Караваль

– Колдунья не солгала, говоря, что нельзя одновременно получить и славу, и любовь, – со вздохом пояснила бабушка. – Назвавшись звучным именем, Легендо перестал быть тем пареньком, которого полюбила Аннализа, поэтому она вышла замуж за другого, оставив его с разбитым сердцем. Он действительно добился известности, о которой мечтал, но решил, что Аннализа его предала, и поклялся впредь никогда больше не влюбляться. Возможно, кто-то и правда назовет его злодеем, но найдутся и те, кто скажет, что благодаря магии он уподобился богу.

Девочки были уже на полпути в страну сновидений. Их веки сомкнулись, но на губах еще не погасли полумесяцы улыбок. Телла беспокойно заерзала при слове «злодей», а Скарлетт просияла, услышав о магических способностях Легендо.

6

Скарлетт очнулась с ощущением, будто потеряла что-то важное. Обычно она неохотно разлепляла веки и не спеша потягивалась, прежде чем выбраться из постели и осторожно осмотреться по сторонам, но сегодня резко распахнула глаза и сразу же села.

Окружающий мир закачался у нее под ногами.

– Эй, осторожнее! – воскликнул Хулиан и поддержал ее, пытающуюся подняться, не дал выпасть из лодки – если уместно назвать лодкой крошечную посудину, на которой они плыли. Скорее уж, это был плот – такой малюсенький, что едва хватало места для них двоих.

– Сколько я проспала? – спросила Скарлетт, схватившись за бортик. Зрение ее постепенно прояснялось, приобретая четкость.

Хулиан опустил в воду весла, стараясь действовать осторожно, чтобы не забрызгать сидящую напротив девушку, и принялся грести. Море, по которому они плыли, было Скарлетт незнакомо. Водная гладь имела розоватый оттенок, тут и там кудрявились бирюзовые барашки, взбухающие по мере того, как медноликое солнце все выше поднималось по небосклону.

Было утро, но, как ей думалось, не первое с тех пор, как она забылась сном, поскольку прежде гладкий подбородок Хулиана успел покрыться темной щетиной, как если бы он не брился по меньшей мере пару дней. Вид у него сейчас был еще более разбойничий, чем когда он по-волчьи ухмылялся ей ночью на пляже Дель-Охос.

– Ах ты, негодяй! – воскликнула Скарлетт, влепив ему звонкую пощечину.

– Это еще за что? – ахнул Хулиан. На его щеке расцвела алая полоса – цвета ярости и кары.

Сообразив, что натворила, Скарлетт ужаснулась. Временами ей непросто бывало придержать язычок, но рукоприкладством она до сих пор никогда не занималась.

– Прости меня! Я не хотела! – растерялась она, вцепившись в край скамьи, на которой сидела, и стала ждать ответного удара, но его не последовало. Несмотря на злобно пламенеющий рубец на щеке, Хулиан лишь крепче сжал челюсти и не тронул свою обидчицу и пальцем.

– Тебе нечего меня опасаться, я женщин не бью.

Перестав грести, он в упор посмотрел на Скарлетт. Тогда в винном погребе он бросал на нее призывные взгляды, ночью на берегу зыркал, словно дикий зверь, но сейчас в его глазах не отражалось желания ни обольстить, ни напугать. За напускной суровостью скрывался призрак смятения, отражавшегося на его лице, когда он наблюдал, как губернатор Дранья чинит расправу над своей младшей дочерью. Сама же Скарлетт тогда пребывала в ужасе.

Отпечаток ладони на щеке Хулиана постепенно бледнел, и вместе с ним испарялся и ее страх: оказывается, не все мужчины ведут себя, как ее отец.

Скарлетт, до сих пор сидевшая, судорожно вцепившись в края скамьи, заставила себя наконец разжать пальцы, хотя руки у нее по-прежнему слегка дрожали.

– Я сожалею, – снова извинилась она. – Вам с Теллой не следовало… Погоди-ка! – осеклась она, вдруг ощутив разом нахлынувшее пугающее чувство утраты – жизненно важной утраты. У этой пропажи были светло-медовые волосы, ангельское личико и лукавая улыбка. – Где Телла?

Хулиан снова опустил весла в воду, на сей раз действительно обрызгав Скарлетт: капли ледяной воды выплеснулись прямо ей на колени.

– Если ты что-то сделал с Теллой, клянусь, я…

– Успокойся, Малинка!

– Меня зовут Скарлетт!

– Малиновый цвет или багряный[2 - Имя героини «Scarlett» перекликается с «scarlet», что в переводе с английского означает «багряный», «алый», «ярко-красный».] – невелика разница. С твоей сестрой все в порядке. Встретишься с ней на острове, – пояснил Хулиан.

Скарлетт хотела было запротестовать, но, взглянув туда, куда Хулиан указывал веслом, почувствовала, как слова таят на языке, точно размягченное масло.

Видневшийся на горизонте остров ничем не походил на ее родную Трисду с черным песчаным пляжем, скалистыми утесами и чахлой растительностью. Берег, к которому они приближались, утопал в зелени. Туман окутывал мерцающей пеленой поросшие лесом изумрудные горы, гордо устремляющиеся ввысь. С верхушки самого высокого пика струился водопад, переливаясь, словно перья павлина, и в конце концов исчезая в кольце танцующих облаков, окрашенных лучами восходящего солнца.

Вот он какой, Исла-де-лос-Суэньос – остров Грёз!

Скарлетт никогда не слышала об этом месте, пока не прочитала название на пригласительных билетах на Караваль, однако сейчас у нее не было ни малейших сомнений, что она вот-вот окажется в частных владениях магистра Легендо.

– Тебе повезло, что проспала все плавание. Места, которые мы оставили позади, выглядели не столь живописно, – сообщил Хулиан с таким видом, будто оказал Скарлетт неоценимую услугу. Однако, каким бы заманчивым этот остров ни выглядел, ее не оставляли тяжкие мысли о доме.

– А Трисда далеко отсюда? – спросила она.

– Мы сейчас находимся примерно посередине между Покоренными островами и Южной империей, – лениво протянул Хулиан, будто они просто прогуливались по берегу возле имения губернатора Драньи.

В действительности Скарлетт никогда не приходилось удаляться от дома на такое значительное расстояние. Глаза защипало от соленой воды, и она зажмурилась.

– Сколько же дней длится наше плавание? – спросила она.

– Сегодня тринадцатое число. Прежде чем снова меня ударишь, позволь сообщить, что твоя сестра выиграла нам время, обставив все так, будто вас обеих похитили.

Скарлетт вспомнила, какой разгром сестра учинила в ее комнате, разбросав вещи, как на поле боя.

– Вот, значит, зачем она устроила в моей спальне беспорядок?!

– Да к тому же оставила записку с требованием выкупа, – добавил Хулиан. – Так что, когда вернешься, сможешь выйти замуж за своего графа и жить с ним долго и счастливо, как в сказке.

Скарлетт не могла не признать, что сестра хитро все придумала. Но если отец узнает, что на самом деле они сбежали, да еще и за неделю до свадьбы, то обезумеет от гнева. Скарлетт представила себе фиолетового огнедышащего дракона, и ее взор затуманила пепельно-серая тень тревоги.

«Кто знает, быть может, посещение острова стоит сопряженного с этим риска?» — прошептал ветер на ухо Скарлетт, напомнив, что именно тринадцатое число значилось в приглашениях Легендо. А еще в них подчеркивалось, что «прибывшие позже указанного времени не смогут принять участие в игре, победитель которой получит приз – исполнение одного желания».

Скарлетт старалась не поддаваться очарованию этого места, но жившая в глубине ее души маленькая девочка с жадностью впитывала открывшийся взору новый таинственный мир, краски которого были ярче, гуще и острее – по сравнению с ними все, виденное ею прежде, казалось тусклым и бледным.

Чем ближе они подплывали к острову, тем более насыщенного багряного цвета становились бронзовые облака: как будто вместо дождя они вот-вот прольются пламенем. Глядя на них, Скарлетт вспомнила письмо магистра Легендо, золоченые края которого тоже горели огнем, когда на них падал свет. Она понимала, что следует немедленно вернуться домой, но ее манило обещание того, что можно обнаружить на острове Грёз. Схожее чувство порой охватывало Скарлетт ранним утром, ставя перед выбором: открыть глаза и столкнуться с суровой действительностью или держать веки смеженными, чтобы подольше задержаться в прекрасном мире сновидений.

Однако красота обманчива – и примером тому сидящий сейчас на веслах напротив нее молодой моряк, плавными гребками рассекающий водную гладь. Он действует столь невозмутимо, будто похищение девушек для него самое привычное дело на свете.

– Почему Телла уже на острове? – спросила Скарлетт.

– Потому что эта лодка за раз способна выдержать не более двух человек, – пояснил Хулиан, и, взмахнув веслом, снова окатил Скарлетт брызгами. – Скажи спасибо, что я вообще вернулся за тобой после того, как доставил на берег твою сестру.

– Начнем с того, что я не просила меня увозить.

– Не ты ли семь лет писала Легендо?

Щеки Скарлетт полыхнули жаром. Мало того, что письма к магистру Караваля были тайной, которой она поделилась только с Теллой, так еще и Хулиан произнес его имя с насмешкой, заставив почувствовать, что все эти годы она и вправду вела себя крайне глупо. Она показалась себе ребенком, которому только предстоит понять, что далеко не все сказки имеют счастливый финал.

– Тебе нечего стыдиться, – утешил ее Хулиан. – Уверен, что многие юные девушки пишут ему письма. Ты, вероятно, слышала, что Легендо никогда не стареет. А еще болтают, будто ему известен способ внушать к себе любовь.

– В моих письмах не было ни капли романтики! – запротестовала Скарлетт. – Я просто хотела побывать на его волшебном представлении.

Хулиан недоверчиво прищурился.

– Почему в таком случае теперь ты этого не хочешь?