Свидетель

Свидетель
Степан Васюк

Пётр Тестисов – обычный человек с обычными проблемами. Михаил Морс – необычный человек с добрым сердцем и открытой душой. Семьи обоих мужчин крепко дружат между собой и в их взаимоотношениях нет места обиде или ненависти. Но что, если в одну ужасную ночь вскрывается неприятная правда об одном из них? Секрет, который навсегда должен был остаться тайным, вдруг становится известен лучшему другу?

Степан Васюк

Свидетель

Случай. Жизнь каждого человека на Земле – какой бы хорошей и безмятежной она не была – может разрушить случай. Один несчастный случай. Это может быть что угодно: заступился за девушку на улице, бросился под колёса мчащемуся авто с пьяным водителем ради спасения незадачливого незнакомца, поскользнулся на льду, так как очень спешил на лекцию к злобному преподавателю, стал жертвой маньяка и много ещё подобных случайностей рискует приключится. Ничего из этого не имеет смысла, ведь в лучшем случае исходом таких ситуаций является инвалидность, в худшем – смерть, но тут уже как посмотреть.

Всё началось, когда семья Тестисов переехала в новообретённый дом пригородного коттеджа. О нём можно сказать «все друг друга знают, все друг другу соседи». Их соседом из дома напротив стала семья Морс. Михаил, глава семейства, владел крупным аграрным магазином, Наталья, его супруга, вечно сидела дома, занималась хозяйством и следила за двумя неугомонными сыновьями – Виктором и Адамом. Кого ни спроси все наперегонки отзываются о Морсах только положительно и с широкой улыбкой на лице. Иначе и быть не может, если каждый Новый год Михаил организовывает небольшую вечеринку для всех соседей. Ешьте и пейте сколько душе угодно, а вершиной веселья ровно в двенадцать часов, под бой Курантов, выступает яркий, завораживающий и невероятно впечатляющий фейерверк, за которым следили даже не явившиеся на праздник. Закатывать подобное Морсы могли хоть каждый месяц.

Хоть Пётр Тестисов и подружился с Михаилом и его семьёй, ему не очень нравились подобные мероприятия. Ведь когда пашешь двенадцать часов в сути пять дней в неделю, последнее, чего хочется – это лицезреть прекрасную и зажиточную жизнь человека, у которого всегда всё было гладко. Ведь чей-то отец передаёт своим детям по наследству успешный сельскохозяйственный магазин с известным именем, а чей-то сбегает чёрт знает куда, оставляя единственному сыну семизначную сумму долга перед одним человеком, предоставляющим услуги заёмщика. Поэтому тебе приходится жертвовать выходными ради подработки на стороне в виде ремонта автомобилей на дому. Зоя Тестисова, будучи крайне болезненным человеком, не могла работать на большинстве работ, поэтому взяла на себя уход и воспитание их сына.

Последние семнадцать лет каждый день и каждый час, Пётр погружался в размышления, задаваясь вопросом погашения отцовского долга. Это был мужчина средних лет с проглядывавшейся сединой в коротких волосах, с слегка впалыми щеками и недельной небритостью. Из раздумий его вывел звонок телефона супруги, та стояла к нему спиной у раковины, бросила мимолётный взгляд за спину, наспех обтёрла руки о домашние штаны и подняла телефон. Её лицо тут же скривилось, она с большим усилием ткнула в экран, сбрасывая звонок.

– В чём дело, Зоя? – спросил он.

– Опять этот урод, – в раковине затрещали тарелки, – знает же, что мы уже уплатили за этот месяц, чего ему ещё надо?

Пётр медленно поднялся со стула, подошёл к жене и нежно приобнял её за плечи.

– Спокойно, дорогая, скоро сможем дышать свободно, – Зоя наклонила свою голову к нему, – мы справимся.

– Да, – проговорила она, – мы справимся, просто… Я беспокоюсь, как бы он не выкинул ничего. Что, если он снова придёт?

– Только у моего отца хватило бы ума занять деньги у такого подонка.

– Одного козла хватает, чтобы разрушать нашу жизнь.

Пётр промолчал. Тринадцать лет они женаты и тринадцать лет они выплачивают долги. Незадачливый отец набрал займов и спустил всё в казино, включая квартиру, благо на тот момент Пётр уже познал прелести самостоятельной жизни в съёмном жилище. Но стоило только воображению нарисовать картину, изображающую лысеющего бугая в кожаной крутке, стоящего на пороге их дома и не жалея метафор с эпитетами, описывал «гипотетическую случайность», как он это называл, в которой сгорал дом, ломались колени, случались автоаварии. От одной только мысли, что в трясину взрослой жизни раньше времени затянет маленького Богдана, его бросало в дрожь. Мальчик как раз спускался со второго этажа, перепрыгивая через несколько ступенек сразу, а коснувшись ногами пола, свёл их вместе, пяточка к пяточке, и торжественно вскинул руки.

– Богдан, сколько раз тебе говорили не прыгать по ступенькам?

– Ну, па-а-ап, я уже не маленький.

– Неужели? Это кто тебе такое сказал?

Мальчик немного замялся, опустив взгляд.

– Дядя Миша, – неуверенно ответил Богдан.

Отец семейства без единой капельки удивления вздохнул, поцеловал жену, взял сумку, поспешил к выходу, по пути не забыл потрепать волосы сыну.

Пока Пётр, нагнувшись, просовывал ноги в ботинки, Богдан замер в дверном проёме коридора, наблюдая за ним. Родители видели в нём совсем маленького ребёнка, думали, будто в ещё не зрелом сознании мальчика нет понимания, что «страшный дядька» приходит к ним несколько раз в месяц далеко не только лишь дружелюбия ради. Мама с папой, конечно, говорили Богдану, что частый гость – давний друг отца, но иногда дети намного проницательнее многих взрослых.

– Я на работу, в школе веди себя прилично и слушай маму, хорошо? – мальчик кивнул, – будешь молодцом – куплю тебе чего-нибудь на обратном пути.

Улыбка украшала лицо сына до тех пор, пока мужчина не скрылся за дверью. Богдан бросился к окну в главном зале, чтобы наблюдать за уезжавшим отцом, и проводив его взглядом взбежал по лестнице на второй этаж.

Зоя к этому моменту уже закончила с посудой, сняла фартук, села за обеденный стол, положив перед собой телефон. Женщина глядела на него и желание бросить всё и просто сбежать, захватив с собой только мужа с сыном усиливалось с каждым днём. «Ведь он всего один, а нас трое, этот ублюдок просто не сумеет нас найти, верно?» – думала она, но стоило телефону в очередной раз зазвонить, как вся смелость покидала тело.

Зоя нерешительно взяла телефон в руку. Тот же самый номер, что и пятнадцать минут назад. Снова он. Пробежав глазами по комнате и осторожно выглянув на лестницу, она с неконтролируемой дрожью в теле нажала на зелёный кружок.

– Я сейчас к вам зайду, и лучше бы тебе открыть дверь, – проговорил прокуренный голос.

Женщина подпрыгнула на стуле, когда раздался стук в дверь. То, что она ощутила в этот момент похоже на ситуацию, когда думаешь, что находишься дома совершенно один и начинаешь творить невообразимо глупые вещи, но, конечно же, тебя за этим застигают. Вновь раздался стук.

Зоя подошла к двери вплотную, прислушалась. Мужчина по ту сторону что-то бормотал себе под нос, и только он взнёс руку, как дверь перед ним отворилась. Они смотрели друг на друга несколько секунд в обоюдном молчании. Незваный гость улыбнулся.

– Ты, как всегда, очаровательна, – демонстрируя редкие золотые коронки, сказал бугай.

Зоя продолжала молчать, улыбка с лица мужчины сошла, открывая его истинную личину. Он пошёл напролом, полностью игнорируя хозяйку, но та даже слова ему не сказала и покорно уступила. Уже внутри женщина услышала топот ножек на втором этаже и поспешила обогнать гостя, после чего слегка повысив голос сказала:

– Богдан, иди в комнату!

Мужчина, вальяжно сняв куртку, бросил её на ближайший стул, сунул руки в карманы штанов и начал расхаживать по дому. Зоя нащупала в кармане телефон и собралась было незаметно написать мужу сообщение, но осеклась. Толстый слой щетины пытался скрывать рубцы и рытвины на лице коллектора, оба уха сломаны, а поднятые брови организовали гармошку из морщин на широком лбу, глубоко посаженные глаза приказывали женщине убрать телефон подальше, что она и поспешила сделать.

– Чего тебе…

– Ты же помнишь моё имя? – перебил он её, гуляя взглядом вокруг себя, Зоя сжала зубы, – ну, помнишь или нет?

– Помню, Гена.

– Вот и называй меня по имени, будь уж так добра, я гость всё-таки.

На лестнице показался Богдан. Мальчик был в домашней пижаме, в руках он держал игровую приставку, привычная улыбка исчезла стоило ему только завидеть уже печально знакомого человека, он поник. Коллектора его появление только обрадовало.

– Богданка! Как вымахал, а! Ну, давай же, спустись да поздороваемся, как мужики! – он активно жестикулировал, зазывая мальчика.

Богдан посмотрел на маму, та еле заметно покачала головой.

– Уходите, – сказал он и взбежал по лестнице.

Весь былой задор Геннадия удалился далеко и надолго, такого отношения к себе он ненавидел больше всего, особенно от тех, кто должен его боятся.

– Яблочко от яблони… – выдохнул коллектор, – чего встала? Чаю хоть подай, хозяйка.

Через пять минут они сидели за обеденным столом. Зоя наблюдала, как гость дует в чашку и потихоньку отхлёбывает горячий напиток, при том наигранно обжигаясь. Не смотря на сложившуюся ситуацию, она не боялась, что Геннадий вздумает обыскать дом на предмет заначек – никаких лишних денег в этом доме не было с момента въезда, и ему это известно. Сейчас её беспокоило другое.

– Дождался пока мой муж уедет на работу и сразу же заявился, а ты храбрец, как я погляжу.

Мужчина зацокал и покачал указательным пальцем свободной руки.

– Не так ты должна разговаривать с человеком, в чьих руках находится буквально всё, что у тебя есть. Ты думаешь, мне действительно нечего с вас взять? – он встал из-за стола и медленно направился к Зои, барабане по деревяной поверхности пальцами, – у каждой вещи или ценности есть веский эквивалент, понимаешь, о чём я? – Геннадий уже стоял перед ней, протягивая руку, на которой не доставало среднего пальца, – кольцо, – отрезал Геннадий, – женщина послушно подняла правую кисть, коллектор принялся медленно стягивать с безымянного пальца украшение, – я могу делать с тобой, с твоим мужем и сыном всё, что захочу, – он сжал кольцо в кулак и уселся обратно на свой стул, – именно ваши жизни будут на кону в нашем споре. Крайне не советую вам начинать играть не по правилам.

Не смотря на своё здоровье, Зоя не была из робкого десятка, ведь будучи дочерью следователя убойного отдела к тебе так или иначе цепляется отцовская суровость. Сейчас же она хотела выть, но вместо этого старалась направить все силы на демонстрацию безразличия и спокойствия, хотя в этом не было особого смысла, ведь Геннадий видел её на сквозь.

– Зачем ты пришёл? Мы уже платили за этот месяц.