Кровь деспота

– Любишь ты играть с огнем, Фосто. – Алабель улыбалась, так как тоже не считала рассказ крестьянина-калеки правдивым. Среди нас был лишь один человек, верящий в эти бредни, и он не преминул отозваться.

– Ты хоть думаешь о том, что говоришь? – недоумевал Энрико, глядя на меня круглыми глазами. – Собираешься наведаться в гости к человеку, который посвятил себя самой темной стороне магии? Неужели тебе мало того, что мы уже пережили?

Спорить с пареньком совершенно не хотелось. Решение я принял, а пустая болтовня лишь утомляет организм.

– Будешь отмалчиваться? – наседал Энрико. – Что ж, знай, что худшего попутчика нельзя себе и представить!

Эти слова задели мое самолюбие, но я давным-давно научился реагировать на подобные выпады спокойно. Гораздо больше меня оскорбляют попытки врагов снести мою голову, так что обвинения Энрико бессмысленны.

– Ты отказался от помощи того, кто помогает беднякам и странникам, а вместо этого хочешь получить помощь у злодея, калечащего своих крестьян. Это уму непостижимо!

Монолог парня затягивался, но, похоже, это было лишь начало.

– Тебе нечего возразить мне, Фосто, потому что ты понимаешь, как я прав. Ты сделал все для того, чтобы мы оказались в полном дерьме.

Я потихоньку начал закипать, так как обличающие слова Энрико становились похожими на нравоучения. А нравоучения из уст безбородого паренька для обремененного увесистым жизненным опытом человека выглядят, по меньшей мере, нелепо. По большей – вызывают вполне закономерное раздражение. Но в первые мгновения я и не понял, что Энрико следовало заткнуть сразу же. Мое молчание вызвало у него точно такую же реакцию, как у собаки, когда ей бросили свежеобглоданную кость. Парню следовало выбирать слова – я легко мог заставить его этой костью подавиться.

– Задницу седлом еще не натерла? – поинтересовался я у Алабели, имея в виду, что пора бы уступить привилегированное место старшему товарищу.

– Гораздо меньше, чем пальцы ног, – тут же отозвалась девушка.

Энрико мое безразличие к его упрекам разозлило:

– Тебе плевать на всех, кроме себя.

– Разве должно быть иначе? – наконец последовал мой ответ.

– Должно быть, потому что своими идиотскими решениями ты подставил всех нас.

Я остановился и взглянул на Энрико, сдвинув брови.

– Когда на границе нам сказали, что здесь война, я хотел вернуться в Логрианд. Из-за тебя, Фосто, мы поступили иначе. Когда тот же Соломон Орснар предложил нам остаться в поселке, из-за тебя, Фосто, мы поступили иначе. Ты принимал решение за всех и склонял Алабель на свою сторону.

– Ты еще и Соломона помянул? – удивился я.

– За несколько недель могло случиться все, что угодно. В том числе и с бандой Двуцветных. Думаешь, Соломон натравил бы их на нас прямо в поселке, близ своего дома? Не думаю, что он поступил бы так.

Не думает. Конечно, он не думает. Душевное здоровье Энрико сильно подпортилось за последние дни, так что в своих мыслях он, похоже, беспрестанно пытался найти виноватого. Выбор пал на меня, но парень ошибается, если думает, что я соглашусь с его доводами.

– Чего ты добиваешься, Энрико? Мои уши жаждут тишины, а ты никак не заткнешься.

– Я добиваюсь, чтобы ты хоть в этот раз послушался меня. Чтобы мы вернулись к рыцарю Кристофу и приняли его щедрое предложение. Сама судьба подает нам знак, а мы плюем в его сторону.

– Возвращайся к рыцарю, – раздраженно проговорил я и добавил, заметно повысив голос: – Беги за ним или оставайся здесь, но помалкивай к чертовой матери!

Энрико не испугало мое негодование.

– Нет, с тобой я не останусь. Ты считаешь себя самым умным, но все ровно наоборот.

– Значит, самый умный здесь ты? И среди братьев ты выделялся особенными талантами, и отец считал тебя достойным наследником? Проклятие, да и в этом странствии ты проявил себя исключительно с хорошей стороны, так? Я же, раз за разом спасая твою жалкую жизнь, вдруг оказался безмозглым проходимцем.

– Это твоя идея – тащиться на другой конец света, и ты сам предложил защищать меня в пути. Ты обязался сопроводить меня до Берсены, но не выполнил этих обязательств, поэтому я вправе требовать от тебя возврата денег за проданный ковер.

– Что?! – мой разум отказывался верить в то, что услышали мои уши.

– Ты прекрасно понял меня, Фосто.

В голове промелькнули десятки доводов, по которым требование Энрико можно было оспорить, но я был настолько зол, что не привел ни один из них. Вместо этого я подскочил к парню и схватил его за грудки. В тот момент вся моя сдержанность испарилась, словно легкая дымка после восхода жаркого солнца. Мне хотелось вытрясти из наглеца всю душу, и лишь память о том, через что мы с ним прошли, остановила меня. Память и своевременное вмешательство Алабели. Нет, она не встала между мной и Энрико, лишь грубо выкрикнула с седла:

– Успокойся, Фосто!

Как ни странно, именно эти слова меня отрезвили. Я осознал, что могу слишком далеко зайти в приступе гнева. Скрежетнув зубами, я отпустил Энрико и сделал пару шагов назад. Но без последнего напутствия оставить его не мог.

– Запомни, сопляк, – процедил я, – что одно неосторожное слово, вырвавшееся из твоих уст, в мгновение ока может превратиться в кинжал, торчащий из твоего бока. В наказание я мог бы отобрать у тебя все монеты и счел бы этот поступок справедливым, но я поступлю, как человек честный. Проваливай. Проваливай и забудь мое имя. Наши пути больше не пересекутся.

Энрико не ответил мне ничего. Стоял с побледневшим от волнения лицом и громко сопел. Наконец повернул голову к Алабели и сказал:

– Идем со мной, Алабель.

Девушка молча покачала головой – она была на моей стороне. Энрико смутился, но старался не подавать виду. Если судьба действительно хотела подать нам какой-то знак, то лишь с Энрико ее трюк удался. У меня было свое мнение относительно дальнейшего путешествия, и предоставлять свободу действий божеству удачи я не собирался. Слишком переменчивое у этого создания настроение. Мой путь и путь незадачливого мальдионца с этого момента походил на горную тропу. Кто-то будет подниматься вверх, а кто-то…

Энрико зашагал вслед за рыцарем Кристофом неторопливо, так как при любом раскладе легко догонит толпу обездоленных, которую тот охраняет. До тех пор, пока парень окончательно не скрылся из виду, я пару раз оборачивался в его сторону, хоть и не понимал, что хочу узреть.

Глава 26

Долина немых

Было что-то странное в тех местах, где мы с Алабелью оказались, сойдя с главного тракта. Но, по правде говоря, и до того момента обстановка в пути изменилась в неожиданную сторону.

Прошло уже два дня, как мы покинули владения сира Кристофа Салаварда, как расстались с Энрико, и за все это время нам почти не встречались путники. А среди тех, кто встречался, имперским языком владел лишь один – грязный беззубый скиталец с маленьким узлом, который он носил на палке. При этом длина палки, как я прикинул, превосходила рост чумазого путешественника.

Узнать у него что-то стоящее оказалось делом отнюдь не простым. Поначалу я подумал, что и этот встречный говорит исключительно на парланском. Тот факт, что я ошибся, совсем не воодушевлял. Скиталец неопределенного возраста жевал слова, говорил слишком быстро и сумбурно. Узнать у него дорогу к замку влиятельного графа оказалось трудно, но только я подумал о том, что впустую трачу время, как скиталец совершенно четко произнес: «Лес. Старая скала. Направо». Стоило мне с задумчивым видом поблагодарить его, как он тут же зашагал прочь, продолжая нести какую-то ахинею.

Услышанное вряд ли помогло бы нам. Лесов в округе было много, а ландшафт плавно переходил из равнинного в гористый. Встречались высокие холмы и каменистые выступы, так что понять, где же здесь искомая старая скала, не представлялось возможным.

Все разрешилось просто – мы наткнулись на крошечное поселение у тракта, главной достопримечательностью которого являлась ветхая деревянная таверна. Там мы не только узнали, что за скалу имел в виду блаженный путник, но, ко всему прочему, решили остаться здесь на ночлег. Не сказать чтобы сон получился спокойным, но я слишком соскучился по кровати и не мог упустить такой возможности.

Хозяин заведения был не очень-то приветлив, но с подобным отношением к чужеземцам мы давно смирились. Самое главное, что грубоватый трактирщик смог детально описать кратчайший путь к искомому замку. Вековая Вершина – именно так именовали родовое гнездо парланского графа. Кроме того, оказалось, что мы бродим по земле сего влиятельного лорда уже не один день.

– Некоторые слухи ходят об этом замке, – осторожно намекнул я трактирщику, желая выведать что-нибудь интересненькое.

– Плевать я хотел на эти слухи! – изменился в лице мой собеседник. – Лишь бы всем вокруг глотки резать надоело, а то никакой прибыли нет.

Его замечание было уместным, но бесполезным для нас. На собственной шкуре предстояло испытать справедливость всех слухов, относящихся к владельцу Вековой Вершины. Черная магия, поклонения демонам, истязания крестьян и прочие прелести аристократической жизни, приписываемые отчаянному графу, меня напугать не могли. Не давали покоя опасения, что к чужестранцам он относится так же холодно, как и обитающие у большой дороги трактирщики. Не хотелось зазря делать значительный крюк.

Но кто не рискует, тот не осушает после победы бочки прекрасного эля. Мы обнаружили широкую просеку у старой скалы и сразу поняли, почему повстречавшийся на тракте оборванец назвал ее так. Заросшая хвойными деревьями скала действительно выглядела, как старый рассохшийся кирпич серого цвета. Она разрушалась под действием времени и ветра. Откалывающиеся слоями куски горной породы разбивались о подножие горы и образовывали перед просекой своеобразный холм из мелких камней и неподъемных валунов. Если бы мы с Алабелью ехали на повозке, то не один раз пришлось бы нам расчищать путь.

– Как-то тихо здесь, – заметила Алабель, но я промолчал – был слишком сосредоточен на том, чтобы наш конь не подвернул себе ногу о какой-нибудь булыжник.