Ореол

– Ну всё, молчок. Про то, как худой подкатывал к старшей, ни слова.

Я рассмеялся и укоризненно покачал головой, глядя на искрящиеся самодовольством глаза Охво:

– Ну ты и сучок, Шерпа. Ладно, выкладывай, как он до такого дошёл. Это сколько он тут торчит, если на неё запал?

Охво потёр руки, по всей видимости, радуясь, что затянул меня на тёмную сторону:

– Шеф, торчат они тут вторую неделю. Но дело не в этом, мне кажется.

– А в чём же тогда?

– Рита – единственная женщина на острове, а Венедикт, похоже, считает себя ловеласом. А таких людей очень задевают женщины, не обращающие на них внимание. И уж тем более те, что имеют над ними власть.

Я усмехнулся:

– Ты прям психолог, Шерпа. Ты-то тут давно, кстати?

– Второй сезон работаю.

– Понятно. Ну так и что же? Вышло у худого что-то с Ритой?

Шерпа рассмеялся:

– Да какой там. Вы же её видели. Не думаю, что у неё когда-то с кем-то вообще что-то выходило. Но он не бросает попыток. Каждые несколько дней придумывает повод, чтобы зайти в нашу часть дома и поговорить с ней.

– Настойчивый какой. С другой стороны, тоже развлечение. Но мне этого не понять. А, вот ещё, насчёт рыбалки. Снасти в доме есть? И чего тут народ ловит?

Охво остановился и на его лице отобразилась задумчивая гримаса. Я тоже встал и достал сигарету.

– Они точно есть, но куда их убирают, забыл. Шеф, как придём, сразу найду. Просто в этом году никто ещё не просил. Да и ловится с острова очень плохо, насколько я знаю, из-за тёплой воды.

– Это печально.

Я хотел прикурить, но Охво остановил меня:

– Давайте до радара дойдём, там на камнях можно посидеть. Тем более, там как раз кончается дорожка и наша территория.

– Так что, нам по всему острову ходить нельзя? – недовольно спросил я. Охво отрицательно помотал головой:

– Только до забора у радара.

– Негусто. Ну, пойдём хоть до забора. Посмотрим на радар. Никогда не видел подобных вещей вблизи.

Сойдя с дорожки, мы прошли между невысокими ёлочками по поросшей мхом земле с частыми вкраплениями камней различной величины к забору из окрашенных железных прутьев с колючей проволокой поверх. Основанием антенне служило двухэтажное бетонное здание. Оно имело цилиндрическую форму и массивную металлическую платформу на крыше, к которой и крепилась конструкция самой антенны. С видимой нам стороны в помещение под антенной вели две двери.

– Шерпа, я думал, эта штуковина не работает, а смотрю, двери свежеокрашенные и ничего травой или мхом не заросло. А вокруг самого радара новый забор. И вообще тут порядок.

– Так она и не работает. Но военные есть военные. Эта хреновина всё ещё у них на учёте, вот и поддерживают тут порядок. Раз в неделю из части приходит катер с инспекцией. Если надо, то устраняют недочёты.

Я закурил.

– Это хорошо. Жалко, что такие вещи простаивают, а сколько таких пришлось похоронить в девяностые… Помню, смотрел, как взрывали в бывших республиках наши радары и станции раннего оповещения… Да и у нас столько отличных вещей погробили. И ладно бы, если только военных, – я с досадой махнул рукой и пошёл вдоль забора, оставляя за собой клубы дыма.

– Шеф, вы куда? – пробубнил мне вслед Охво.

– Пойдём посмотрим, может, где-то можно обойти этот забор или дырка какая есть.

– Шеф, помните, я говорил, что если вы начнёте делать что-то, чего делать нельзя, я начну истерично вопить? Так вот я сейчас начну.

Охво и так уже фактически вопил. Я развернулся и сердито посмотрел на него:

– Потише можно? Если ты за свою шкуру беспокоишься, то свали в дом. Скажешь, что я от тебя сбежал.

Охво помотал головой:

– Мне это не поможет. И вам же потом тоже очень плохо будет.

– Ещё скажи «очень, очень плохо». Что это, кстати, такое было в доме? Я понял, что ты там не хотел об этом говорить.

Охво опустил голову и тихонько промямлил:

– Шеф, такие вещи не принято обсуждать. Я думал, вы и так поймёте.

Я недовольно посмотрел на него:

– Давай условимся, что я как будто вообще ни черта не понимаю. И ты мне все свои мысли и домыслы будешь объяснять, исходя из этого.

Он кивнул:

– Хорошо, я постараюсь, если вы настаиваете. Шеф, они же вас и меня не просто выпрут отсюда, они же и вашему шефу сообщат.

Я выдохнул дым и уставился на Охво:

– Ты что-то знаешь про моего начальника? – неуверенно спросил я. Охво отчаянно затряс головой:

– Откуда? Вы что, шеф? Но он же есть. У каждого гостя есть свой серьёзный начальник, иначе сюда не попасть. Полагаю, так всё устроено.

Я молчал, обдумывая его слова. Потом затушил окурок о камень и убрав его в пустую пачку, сказал:

– Правильно полагаешь. Но у меня нормальный начальник. Не будет мне ничего за то, что я за какой-то забор перелез.

– Шеф, дело ведь не в заборе, а в правилах.

Я чертыхнулся:

– И чего же ты такой умный? Не даёшь мне даже самого себя обмануть!

– Меня за сообразительность обычно и не любят.