Во имя порядка: на заре новой эры

Я не обращаю внимания на эти слова, а стараюсь как можно быстрее покинуть это место. Выйдя за дверь я ощутил, как ветер бьёт в моё лицо, немного успокаивая. Теперь обратного пути нет, и мы ввязались в это… возможно, даже вопреки предначертанному.

Глава 3. Возвращение

«Святой орден – он защищает и правит с начала времен до сегодняшнего дня, твердо и нерушимо»

– Из книги «Святой орден».

Следующие сутки. Храм Солнца.

И снова я тут, только ныне не солнечное время, нет… это ночь, не беспроглядные, освещённые факелами и лампами, приятные для меня сумерки – прохладный ветер бьётся о подножья главного здания Арка, а с небе льётся дождь – ледяная промораживающая вода. Мне нравится эта картина – тяжёлые налитые облака, поливающие землю водой и холодный ветер. Всё это слишком тускло, но не темно, и поэтично, вдохновляет меня чем-то. Не знаю, может я просто расположенный к хмурой погоде человек?

Ладно, оставив мысли я взираю на тяжёлые ворота Храма Солнца и представляю, что с ними будет, если бы Нерим брал штурмом их… вряд ли бы они сумели даже повредить их. Слишком они толстые и массивные.

Но ничего, я надеюсь, что Нерим не станет угрозой для Эндерала. Велисарий, когда услышал, что Арантеаль готов их принять, не сказать, что был слишком рад, но всё же доволен результатом. И после того, как я вернулся он отдал приказ собираться в путь – мы возвращаемся, чтобы послужить Эндералу.

Рад ли я этому? Да, ибо теперь есть шанс того, что великий магистр к нам прислушается, и мы сможем предотвратить гибель родины. Я ведь не могу её просто так оставить. Я давал клятву Ордену, я шёл защищать Эндерал, защищать моих родных и друзей, защищать обычный народ от всякого отребья и нечисти. И мне было тяжко смотреть на то, как Орден предаёт это призвание, превращаясь в группировку противодействия надуманному апокалипсису. Что ж, теперь то он вернётся хоть отчасти к своему истинному предназначению.

Я прохожу дальше и ступаю на первую ступень, как слышу глас презрения от одного из хранителей:

– О, мятежник. До сих пор не могу поверить, что Арантеаль вас так легко простил. Вас надо было вздёрнуть.

– И тебя рад видеть, – говорю я, чувствуя, что сейчас в меня может полететь меч, но он остаётся в ножнах, а вместо него только слова, ранящие сердце:

– Ты предал клятву хранителя, ты – паршивый мятежник и нечего тебе делать на Святой земле, как и твоим дружкам.

– Тогда, почему ты меня терпишь?

– Так приказал Арантеаль. Если он считает, что вы нужны, значит так тому и быть… вас не тронут. Но только оступись.

Я не обращаю внимания на это и иду дальше. Теперь для Святого ордена мы – собаки, которых можно пнуть. Иронично, мы всего лишь хотели выполнить роль защитников отечества, а нам за это обвиняют, потому что мы не стали слушать мифы и россказни, а хотели заниматься реальным делом.

И снова опустив голову, я приложив максимум усилий отворяю эти ворота и прохожу за них, тут же уткнувшись в высокого роста девушку. Пылающий огонь факелов бросает на её слегка смуглую кожу, показывает из темноты одежду – кожаное одеяние, состоящее из зелёной короткой обтягивающей куртки, выражающей её грудь, ремень с сумочками, высокие сапоги и несвободные штаны.

– О, как же вас… Лишари Пегаст, – вспоминаю я имя девушки, посмотрев в её слегка круглое лицо, обрамлённое чёрным промокшем волосом, – как поживаете?

– Ох, сначала наёмники в Решенграде, потом вы… что за дерьмо творится вокруг? Кто же дальше к нам явится – чёрный страж?[12] – явно девушка недовольна мне. – Только вашего возвращения для полной картины…, – я умело проступил нецензурную брань, вставленную под конец речи.

Сейчас я ни хочу не с кем сориться. Вначале, когда она пришла вместе с Юсланом и Константином в храм я негодовал и часто на совместных совещаниях высказывал своё недовольство по поводу их присутствия, называя дикими и противниками порядка, но разве кто-то прислушается к хранителю первого сигила, которого ещё поставили следить за парой агентов?

Да и время, проведённое в изгнании за изучением Предания не может не изменить сознание. Раньше думал, что эндеральцы это какая-то, заслуживающая признания нация, но что в итоге? Арантеаль, как великий магистр тронулся, хранители в его безумии последовали за ним, а люди – «богоизбранные» даже не почесались, чтобы хоть самую малость предотвратить тот ужас, который мягкой поступью приближается к Арку. И присутствие этих неримцев может нам помочь как-то… но это не отменяет того, что они невыносимые.

– Знаете, а я передумал, – выпаливаю я. – Вот теперь я вам действительно рад, – то ли от усталости, то ли от ещё чего-то я убираю маску серьёзности. – Вот реально. Теперь великий магистр может не трогать нас, а полностью заняться изучением цикла с вами.

– Как прекрасно. Теперь вы своим недалёким сознанием понимаете, что такая угроза есть. Чудесно, одними недоумками меньше.

– Да ладно вам будет, Лишари. Вы занимаетесь своими исследованиями, а мы своими… военными изысканиями.

Девушка на мгновение замолчала, а я продолжая всматриваться в неё. Интересно, я подмечаю у неё усталость, в глазах какую-то печаль, у очей цвета светлого шоколада я вижу покраснения. Почему-то, у меня рождается сострадание к ней и желание помочь, облегчить тяжесть плохого настроения.

– Лучше, расскажите, что было в Решенграде? Кто-то помешал вашим исследованиям?

– Да, было такое, – с гневом произнесла дама. – Кучка наёмников решила, что могла устроить огненное представление и отжигать артефакты по полной. Но ничего, новый подопечный Ордена из Нерима расправился с ними по самое ни хочу. Только по своей неосторожности этого уникума едва не разметало по пещере.

– Наёмники? Интересно… что ж, если Арантеаль нам позволит со всем разобраться, что у вас будет больше охранников.

– Ох, какой воин нашёлся. А я-то думала, вы придёте и снова станете нас гонять. «Дикими» называть.

«Ну почему она не может нормально говорить?» – спрашиваю я себя. – «Что не слово, то упрёк или обвинение».

– Нет, уже не думаю, – умерив внутренние возмущение, тихо говорю я. – Год на морозе и в старом пирийском храме избавляет от многих дурных мыслей.

– Если бы поседели ещё бы полгода, то может быть и поверили в угрозу цикла или что-там будет за них. Мороз мозги бы прочистил.

– О-ох, – тяжко выдыхаю я, представляю сколько мне придётся с ней поцапаться, если Великий магистр позволит нам тут остаться и намереваюсь решить эту проблему, лишь бы не слышать от неё упрёка, да и может это подбодрит её. – Я слышал, что ты любишь пирийские предметы? Письмена там, артефакты? – опустив руку в карман я нащупываю одно кольцо, которое думал сбыть тут за хорошие деньги, но ладно, отдам его ей; и вынув, говорю. – Протяни ладонь. – У меня где-то валяется пирийская побрякушка.

– Надеюсь, ты мне не ядовитую змею положишь, – она в ответ подняла руку, и я положил её в ладонь серебристое кольцо, тут же зажав его неё пальцами, ощутив приятную теплоту её гладкой кожи.

– Давай, это кольцо станет залогом того, что ты нас не трогаешь, не поддеваешь, а мы в свою очередь не трогаем тебя. Хорошо? Да и пересекаться мы будем… очень редко. Так что и усилий прилагать много не придётся.

Честно признаться, я не ожидал увидеть на лице девушки эфемерной улыбки, которая украсило её лицо, сделала менее отягощённым заботами. Этот подарок у меня вызвал какой-то отклик в сердце… отданный как залог «перемирия», он вызвал у меня эфемерный интерес к Лишари.

– Если принесёшь ещё что-нибудь из пирийских артефактов, то я буду рада пересечься и… да, давай тогда без всего этого, – голос девушки стал более весёлым, она ещё что-то хотела сказать, но её неожиданно хватил зёв, после чего она указала на Обитель и тихо проговорила. – О, а вот и «прорицатель»[13]. Только они прошли испытание и стали хранителями с какой-то женщиной.

Я смотрю, что существо, одарённое исключительными способностями по словам Лишари идёт к ней и не думаю больше задерживать девушку.

– Откланяюсь, – с лёгким поклоном говорю и отхожу в сторону, слыша:

– И тебе не хворать.

Они покинули Храм и теперь остаётся только дождаться моих ребят. Они должны прийти с минуты на минуту… я отпросился раньше, чтобы посмотреть на любимый Арк, вспомнить, чем он живёт и насладиться прекрасными видами Квартала знати. Но они не сравняться с изумительными и завораживающими образами Храма солнца – тут всё пестрит искусной работой древних мастеров. Пол, уложенный белой плиткой, зелёные газоны, дающие чарующего вида цветы и виртуозные здания в которых сосредоточена власть Святого ордена.

И всё бы ничего, только это омрачается происшествиями – гибель учеников, красное безумие и учитель, которые воплотил в себе две предыдущие проблемы.

– Эх, Йеро, дурак, – тихо шепчу я; периодически ловля презренные взгляды хранителей и недоумение послушников.

Внезапно моему ожиданию приходит конец и в Храм входит Велисарий в полном боевом облачении, которое ему сделал Гаспар. Голову венчает шлем с тёмно-красным гребнем, торс защищает золотистого цвета доспех, с рельефом мышц, ноги и руки покрыты латной защитой, а на левой руке висит высокий овальный ростовой щит, где на тёмно-лиловом фоне шестнадцатистрельная жёлтая звезда. А за ним в Храм пожаловали и остальные хранители, включая и Исаила, и Гаспара.

– Господин Велисарий, вы задержались, тихо говорю я.

– Были сложности с телепортацией вещей. Веди нас, Этьен.

Я кратко киваю и повернулся в сторону Обители, где наверняка нас ждёт Арантеаль. Пройдя несколько метров под пристальным взором хранителей, мы заходим в Обитель и находим в главной зале Великого магистра, который стоит в компании двух человек. Первый – крупный с седым волосом и усами над губой – Джорек, а вторая – средних лет женщина, с загорелым лицом, убравшая волос в шишку на затылке – Натара. И я чувствую, что они не рады нам, подтверждением чему становятся их слова:

– Вот, заявились. В былые времена вас бы вздели как разбойников на первом суку, – гневно заявила Тручесса Ордена – Натара.

– Сейчас не время множить распри, – охлаждает её Арантеаль. – Потом с этим разберёмся.

– Хорошо сказал, – вперёд выступил Велисарий. – Может займём места и всё обсудим?