Девушка, которая взрывала воздушные замки

– Я понятия не имею, что произошло, но Лисбет – невероятно сильная девушка. Я пытался убедить Польссона вызвать сюда наряд с собаками…

– Они уже едут.

– Отлично.

– Польссон задержал вас за оскорбление…

– Неверно. Я назвал его придурком, безмозглым придурком и тупицей. Ни один из этих эпитетов не является наказуемым оскорблением – по крайней мере, по отношению к нему.

– Вот как… Но вас арестовали еще и за незаконное ношение оружия.

– Я совершил глупость, пытаясь сдать ему оружие. Больше я насчет этого ничего не скажу, пока не переговорю со своим адвокатом.

– О’кей. Отложим этот вопрос. Есть дела поважнее. Что вам известно о Нидермане?

– Он убийца. С ним явно что-то не в порядке. Он вымахал на два с лишним метра и сложен, как киборг. Спросите у Паоло Роберто, который боксировал с ним. У Нидермана врожденная анальгезия. Эта болезнь заключается в том, что от природы он лишен чувствительности к боли. Он немец, родился в Гамбурге и еще юношей был скинхедом. Будучи на свободе, он невероятно опасен.

– Как вы думаете, куда он мог бежать?

– Понятия не имею. Я только знаю, что его можно было бы арестовать, если б не появился этот придурок из Тролльхеттана и не начал командовать…

Ближе к пяти часам утра доктор Андерс Юнассон стянул с себя перепачканные латексные перчатки и выбросил их в мусорный бак. Операционная сестра накладывала повязки на пулевую рану на бедре. Операция заняла три часа. Доктор посмотрел на обритую, истерзанную и уже перебинтованную голову Лисбет Саландер. Внезапно его захлестнула нежность к пациентке – такое случалось с ним нередко после операций. Если верить газетам, Лисбет Саландер – психопатка и маньяк-убийца, но лично ему она напоминала подстреленного воробья. Он покачал головой и посмотрел на доктора Фрэнка Эллиса, который с любопытством наблюдал за ним.

– Ты – просто классный хирург, – восхищенно сказал американец.

– Могу я пригласить тебя на завтрак?

– Здесь можно достать блины с вареньем?

– Вафли, – ответил Андерс Юнассон. – У меня дома есть. Я сейчас позвоню жене, оповещу ее, а потом мы вызовем такси. – Тут он запнулся и взглянул на часы. – Впрочем, звонить, наверное, уже не стоит…

Адвокат Анника Джаннини проснулась мгновенно, словно кто-то ее толкнул. Повернув голову направо, она отметила, что часы показывают без двух минут шесть. На восемь утра у нее назначена первая встреча с клиентом.

Она повернула голову налево и глянула на мужа – Энрико Джаннини. Тот беззаботно спал и собирался вставать в лучшем случае около восьми. Анника пару раз моргнула, вылезла из постели, включила кофеварку и отправилась принимать душ. Она долго находилась в ванной комнате, а когда вышла оттуда, то надела черные брюки, белый пуловер и красный пиджак. Потом поджарила себе два тоста, снабдив их сыром, апельсиновым джемом и ломтиками авокадо, и в половине седьмого уселась завтракать в гостиной – по телевизору как раз начинали передавать новости. Она отпила кофе и уже открыла рот, чтобы начать есть, но тут услышала анонсы.

Один полицейский убит, другой тяжело ранен. Нынешней ночью разворачивались драматические события, в результате которых Лисбет Саландер, обвиняемая в убийстве трех человек, задержана полицией.

Анника никак не могла разобраться в происшедшем, поскольку поначалу у нее сложилось впечатление, что полицейского убила Лисбет Саландер. Новости излагались сжато, но постепенно до нее дошло, что за убийство полицейского разыскивается другой человек. По всей стране объявлен в розыск тридцатисемилетний мужчина, личность которого пока еще не установлена. Лисбет Саландер с тяжелыми травмами находится в Сальгренской больнице Гётеборга.

Анника переключилась на второй канал, но так и смогла выяснить, что произошло на самом деле. Достав мобильник, она набрала номер своего брата – Микаэля Блумквиста, – но этот абонент был недоступен. Женщина почувствовала укол страха. Микаэль звонил ей накануне вечером – он как раз направлялся в Гётеборг, чтобы отыскать Лисбет Саландер. И убийцу по имени Рональд Нидерман.

На рассвете один из бдительных полицейских обнаружил за дровяным сараем следы крови. Полицейская собака взяла след и привела к яме, расположенной на поляне, примерно в четырехстах метрах на северо-восток от усадьбы Госсеберга.

Микаэль вместе с инспектором Эрландером отправились туда. Они внимательно изучали это место и почти сразу же обнаружили большое количество крови в самой яме и вокруг нее.

Еще они нашли исцарапанный портсигар, явно использовавшийся вместо лопатки. Эрландер спрятал портсигар в пакет с уликами и пометил находку. Он собрал также образцы крови с пятен на земле. Один из полицейских обратил его внимание на окурок сигареты марки «Пэлл Мэлл» без фильтра, – он лежал в метре от ямы. Окурок тоже поместили в пакет и пронумеровали. Микаэль вспомнил, что видел пачку «Пэлл Мэлл» где-то у мойки, в доме Залаченко.

Эрландер взглянул наверх – по небу ползли тяжелые дождевые облака. Буря, обрушившаяся ночью на Гётеборг, явно приближалась к югу от окрестностей Носсебру – скоро начнется ливень. Эрландер обратился к одному из полицейских и попросил раздобыть брезент, чтобы накрыть яму.

– Мне кажется, что вы не ошиблись, – в конце концов сказал он Микаэлю. – Анализ крови, вероятно, докажет, что здесь лежала Лисбет Саландер, а на портсигаре мы наверняка обнаружим отпечатки ее пальцев. Ее подстрелили и закопали, но она каким-то образом выжила, сумела вылезти на поверхность и…

– …вернулась на хутор и двинула Залаченко топором по башке, – закончил Микаэль. – Она весьма упертая чертовка.

– Но как ей удалось справиться с Нидерманом, черт подери?

Блумквист пожал плечами. Эта загадка занимала его ничуть не меньше, чем Эрландера.

Глава 2

Пятница, 8 апреля

В начале девятого утра Соня Мудиг и Йеркер Хольмберг прибыли на Гётеборгский центральный вокзал. Бублански позвонил им и передал новые инструкции – ехать не в Госсебергу, а взять такси и отправиться на площадь Эрнста Фонтелля[9 - Эрнст Фонтелль (1890–1960) – шведский юрист. В 1930?е годы был шефом полиции Гётеборга.], к стадиону Нюа Уллеви, в управление уголовной полиции лена Вестра Гёталанд.

Почти целый час они ждали, пока из Госсеберги не вернулись инспектор Эрландер вместе с Микаэлем Блумквистом. Журналист поздоровался с Соней Мудиг, с которой уже встречался раньше, и пожал руку Йеркеру Хольмбергу. Затем к Эрландеру подошел еще один коллега. Его отчет о поисках Рональда Нидермана оказался кратким.

– Мы собрали поисковую группу, подчиненную полиции лена. Разумеется, объявлен розыск в масштабе всей страны. В шесть утра мы обнаружили в Алингсосе угнанную полицейскую машину. Там след обрывается. Мы подозреваем, что преступник поменял транспортное средство – правда, пока никаких новых заявлений об угоне автомобилей не поступало.

– А как обстоят дела с массмедиа? – спросила Соня Мудиг и, словно извиняясь, бросила взгляд на Блумквиста.

– Всем уже известно об убийстве полицейского. На десять утра мы назначили пресс-конференцию.

– Кто-нибудь в курсе, как обстоят дела у Лисбет Саландер? – спросил Микаэль. Поиски Нидермана его не слишком интересовали.

– Ночью ее прооперировали, извлекли из головы пулю, но она все еще без сознания.

– И каковы прогнозы?

– Ну, вообще-то, пока она не придет в себя, не стоит спешить с выводами. Хирург, который ее оперировал, надеется на благоприятный исход, если не возникнет осложнений.

– А что с Залаченко?

– С Залаченко? – переспросил коллега Эрландера, пока еще не посвященный во все детали этой истории.

– Речь идет о Карле Акселе Бодине.

– А?а… Его тоже прооперировали. Он получил тяжелые травмы – одну черепно-мозговую и одну под коленной чашечкой. Травмы, конечно, тяжелые, но опасности для жизни не представляют.

Микаэль кивнул.

– У вас усталый вид, – сказала Соня Мудиг.

– Да уж… Я третьи сутки на ногах.

– Он заснул прямо в машине, по пути из Носсебру, – сказал Эрландер.

– Вы в состоянии рассказать всю историю – от начала и до самого конца? – спросил Хольмберг. – Похоже, что частные детективы переигрывают полицию со счетом примерно три – ноль.

Микаэль вежливо улыбнулся: