Сумерки

– Хорошо.

– Поделись гипотезой. Хотя бы одной.

Ой.

– Только не это.

– Ты не ставила условий, просто согласилась выполнить просьбу, – напомнил он.

– Как будто ты никогда не нарушал обещаний! – парировала я.

– Всего одну гипотезу. Я не буду смеяться.

– Еще как будешь, – в этом я не сомневалась.

Он опустил голову, а потом бросил на меня опаляющий взгляд золотистых глаз из-под длинных черных ресниц.

– Ну пожалуйста! – выдохнул он, наклоняясь ко мне.

Я заморгала, в голове вмиг стало пусто. Господи, как ему это удается?

– Э-э… что? – оторопело спросила я.

– Пожалуйста, назови мне свою гипотезу – одну, самую маленькую, – он не сводил с меня пылающих глаз.

– Эм-м… тебя укусил радиоактивный паук?

Может, он еще и гипнозом владеет? Или это я безвольная тряпка?

– С фантазией у тебя не ахти, – иронически оценил он.

– Ну извини, больше ничего не придумала, – оскорбилась я.

– Ничего похожего и в помине нет.

– Не было пауков?

– Ни единого.

– И радиоактивности тоже?

– Вообще.

– Не повезло, – вздохнула я.

– И криптонит на меня не действует, – ухмыльнулся он.

– А говорил, что не будешь смеяться. Уже забыл?

Он попытался сделать серьезное лицо.

– Рано или поздно я все равно узнаю, – предупредила я.

– Даже не пытайся. – Он опять не шутил.

– Это еще почему?

– А вдруг я не супергерой? Вдруг я злодей? – Он весело улыбался, но взгляд был непроницаемым.

– А-а, – отозвалась я, и сразу несколько его намеков вдруг обрели смысл. – Поняла.

– Правда? – Его лицо вдруг стало строгим, словно он жалел, что ненароком проговорился.

– Тебя надо бояться? – предположила я, и сердце забилось чаще: интуиция подсказывала, что я попала в точку. Он и вправду опасен. Именно это он и пытался мне втолковать.

В его глазах отражались недоступные моему пониманию чувства.

– Но ты не злодей, – прошептала я, качая головой. – Нет, я не верю, что ты настолько плох.

– Напрасно. – Его голос прозвучал чуть слышно. Не поднимая глаз, он забрал у меня крышку от бутылки и раскрутил ее, поставив на ребро. Я уставилась на него, гадая, почему мне не страшно. Ведь он не шутит, это ясно как день. А я ощущала лишь нетерпение, волнение, и главное – увлеченность. Так я всегда себя чувствовала, оказываясь рядом с ним.

Молчание длилось, пока я не заметила, что кафетерий почти опустел.

Я вскочила.

– Опоздаем!

– Сегодня я не пойду на урок, – произнес он, снова раскручивая крышку. Она вращалась с такой скоростью, что превратилась в размытое пятно.

– Почему?

– Изредка прогуливать уроки полезно для здоровья. – Он улыбался, но взгляд по-прежнему был беспокойным.

– А я пойду, – сказала я. Мне, трусихе, не хотелось получить нагоняй.

Он снова занялся своей импровизированной юлой.

– Ладно, до встречи.

Я медлила, желая разорваться, пока первый звонок не заставил меня вылететь за дверь. Обернувшись перед уходом, я заметила, что Эдвард даже не шелохнулся.

На урок я почти бежала, мысли вертелись быстрее, чем крышка от бутылки. Горстка полученных ответов не шла ни в какое сравнение с лавиной новых, только что возникших вопросов. Хорошо, хоть дождь прекратился.

Мне повезло влететь в класс, опередив мистера Баннера. Быстро усевшись на место, я заметила, что на меня глазеют Майк и Анджела: у него был обиженный вид, а у нее – удивленный и слегка испуганный.

Вошедший мистер Баннер потребовал тишины. Он поставил на стол Майка несколько картонных коробок и велел передать их остальным.

– Итак, я хочу, чтобы все вы взяли по одному предмету из каждой коробки, – начал он, доставая из кармана лабораторного халата резиновые перчатки и надевая их. Скрип натянувшейся на запястьях резины показался мне зловещим. – Первый из этих предметов – карта-индикатор, – продолжал он, показывая классу белую карточку с четырьмя квадратами на ней. – Второй – аппликатор с четырьмя зубцами, – он поднял что-то похожее на почти беззубый гребень, – а третий – стерильный одноразовый ланцет, – он взял голубую пластмассовую штучку и отломил колпачок. Издалека иглу было не разглядеть, но у меня все равно скрутило живот.