История Глории. Трилогия в одном томе

Я чувствую, как меня кто-то трясет, что-то говорит, но я лишь слышу какие-то непонятные отзвуки. Наконец я прихожу в себя и оказываюсь на кушетке в школьном медпункте.

На руке ватка, видимо, мне сделали укол, медсестра разглядывает мои глаза и заставляет следить за ручкой, а рядом на стуле сидит Тез и наблюдает за этим.

– У тебя раньше было такое? – спрашивает медсестра.

– Нет.

– Я первый раз в жизни видела, как падает в обморок человек. Это так страшно, – вопит Тез.

– Ничего страшного. Такое со всеми бывает. Глория, скажи, ты сегодня хорошо позавтракала?

– Я… не успела позавтракать, я опаздывала в школу.

Врать, конечно, нехорошо, но в этом случае придется. На самом деле я не ела уже почти два дня, потому что из-за этих проблем о еде думаешь в последнюю очередь.

– Ну что ж, выпей вот это, – я кладу в рот таблетку и запиваю водой, – сейчас я выпишу тебе освобождение от уроков.

– Нет, не стоит, сейчас последний урок, я думаю, все будет хорошо.

– Ладно, тогда немедленно иди в столовую и подкрепись! Если снова начнутся головокружения – сразу ко мне, со здоровьем нельзя шутить.

– Хорошо.

Я встаю с кушетки и выхожу из кабинета вместе с Тез.

– Ты меня так напугала, – говорит Тез.

Я промолчала. Я не знаю, что говорить. Внутри меня что-то очень сильно ноет, и это неописуемо больно, такое ощущение, что кто-то, словно в компьютерной игре, подсылает мне все новые сложные испытания.

Урок испанского, имя учителя которого я, даже если сильно постараюсь, не смогу выговорить, длится так медленно и монотонно, что я начинаю засыпать.

– Лори, ты как? – спрашивает Тез.

– …нормально.

– Ты сегодня какая-то странная. Опять что-то случилось?

– …я поссорилась с мамой.

– В который раз?

– На этот раз очень серьезно.

– Послушай, может быть, не нужно утрировать? Мы все ссоримся с родителями, но рано или поздно мы обязательно миримся.

– Она сказала, что больше не хочет быть моей матерью, – на моих глазах начинают выступать слезы.

– …ничего себе. Лори, я не знаю, что тебе посоветовать, но, если хочешь, ты можешь пожить некоторое время у меня. Отдохнешь от этих мыслей и разборок.

– Я не знаю.

– Я, конечно, очень хочу, чтобы вы помирились, но все-таки подумай над моим предложением.

Я обязательно подумаю, но не сейчас, ведь в моих мыслях на данный момент только мама и Ник.

Мама для меня – самый дорогой человек, и пусть она ведет себя как самая последняя стерва, и порой я начинаю ее ненавидеть, но я люблю ее. Меня тянет к ней, несмотря на все эти ссоры и колкие слова.

После окончания урока я пулей лечу домой, нужно поговорить с мамой перед тем, как к нам придет мисс Лоренс. На ходу стараюсь подобрать слова для разговора, но пока получается только «прости меня, ты нужна мне». Она действительно нужна мне, и, несмотря на то что я в какой-то степени стала взрослее, я все равно не смогу быть без нее.

Я захожу в дом, бросаю сумку и бегу на второй этаж, открываю дверь в спальню родителей и вижу то, чего я так боялась увидеть. Мама лежит в непонятной позе, в руках пустая бутылка рома.

Я бросаюсь к ней и начинаю трясти:

– Мам, мам, проснись!!!

– …Что-о тбе нужно? – говорит мама, еле связывая слова между собой.

– К нам через два часа придет мисс Лоренс, а ты пьяная!

– Отвали от мня!

Я чувствую, что вот-вот взорвусь от злости, но сдерживаю себя и бегу вниз, беру из сумки телефон и звоню папе.

– Алло, пап.

– Глория, я сейчас занят.

– Пап, это очень важно! К нам домой сегодня придет моя учительница, ты не мог бы освободиться?

– Не знаю, у меня куча работы.

– Пап, пожалуйста!

– Ладно, я постараюсь.

Я кладу трубку.

Папа просто обязан приехать, я не хочу выглядеть перед глазами Лоренс как несчастная девочка, которой вовсе не интересуются родители. Она же ведь расскажет об этом всем в школе, и меня каждый встречный будет жалеть и считать, что я из неблагополучной семьи. Нет, я не допущу этого.

Я подымаюсь наверх, к себе в комнату. Мне так противно ощущать себя в роли жертвы, которую никто не понимает, но, к сожалению, с этой ролью я еще долго не расстанусь. Я ложусь на кровать и тупо смотрю в потолок, ко мне на живот запрыгивает Принц.

– Принц… – я начинаю его гладить, а он нежно мурлычет, – … я хочу, чтобы ты меня любил… – говорю шепотом я, – потому что меня уже никто не любит.

Дорогой дневник!

Как бы я хотела, чтобы это был пятидесятый день моей жизни и я смогла бы с чистой совестью покончить с собой. Потому что я больше не могу. Скоро все узнают, что это я чуть не убила Ника, и тогда я боюсь представить, что со мной будет. Мама ушла в запой, я всегда думала, что она сильная и сможет со всем справиться, но оказалось, я ошибалась. Мне плохо от того, что я ежеминутно чувствую, как на маленькие кусочки разбивается моя семья. А ведь раньше у нас все было так хорошо, пока родители не совершили такие гнусные ошибки, из-за которых теперь страдаю я.

Сегодня на физкультуре я упала в обморок, знаешь, это так страшно, когда ты вроде чувствуешь, что ты жив, но находишься в полумертвом состоянии. Спасибо моей любимой Тез, она всегда со мной рядом, несмотря на ее ежедневные подколки в мою сторону, я так сильно ее люблю, как никого и никогда. Наверное, я совсем скоро решусь и перееду на несколько дней к ней, и посмотрю на ее счастливую семью, и вообще, каково это, жить, когда люди, с которыми ты ужинаешь за одним столом, любят и уважают тебя.