Галстук для моли

– Конечно, – не задумываясь, соврала я. – Они потрясающие.

– А ты в теме, – улыбнулся Джонни, отчего кожа на его лице натянулась сильнее, и я четко разглядела небольшие трещинки у крыльев носа, удостоверившись в своем первом впечатлении – на лице парня лежала тонна тональника, а глаза были подведены карандашом.

Внезапно зазвонивший телефон прервал нашу беседу с помощником фотографа, и я, отбежав в сторонку, приняла вызов.

– Ну? – голос у шефа был раздраженным. – Он там?

– Нет, – ответила тихо, косясь на пятерых мужчин, толпящихся у оборудования рядом с центральным окном. – Но они пока не волнуются, время еще есть.

– Идиот хренов… – неразборчиво зарычал Малкин. Мне показалось, он стукнул смартфоном пару раз, потому что его слова слышались то громче, то чуть тише, прерываясь глухими «бдыщ».

Матом шеф владел виртуозно, ввинчивал его в предложения вместо запятых и точек, и для любимой Звезды слов не жалел.

– Ульяна! – наконец позвал он. – Мы едем в один клуб неподалеку. Уже подъезжаем. Если этот упырь появится раньше, чем я позвоню снова, сразу набери меня.

– Поняла.

– Не спи, Валера! – заорал Малкин в ухо, забыв отключиться. – Добавь скорости!

Мысленно пожелав водителю терпения и понимания, я вернулась к диванчику в центре зала и выжидающе уставилась на дверь.

– Приветствую, – раздалось над ухом спустя минуту. Интонации нового голоса явно выдавали природу его носителя. Такие парни любят синий цвет и кофточки в обтяжку…

Вот и этот типаж, как и Джонни, был «в тренде»: имел полные губы, даже во время разговора вытягивающиеся «уточкой», идеальный цвет кожи и большие темные глаза. Невысокий, в фирменных кроссовках на платформе, в желтых брюках на подтяжках и клетчатой рубашке… Хотелось назвать его Карлсоном и поискать сзади пропеллер.

– Я Энтони, – чуть растягивая слова, пропел он. – Тот самый.

Мне протянули руку с таким видом и таким образом, что на миг я даже задумалась, не хочет ли он, чтобы я ее поцеловала?

Встав с диванчика, легко пожала наманикюренные пальчики «того самого» и, как можно раболепнее улыбнувшись, ответила:

– Для меня большая честь познакомиться с вами. Ваши фотографии – это просто произведения искусства.

– Так и есть, – не стал спорить с очевидным мой новый знакомый. – Я бы даже из вас мог сделать богиню.

Кашлянув в кулак, постаралась сохранить серьезность и не сильно обижаться на четко произнесенное им «даже из вас».

– Вряд ли. Я слишком… проста для всего этого, – ответила, обводя глазами зал.

Энтони вскинул брови, чуть обернулся, бросил взгляд на приготовленное для фотосессии оборудование и снова посмотрел на меня.

– А ну-ка, – он щелкнул пальцами, – встань к тому окну! Только… Рома! Сделай ей губы. Нарисуй что-то яркое. Глаза оставь как есть, и мне нравятся ее очки.

– Что? – вскинулась я, косясь на вход. Макса все еще не было, а время безжалостно шло вперед. – О нет, я не могу… Не надо. Я здесь не для этого, ребят. Эй…

Перед глазами возник еще один невероятный мужчина, теперь уже блондин. Крашеный. С чуть отросшими черными корнями, а может, специально так выкрашенными. Он схватил меня за подбородок и, чуть откинув голову назад, покрутил головой из стороны в сторону, при этом то слепо щурясь, то делая огромные глаза.

– Красный! – постановил мужик, после чего потащил меня за собой к столику у окна.

– Слушайте, я всего лишь помощница Александра Сергеевича. Серьезно. Я просто жду…

– Мы все ждем, – отмахнулся Роман и, ткнув длинным ухоженным пальцем в Энтони, покачал головой: – Наш-то совсем на психе. А знаешь, какой он в гневе? Бр-р-р… Макс появится – сразу начнем работу. А пока скучно. Ну же, закрой рот! Угу… Ализариновый будет как раз к месту.

Мелькнул колпачок помады, в руках мужчины появилась кисточка, и меня снова схватили за подбородок.

– Идеально! – Спустя минуту Роман слепо щурился, разглядывая меня. – Дай руку, запишу тебе номер оттенка и фирму. Пользуйся, дорогая, я сегодня твоя добрая тетушка Фея.

Присутствующие, столпившиеся вокруг, дружно заржали, а я нахмурилась, собираясь сказать, чтобы прекратили самоуправство. Но увидела себя в зеркале слева и передумала. Отражение мне неожиданно понравилось. Обычно, если я и красилась, то основной экзекуции подвергались глаза, тогда как губы либо вообще не трогала, либо красила под естественный тон. Теперь же все было в точности наоборот.

– Ярко-красные, пухлые и сочные, как ягода в самом цвету, – прокомментировал подкравшийся со спины Энтони. – С таких только росу поутру собирать.

Я резко обернулась к нему и услышала щелчок. Мелькнул затвор фотокамеры.

– А теперь будь хорошей девочкой и встань у окна, котя моя. Вполоборота. Расстегни четыре пуговицы сверху, приспусти ткань на плечо, – неожиданно твердо скомандовал фотограф.

И спорить не захотелось. Почему, собственно, нет? Мы ведь все ждем Макса, и лучшее, что я могу сделать – это немного развеять их скуку, позируя. Мне не сложно, а им нравится.

Все сделав по инструкции, посмотрела в объектив. Новый щелчок. Новые команды. И еще, и еще… Бокал пенистого шампанского в моих руках… Команда: «Ну-ка, пригуби, зая моя!» Снова стою в пол-оборота, теперь смеюсь, чуть откинув голову назад. На бокале след от красной помады.

– Волшебно, – комментирует Энтони. – Вот вам и помощница для Несмеяны! Прелесть!

– Для кого помощница? – удивляюсь я.

– Для Несмеяны, – хихикая, отвечает Джони. – Ты что, не знаешь? Это тайное прозвище Малкина. Из него улыбку только миллионным контрактом выжать можно и хорошими рейтингами. Сочувствую тебе.

Я пожала плечами и собиралась сказать, что почти его не знаю, но он не показался мне таким уж злодеем. И не успела.

– Вот это да! – Макс Старовойтов хлопал в ладоши. Стоял прямо за плечом фотографа и улыбался от уха до уха. Синеглазый, блондинистый и притягательный. – Хороша! Энтони, ты просто творец! И ведь ничего особенного – только губы красным… Вот за что я тебя обожаю: ты фееричен, брат!

Фотограф польщенно растянул пухлые губы, затрепетал ресницами и закатил глаза.

– Льстец, – проговорил с придыханием. – А с другой стороны – все правда!

– Хватит болтать!

Малкин в ладоши не хлопал.

Стоял позади всех, смотрел зло и перебирал пальцами правой руки нечто вроде четок. А мне вдруг стало стыдно за свое поведение и за то, что стою у окна перед мужчинами со спущенной почти до пупка блузкой, с полным бокалом… И еще эта помада…

– Испортил нам все веселье! – вступил в разговор Роман. – Засмущал девочку.

– Этой девочке платят за работу, – тихим ледяным голосом сообщил шеф, в то время как Макс снял с себя кожаный пиджак и спокойно расстегнул пояс на джинсах.

Сбежав «со сцены», я натянула блузку, плотно запахнув ее на груди, и поставила бокал на столик.

– Простите, Александр Сергеевич, увлеклась, – проговорила едва ли не шепотом с самым виноватым видом, при этом встав так, чтобы не смотреть на уже почти голого Макса. – Просто стали возникать вопросы, где Звезда, и я решила, что неплохо было бы отвлечь их…

– И развлечься самой, – закончил он, не сводя с меня сурового взгляда.