Химик

Все столики оказались заняты, поэтому Алекс села у небольшой барной стойки. Стена напротив была зеркальной, так что Алекс могла следить за входом и окнами, не оборачиваясь. Удачное место. Она заказала бургер, луковые кольца и шоколадный коктейль. Все оказалось очень вкусным. На время еды Алекс отключила мозг. За последние девять лет она отлично научилась заглушать почти любые мысли. А пока она ела и наблюдала за людьми, головная боль из острой превратилась в тупую, пульсирующую. Затем «мотрин» все же победил и заглушил ее полностью. На десерт Алекс заказала кусочек пирога с пеканом, хотя уже была сыта и смогла лишь поковырять его вилкой. Она тянула время. Как только обед подойдет к концу, ей придется принять решение.

В машине, словно улучив момент, боль вернулась, став чуть менее резкой. Алекс поколесила по тихим улочкам, где легко заметить, не увязался ли следом «хвост». Небольшой пригород был темным и безлюдным. Спустя несколько минут Алекс повернула ближе к самому городу.

Она по-прежнему разделяла варианты исхода на две колонки.

Первая – Карстон врал, чтобы убить ее, – казалась все менее правдоподобной. Однако необходимо оставаться начеку. История могла быть выдуманной от начала и до конца. Улики, данные нескольких контор, написанные в разных стилях отчеты, фотографии со всего мира – все это, вероятно, тщательно подготовленная ловушка. Правда, не очень-то надежная, ведь Алекс могла попросту отказаться и свалить.

Но зачем Карстону собирать столько информации, если он надеялся договориться о встрече заранее? Алекс с легкостью убили бы и без всей этой показухи. Если объект уже держат на прицеле и ты ждешь, что его мозги растекутся по тротуару прежде, чем папка будет открыта, хватило бы и стопки девственно-чистых листов. Насколько быстро в департаменте набросали такое досье? Алекс ведь приехала раньше условленного и не оставила Карстону времени на подготовку. Кто же тогда Дэниел Бич? Человек из департамента? Или ничего не подозревающий гражданский? Они ведь должны понимать, что Алекс в состоянии проверить хотя бы часть информации.

В последнем документе они предлагали план действий. Через пять дней, с Алекс или без, Дэниела задержат во время регулярной пробежки субботним утром. Никто его не хватится до начала школьной недели в понедельник. В любом случае, все обставят так, будто он просто решил ненадолго уехать. Если Алекс им поможет, то у нее будет два дня, чтобы получить необходимую информацию, а затем она может отправиться на все четыре стороны. Они надеялись, что Алекс согласится поддерживать некий контакт – посредством электронной почты для экстренной связи, соцсетей, да хоть газетных объявлений.

А если Алекс откажется, им придется справляться собственными силами. Однако попытки добыть информацию и не покалечить объект наверняка займут много времени… слишком много времени. Думать о том, какой ценой обойдется провал, было страшно.

Она едва сдерживала возбуждение при мысли обо всех ее любимых игрушках, которые ждут в лаборатории. Оборудование, которое не достать в обычном мире. ДНК-секвенсор и амплификатор. Уже извлеченные антитела, которыми можно будет тихонько набить карманы, если все это не подстава. Конечно, если Карстон не лжет, то ей больше и красть не придется.

Она задумалась, каково это, снова спать в постели. Не таскать на себе полный набор токсинов. Использовать одно и то же имя. Взаимодействовать с людьми так, чтобы никто не умирал.

«Не рассчитывай на подобное, – сказала она себе. – Не позволяй мечтам поселиться в голове и повлиять на здравомыслие. Не иди на поводу у глупой надежды».

Какими бы приятными ни были грезы, попытки воспроизвести путь к их достижению приводили ее в тупик. Она не могла представить, как вновь проходит сквозь сверкающие стальные двери туда, где в мучениях умер Барнаби. Разум отказывался воплощать эту сцену.

Жизни миллионов людей были весьма весомым аргументом, однако во многом оставались лишь теорией. Алекс не знала, что же сможет заставить ее все-таки шагнуть в те двери.

Значит, придется идти в обход.

Всего пять дней.

И уйма работы.

Глава 4

Операция заставит ее выпотрошить всю заначку.

Мысль навязчиво крутилась на периферии мозга. Если через неделю она все еще будет жива, а взаимоотношения с департаментом останутся прежними, то настанет череда серьезных финансовых проблем. Три года подряд постоянно менять личность – удовольствие не из дешевых.

Вначале было сложно добыть наличные, которые можно спокойно тратить. Деньги у нее были – будущая зарплата как раз и привлекла ее при выборе работы, а до этого она получила приличную выплату по страховке после смерти матери. Однако если ты работаешь на обладающих немалой властью параноиков, которые наверняка отмечают в твоем личном деле даже то, что ты сменила марку зубной пасты, нельзя просто так снять средства со счета и спрятать их в коробку под кроватью. Если начальство не собирается ничего с тобой делать, так ты можешь дать ему повод. А если собирается – то теперь будет действовать на опережение. Можно, конечно, снять все деньги и тут же выехать из города, но как тогда платить за подготовительные меры?

Эту схему, как и многие другие, разработал Барнаби. И он не посвящал Алекс в подробности, чтобы защитить друга или друзей, чьей помощью собирался воспользоваться.

В кафетерии, расположенном несколькими этажами выше лаборатории, они с Барнаби обсудили – так, чтобы разговор было слышно – многообещающее предложение для вложения средств. Вернее, многообещающим его назвал Барнаби, пытаясь убедить в этом Алекс. Ничего необычного – подобные беседы наверняка велись и у кулеров с водой в обычных офисах. Она сделала вид, что поддалась на уговоры, и Барнаби громко пообещал все уладить. Она перевела деньги на счет инвестиционной фирмы – или же компании, которая оную напоминала. Через несколько дней средства – за вычетом пяти процентов «комиссии» друзьям Барнаби за потраченное время и риск – попали в банк в городе Талса, штат Оклахома, на счет некой Фредерики Ноубл. Уведомление об открытом счете ожидало ее в конверте без надписей, спрятанном в экземпляре «Экстранодальных лимфом» окружной библиотеки. Там же лежали водительские права Фредерики Ноубл, выданные в штате Оклахома, с фотографией Алекс.

Она не знала, где окажется заначка Барнаби. Не знала его новое имя. Она хотела покинуть город вместе с ним – ей уже тогда снились кошмары о бегах и безбрежном одиночестве, – однако Барнаби счел это неразумным. Безопаснее разделиться.

Больше вложений, больше конвертов. Еще несколько счетов на имя Фредди, а также счета и удостоверения Эллис Грант из Калифорнии и Ши Марлоу из Орегона. Документы всех трех личностей были надежными, если бы дело дошло до тщательной проверки. Когда департамент нашел ее в первый раз, Фредди оказалась раскрыта, поэтому теперь она вела себя куда осторожнее. Эллис и Ши пока ничто не угрожало. Она ими слишком дорожила, поэтому использовала как можно реже – и так, чтобы не запятнать какими-либо связями с доктором Джулианой Фортис.

Еще она начала покупать ювелирные украшения – ценные, но небольшие по размеру. Например, канареечные бриллианты, которые, на ее взгляд, ничем не отличались от простых желтых сапфиров, но стоили в десять раз дороже прозрачных. Массивные цепочки и тяжелые кулоны из чистого золота. Несколько отдельных камешков – их она якобы собиралась вставить в оправу. Пусть вновь продать все это удастся лишь за полцены, зато драгоценности проще перевозить, да и обменять на наличность можно без лишнего шума.

Позвонив из телефона-автомата, Фредди Ноубл арендовала небольшой домик у окраины Талсы. Домиком владел замечательный старичок, который с радостью согласился помочь с доставленными по почте коробками. В них было все, что ей понадобится, когда она перестанет быть Джулианой Фортис, – начиная с полотенец и подушек и заканчивая россыпью драгоценных камешков, конденсаторами и перегонными колбами. Хозяин получал арендную плату и никак не комментировал отсутствие Фредди. Она пару раз туманно намекнула, что собирается порвать неудачные отношения с парнем – такой версии хозяину было достаточно. Необходимые вещи она заказывала по Интернету, используя библиотечные компьютеры и электронный ящик, который никогда не открывала на домашнем ноутбуке.

Она выполнила все, что было в ее силах, и принялась ждать сигнала Барнаби. И он действительно дал ей понять, что пора бежать – пусть и не так, как они планировали.

Теперь накопленные такими трудами деньги буквально утекали сквозь пальцы. Как будто она – избалованный ребенок, дорвавшийся до родительского капитала. Что ж, это последний большой загул в тщетной надежде обрести свободу, пообещала она себе. Она знала несколько способов заработать большие деньги, но все они опасны и связаны с рисками, на которые она шла крайне неохотно.

Иногда люди нуждались в услугах врачей, готовых нарушить закон. Некоторые всего лишь хотели, чтобы врач проконтролировал прием препарата, купленного в России или Бразилии и не одобренного Управлением по санитарному надзору. А другим было необходимо извлечь пули, но не в больнице, где тут же уведомили бы полицию.

Она то и дело появлялась в Сети. Несколько клиентов связывались с ней через последний электронный адрес, который теперь засвечен. Придется вернуться на уже знакомые форумы и восстановить старые контакты, стараясь не наследить больше необходимого. Задача предстоит сложная. Если департамент обнаружил письма, то теперь они все знают. По крайней мере, клиенты входили в ее положение. Большая часть работы, которую она для них выполняла, колебалась в пределах от полулегальной до полностью незаконной, так что исчезновениями и новыми именами их было не удивить.

Подпольная деятельность, разумеется, добавляла в ее и без того нелегкую жизнь новые опасности. Например, когда средней руки мафиозный босс, которому нравилось пользоваться ее услугами, решил, что ей стоит навсегда переехать в Иллинойс. Она попыталась рассказать Джои Джанкарди заранее продуманную легенду. Все-таки если мафия узнает, что реальная информация о ней стоит немалых денег, ее тут же выдадут. Однако он был, мягко говоря, непреклонен и убеждал, что под его защитой бояться нечего. В конечном счете ей пришлось разрушить свою почти налаженную жизнь в роли Чарли Петерсон и бежать. Возможно, члены мафиозной семьи до сих пор ее ищут, но это неважно. Когда речь заходила о кадрах и ресурсах, мафия и близко не могла сравниться с американским правительством.

А может, мафия и вовсе не стала тратить на нее время. В мире полно врачей, и ничто человеческое им не чуждо. Правда, если бы Джои Дж. знал ее настоящую специальность, то точно постарался бы всеми силами удержать такой ценный объект при себе.

Но, по крайней мере, он неплохо менял драгоценности на наличку. И экспресс-курс по травматологии ей не повредил. Вдобавок у подпольной работы имелся еще один плюс – никто особенно не переживал из-за неудач. Люди были готовы к смертям и не требовали компенсаций за халатность.

Думая о Джои, она всякий раз вспоминала и Карло Аджи. Не то чтобы друг, но… что-то вроде того. В то время они постоянно поддерживали связь. Несмотря на откровенно бандитский вид, Карло всегда обращался с ней тепло и ласково, как с младшей сестренкой. Поэтому то, что она ничем не смогла ему помочь, ранило ее куда сильнее, чем все прочее. Пуля попала в левый желудочек сердца. Карло скончался задолго до того, как его доставили к ней, однако Джои Дж. продолжал надеяться на чудо, ведь Чарли уже не раз его выручала. Когда Чарли объявила о смерти Карло, Джои отнесся к этому философски: «Карло был лучшим. Ну, где-то находишь, где-то теряешь». И пожал плечами.

Ей не нравилось вспоминать о Карло.

Она предпочла бы иметь в запасе еще несколько недель для размышлений о другом – как довести до ума схему, вычислить свои слабые места, усовершенствовать все необходимое, – однако у плана Карстона был четкий дедлайн. Поэтому ей пришлось поделить крайне ограниченное время, которым она располагала, между наблюдением и подготовкой рабочего пространства, и в результате она не сумела выполнить идеально ни то ни другое.

Наверняка за ней уже наблюдают – на случай, если она вновь решит действовать в одиночку. Ожидаемо, после столь раннего визита к Карстону. Но какой у нее остается выбор? Явиться на работу, как предложено?

Она уже увидела достаточно и могла поспорить, что сегодня Дэниел будет следовать тому же распорядку, как и в предыдущие три дня. Что-то в его почти неизменном прикиде – похожие джинсы, рубашки и пиджаки, которые лишь слегка отличались оттенками, – намекало, что в обычной жизни он – человек привычки. После занятий он всегда задерживался – беседовал с учениками, а также работал над планом следующих уроков. Затем закидывал на левое плечо рюкзак с папками и ноутбуком и покидал школу, помахав по пути секретарю. Проходил пешком шесть кварталов и в самый час пик – около 18.00 – нырял в метро, на котором ехал по Зеленой линии от станции «Конгресс-Хайтс» до «Коламбия-Хайтс». Там находилась его крошечная однокомнатная квартирка-студия, где он разогревал замороженный ужин и проверял работы учеников. Спать ложился около десяти; телевизор, судя по всему, не смотрел. Увидеть, чем же он занимался по утрам, было сложнее – жалюзи из ротанга становились почти прозрачными, когда в доме горел свет, но в лучах солнца просматривались плохо. В пять утра Дэниел выходил на пробежку, возвращался спустя час и через тридцать минут, с влажными после душа кудрями, выдвигался к расположенному в трех кварталах метро.

Два дня назад она как можно осторожнее проследила за Дэниелом во время утренней пробежки. Он явно был опытным – бежал ровно и быстро, а она, наблюдая, поймала себя на мысли, что жалеет о нехватке времени на такие упражнения. Она не любила бегать так, как это, казалось, нравится другим – ведь без машины, в которую можно тут же нырнуть, она ощущала себя беззащитной, – но бег был важен. Она заведомо слабее того, кого отправят по ее душу. На коротеньких ножках, конечно, далеко не убежишь, да и никакое боевое искусство не поможет одолеть профессионального киллера. А вот что могло ее спасти, так это выносливость. Если уловки помогут пережить момент нападения, то придется продержаться дольше, чем убийца будет ее преследовать. Умереть, запыхавшись и выбившись из сил из-за отсутствия должной подготовки, было бы глупо. Она не хотела так погибнуть, поэтому бегала при любой удобной возможности и делала те упражнения, для которых хватало места в ее скромных убежищах. И теперь она пообещала себе, что как только покончит с этой операцией, то найдет хорошее место для пробежек – с достаточным количеством отходных путей и укрытий.

А вот маршрут Дэниела – как и его квартира, и школа – совершенно не подходили для ее первого хода. Слишком очевидно. Проще всего было бы схватить его сразу после пробежки, усталого и рассеянного, но об этом догадываются и плохие парни. Они будут готовы. То же самое касалось пешего отрезка по пути к школе. Значит, метро. Достаточно очевидный вариант, однако никто не сможет отследить происходящее на всех линиях и станциях, одновременно наблюдая за остальными участками пути Дэниела.

В метро полно камер, но тут ничего не поделаешь. Спустя три года департамент все-таки получит миллион четких снимков ее лица. В нем мало что изменилось, на ее взгляд, однако в досье, несомненно, появятся новые сведения. Впрочем, вот и все. Работа в департаменте дала ей неплохое представление о том, как ловят людей – и подобная задача на деле оказывалась куда сложнее, чем показывали в среднестатистических сериалах про шпионов. Камеры в метро помогали поймать подозреваемого, но лишь после совершенного преступления. Действовать в режиме реального времени невозможно – для этого нет ни людей, ни ресурсов. Поэтому камеры сообщат лишь, где она была, а не будет, а без этих данных запись бесполезна. Все, что они обычно позволяют вычислить – кто она, где получила информацию, каковы ее мотивы, – известно департаменту и так.

В любом случае, придумать менее рискованный вариант она не могла.

Сегодня ее звали Джесси. Она остановилась на деловом образе – черный костюм с такого же цвета футболкой под пиджаком и, конечно, кожаный пояс. Парик, но уже другой, более естественный – мышиного, светло-русого цвета, длиной до подбородка. Она завязала волосы простой черной лентой и надела очки в тонкой металлической оправе – они, не вызывая ощущения, что она за ними прячется, слегка изменяли форму ее скул и лба. Джесси знала, что симметричное лицо с мелкими чертами, как правило, не привлекает внимания. И в то же время она не выглядела настолько заурядно, чтобы ускользнуть от тех, кто ищет именно ее. Придется по возможности держать голову опущенной.

На этот раз Джесси взяла с собой портфель, а не сумку. Деревянные вставки перекочевали с ремешка на его ручку. Даже будучи пустым, портфель имел немалый вес благодаря металлическим накладкам, и им вполне можно было оглушить противника. Медальон, кольца, но не серьги. Предстояло таскать тяжести, а с серьгами это небезопасно. Обувные ножи, лезвия скальпелей, тюбик «бальзама», разные спреи… почти полная экипировка. Однако сегодня это не придавало Джесси уверенности. Эта часть плана заставляла ее выйти далеко за пределы зоны комфорта. Она даже не представляла, что ей однажды придется похищать людей. За последние три года она и не думала о сценариях, которые не сводились или к убийству, или к побегу.

Проезжая по темным улицам, Джесси зевнула. Она совершенно не высыпалась, и так будет еще несколько дней. Она прихватила с собой пару веществ, которые не дадут заснуть, но ее предел – еще семьдесят два часа. И когда настанет это время, Джесси должна надежно спрятаться. Все же она надеялась, что до веществ дело не дойдет.

На дешевой парковке около аэропорта имени Рональда Рейгана было полно свободных мест. Джесси оставила машину поближе к остановке автобуса-шаттла, где предпочитало парковаться большинство людей, и дождалась автобуса. Этот аэропорт Джесси знала лучше любого другого. На нее вдруг накатило забытое ощущение уюта, которое часто возникает в хорошо знакомой обстановке. Подошла еще пара человек, оба уставшие и с багажом. На Джесси они не обратили никакого внимания. Автобус доставил ее к третьему терминалу, откуда она, запутывая следы, вернулась к станции метро по пешеходному мостику – пятнадцать минут быстрым шагом. Что хорошо в аэропортах – все ходят быстро.

Перед выходом Джесси размышляла, не надеть ли обувь на танкетке, чтобы изменить рост. Однако затем решила, что придется слишком много ходить – и, возможно, бегать, если что-то пойдет не по плану. И предпочла темные балетки.

Стараясь не поворачиваться лицом к камерам, Джесси влилась в толпу, следующую к платформе, и краем глаза оценила, к кому лучше присоединиться. Наблюдатели наверняка высматривают одинокую женщину. А компания – неважно, сколько человек – поможет скрыться куда лучше, чем макияж или парик.

Начиналась первая волна часа пик, и в метро спускалось все больше людей. Джесси выбрала трио из двух мужчин и женщины, одетых в темные костюмы и с портфелями. Благодаря остроносым туфлям на шпильках женщина с сияющими светлыми волосами возвышалась над Джесси на добрых девять дюймов. Протолкнувшись мимо других компаний, Джесси пристроилась между этой женщиной и стеной. Любой, кто станет рассматривать новообразованную четверку, первым делом обратит внимание на блондинку. Если он, конечно, не ищет Джулиану Фортис.

Компания Джесси целенаправленно прошла сквозь толпу к свободному месту у края платформы. Никто из них, казалось, не замечал идущую рядом невысокую девушку. В такой давке – неудивительно.

Пронесшийся мимо поезд резко остановился. Компания помедлила, выбирая менее забитый вагон. Джесси уже хотела было пойти одна, но блондинке, судя по всему, тоже не терпелось поскорее уехать, и она протолкнулась в третий вагон, на который они как раз смотрели. Втиснувшись следом, Джесси оказалась зажата между блондинкой и другой, более крупной женщиной, стоящей сзади. Пусть и неудобно, зато безопасно.