речь шла о жертве Керстин Оман, которая жила на Естрастургатан в Мунка-Юнгбю, недалеко от Энгельхольма вместе со своим мужем Конни Оманом.

По данным следствия, она несколько раз писала заявление в полицию о том, что подверглась нападению со стороны мужа, и каждый раз потом меняла свое мнение и забирала заявление. Но в ночь на 5 апреля, по-видимому, все зашло так далеко, что у нее не было времени ни написать заявление, ни забрать его.

Вместо нее в полицию позвонил сам Конни Оман, он проснулся на диване после очередной пьянки. Судебно-медицинская экспертиза показала, что у него на руках обнаружена кровь жены, а на его пенисе – выделения из ее влагалища. В целом все было ясно, таких случаев очень много в наше время.

Тем не менее Эльвин почему-то заинтересовался им, а она хорошо знала бывшего одногруппника: наверняка за его интересом стояло не просто смутное предположение.

И, конечно же, сам Муландер занимался осмотром дома, но это не могло говорить о том, что убийцей был тоже он. Возможно, он вел себя так, что Эльвин обратил внимание на его поведение.

Ей пришла в голову одна идея. Она подошла к коробке с содержимым стола Эльвина, отыскала календарь на текущий год и пролистала его до первой недели апреля.

Пятого апреля был четверг, и в скудных заметках Эльвина можно было различить две отметки: 08.12 и 16.18, по словам Фабиана, они обозначали время, когда Муландер приезжал в полицейский участок и когда он позже в тот же день покидал его.

Шестого апреля было немного больше информации. В тот день Ингвар приехал в 09.07, что было почти на час позже, чем в предыдущий. Время ухода с работы указано не было, вероятно, потому, что он находился на месте преступления и работал допоздна. Зато в клетке с этой датой было несколько типичных для Эльвина сокращений.

Керстин О, напад., изнас., пьян., муж Конни (?), отв. Утес, Лилья Е M.

Пока что ничто не выделялось и не привлекало ее внимание. Кроме нарисованных от руки смайликов. То тут, то там в календаре были разные смайлики, Фабиан не сумел найти разумное объяснение, зачем они были нарисованы. Но в тот момент, когда она увидела именно этот смайл, она вдруг поняла, что они означают.

Смайлик, который стоял в клетке следующего дня после дня убийства, был таким позитивным, улыбка была буквально до ушей.

Другими словами, Муландер был в хорошем настроении.

В необычайно хорошем настроении.

16

Убийство Эстер Ландгрен изменило все. Все были ошеломлены, пытались осознать все то, что только что услышали. Перед лицом абсолютного зла всем пришлось снова сесть в одну лодку. Даже принимая во внимание все предыдущие убийства, казалось, в этот раз преступник перешел незримую черту. Произошедшее потрясло даже Муландера.

Атмосфера была напряженной и удручающей одновременно, и все, кроме Утеса, казалось, хотели побыстрее покинуть кабинет и начать заниматься расследованием. Но никто ничего не говорил. Они просто сидели с опущенными головами и листали что-то каждый в своем телефоне в ожидании, когда Утес подключит ноутбук к проектору на потолке.

Никто не вел подсчет того, сколько времени это заняло, но точно немало, и вот компьютер наконец ожил и на потолке появилось изображение рабочего стола с фотографией собаки Утеса Эйнштейна, гоняющейся за теннисным мячиком.

– Ну вот, все готово, – сказал Утес, вытирая пот со лба. – Поехали.

– Небольшой вопрос, прежде чем ты начнешь. – Муландер посмотрел на часы на руке. – Сколько времени это займет? Ты можешь быть спокоен. Я не собираюсь уходить. Но мы сидим здесь уже некоторое время, и я просто хочу сообщить о своих планах моим ребятам, они ждут меня в машине.

– Это займет столько, сколько займет. Поэтому я предлагаю начать, чтобы не тратить время впустую. – Утес улыбнулся Муландеру и повернулся к остальным. – Как вы все знаете, Леннарт Андерссон был заколот ножом днем в субботу шестнадцатого июня, когда стоял за прилавком в отделе с мясом в торговом центре «Ика Макси» в Хюллинге.

– Пожалуйста, не надо повторять все то, что мы уже знаем, – сказала Лилья.

– Я буду повторять то, что считаю нужным. Ни больше ни меньше. Так что, я думаю, будет лучше, если ты позволишь мне договорить. И я обещаю сказать тебе, когда можно будет вставить слово. Договорились? – Утес посмотрел на каждого из присутствующих, но все промолчали. – Ну, тогда, может быть, мы даже можем продолжить. – Он залпом допил остывший кофе. – Где я остановился?

– Андерссона ударили ножом в «Ика Макси», – сказала Лилья, закатывая глаза.

– Правильно, и все записи с камер наблюдения, на которых можно все это увидеть, мы уже просматривали не раз, и не два. Итак, что же я сделал: я просмотрел весь материал за неделю до убийства и до самого момента трагедии. Я вырезал несколько моментов с участием разных людей, которые, по моему мнению, вели себя подозрительно. Но поскольку у нас так мало времени, я решил сразу перейти к моему главному подозреваемому.

Прошло некоторое время, прежде чем Фабиан понял, откуда исходила вибрация в кармане его брюк, ведь его айфон лежал на столе перед ним. Это была старая «Нокия».

Утес нашел среди других файл с названием Пятница 15 июня 2012 года и поставил на воспроизведение запись, на которой с нескольких камер наблюдения было видно, как невысокий мужчина направляется к входу в «Ика Макси», на нем были поношенные синие джинсы, грязно-белые кроссовки, бордовая толстовка «Адидас» и надвинутая на глаза кепка с логотипом «Бильтема».

Пока Муландер и остальные сосредоточили внимание на записи, где человек в толстовке взял корзину с покупками и продолжил путь в магазин, Фабиан воспользовался возможностью вытащить «Нокию» и прямо под столом нажать на кнопку Сообщения, увидев СМС, которое оказалось от Гертруды Муландер.

– А что в нем такого подозрительного? – спросила Тувессон и тут же увидела косой взгляд Утеса. – Да что с тобой такое? Неужели нельзя просто задать вопрос? Мы ведь здесь как раз для того, чтобы задавать вопросы и вместе находить на них ответы. Иначе какой смысл вообще собираться?

– Я думал, мы торопимся. Но как знаешь. Сейчас все объясню.

Привет, Яльмар! Искренне благодарю за поздравления и прошу прощения за запоздалый ответ. Было бы здорово как-нибудь встретиться с тобой за чашечкой кофе и немного погрузиться в воспоминания. Поэтому, пожалуйста, дай мне знать, когда в следующий раз выберешься за пределы Херби;)

Хорошего дня, Гертруда.

– Первое, что меня поразило, – это его манера двигаться, – продолжал Утес.

– Что в ней такого странного? – Лилья внимательно изучала мужчину, который проходил через отдел кухонной утвари. – Мне кажется, он абсолютно нормально себя ведет.

Что это было: приглашение или отказ? Фабиан не знал, как интерпретировать сообщение Гертруды, но все же написал короткий ответ, держа телефон под столом: Я снова еду в Хельсингборг, и мы можем встретиться сегодня после обеда. Ты как?

– Я бы сказал: все, – ответил Утес Лилье. – Ты только посмотри, как он ходит среди полок. А затем сравни с другими покупателями, и заметишь, что он двигается абсолютно неестественно.

Спасибо, но я умудрилась где-то простыть и сейчас лежу в постели с температурой, так что встретимся в другой раз. Но предлагаю списаться не через сто лет:)

Значит, Гертруда дома. Он может поехать к ней и попытаться убедить дать показания и даже предложить провести несколько ночей в отеле, пока все это не закончится.