Троянский конь

Норт полистал следующие страницы, пропуская расчеты, пока не наткнулся на абзац, который смог понять. В нем шла речь о самых сложных признаках работы биологических часов.

«В ядре нервной клетки мозга часовой и вневременной гены вырабатывают протеины. Когда легионы протеинов попадают в ядро, они вынуждают королей сдаться. Стоят на страже неколебимо, пока один за другим не распадаются. Короли остаются одни, и тогда они посылают гонца—третий ген под названием "цикл", который соберет новую армию. Проходит двадцать четыре часа, прежде чем цикличный ген воссоздастся. Отсюда возникает чувство времени. И боги тут ни при чем».

На следующих страницах записи продолжались – то бессвязный бред, то ясные мысли. Если Норт все правильно понял, часовой ген состоял из 3600 букв – нуклеотидов. При изменении хотя бы одной буквы результат меняется. Ген сделал открытие. Если изменить на А 1766 букву, которой обычно была G, то внутренние часы станут идти на пять часов быстрее. А если вместо 734 буквы Т будет А, они пойдут на пять часов медленнее.

Еще Ген искал способы заставить внутренние часы запускать разные процессы в организме. Большую часть его размышлений детектив не понял. Парня звали Ген. И он был одержим генами.

Эжен Диббук оказался гораздо умнее и образованней, чем предполагал Норт. Он знал, чего хочет, и шел к намеченной цели напрямик. И добивался своего. Если верить этим записям, он собирался проверить свою теорию уже не на дрозофилах, а на живых людях.

Норт поставил блокнот на место и помедлил, раздумывая, вытаскивать ли следующий. Сколько времени он здесь провел? Кассандра Диббук слишком долго ищет фотографии. Ну, это только на руку. Детектив достал из дальнего угла полки одинокий блокнот в голубой обложке.

Открыв книжицу на первой странице, он увидел слова: «Я – проклятие Сатаны».

«Я – проклятие Сатаны».

Что же это? Ген произнес эту фразу в музее, и тогда она прозвучала полной бессмыслицей. О чем же парень хотел ему сказать?

Норт перевернул страницу, надеясь отыскать объяснение.

На него смотрел Бык.

Норта бросило в жар.

Ба-бах!

Он пошатнулся, схватившись рукой за горло.

Ба-бах!

Колени подогнулись, и, не удержавшись на ногах, детектив опустился на кровать.

Перед глазами трепетали, шурша, страницы ужасного блокнота. Они терзали его.

Бык!

Тяжелое дыхание зверя стало еще слышнее, биение огромного могучего сердца – громче.

Руки Норта дрожали, зубы выбивали дробь.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Он огляделся.

Кассандры Диббук в комнате не было.

Стерев со лба холодный пот, он захлопнул страшный блокнот.

Норт заметался по комнате. Блокнот спокойно лежал на кровати. Никто из него не выскакивал.

Какие тайны хранятся под его обложкой? Что узнает Норт, если взглянет на следующие страницы?

«Что же происходит, твою мать?»

«Что мне делать?»

«Что я делаю?»

Он знал одно: если он откроет блокнот, его жизнь изменится окончательно и бесповоротно. А потом пришел спасительный стыд. Норт схватил блокнот и сунул его во внутренний карман плаща. В этот миг он перестал быть полицейским.

– Нет! Нет! Нет!

Тишину дома разорвали отчаянные крики, доносившиеся откуда-то снизу.

Норт выбежал из комнаты, слетел по ступеням и ворвался в спальню Кассандры Диббук. Он замер в дверях, оглядываясь по сторонам. Женщина сидела на полу и стучала кулаками по какой-то шкатулке. Вокруг были разбросаны сотни фотографий.

– Они их изменили! Изменили! Они пришли и изменили мои фотографии! Где мой мальчик? Где мой ребенок?

Бедняжка принялась швырять стопки снимков в стену. Одна фотография отлетела к ногам детектива. Норт поднял ее. Это был Ген. На снимке ему вручали диплом Колумбийского университета.

Норт не знал, что делать. Он едва справлялся с собой.

– Миссис Диббук! Миссис Диббук, пожалуйста, успокойтесь,– попросил он.

Но Кассандра не могла успокоиться.

Она подняла залитое слезами лицо, и внезапно его исказила маска ужаса. Женщина перекатилась по полу и забилась в дальний угол.

– Что вы сделали с детективом? Что вы с ним сделали? Вы его двойник!

Книга пятая

Вину за то, что сердце наполнено тьмой, не всегда следует возлагать на родителей или общество.

    Стивен Линкер

Эхо демона

20.27

Он оставил ее, заходящуюся криком, в спальне; горячее дыхание Быка преисподней опаляло ему затылок.

Никакие его слова не успокоили бы ее. Никакие его действия ничего бы не изменили. Она уже приняла решение, а он не был тем, за кого себя выдавал.

Ирония заключалась в том, что она не ошибалась. Она увидела, кем он действительно был. Она заглянула под его маску. Она разглядела его рога, и он ощутил себя нагим, выставленным на всеобщее обозрение.

«Может быть, вызвать врача? Нет».

У него сложилось впечатление, что врачи побывали тут уже не один раз. Если бы они могли помочь ей, то сделали бы это давным-давно.