Мое сердце – бензопила

Джейд сжимается, сутулится, облизывает губы – наверное, помада покрывается корочкой, а язык чернеет. Кажется, впервые в жизни она жалеет, что из-за волос ее так легко найти в толпе.

– Это она, а не он! – заявляет Мисти Кристи, и ее голос слышно даже без микрофона.

Директор Мэнкс оборачивается на Джейд, и что ей остается? Она смотрит мимо него, мимо трибун, мимо всего.

– Я тоже видел! – подтверждает Лаки, водитель школьного автобуса, с другой стороны трибуны. Это именно он едва не сбил дочку Мисти Кристи.

– И я видел! – громогласно заявляет Джадд Тэмбор, тоже местный агент по продаже недвижимости.

Джейд на девяносто девять – нет, на сто пятьдесят процентов уверена, что в тот день его там не было, но он тоже хочет встать на защиту беззащитных и ни за что на свете не позволит своему главному конкуренту получить почести за доброе дело, которого тот не совершал.

Вслед за Джаддом Тэмбором и другие жители Пруфрока – Джейд даже не сосчитать, сколько их – заявляют, что тоже там были, все видели и знают. Отчасти это стадное чувство, о котором не раз говорил мистер Холмс, но отчасти дело в том, что люди понимают: не поддержи они сейчас Джейд – и грамоту получит Фарма. Вероятно, о его школьных подвигах и последующих похождениях им известно гораздо больше, чем Джейд.

Она закрывает глаза – посчитать до трех, чтобы все поскорее закончилось, но на счете «два» снова их открывает. И смотрит – не на Мисти Кристи, не на Джадда Тэмбора, который держит на руках свою малышку и размахивает ею, словно доказывая, что Джейд – настоящая героиня, не на тех, кто вовсю ей аплодирует, а на дальний угол трибуны. На маму. Та улыбается сдержанно, как всегда.

Джейд крепко зажмуривается, чтобы не разреветься на глазах у всех. И тут, будто по команде, из-под трибуны – а вовсе не с парковки – выходит ее отец. В руках у него две крышки от мусорных баков, и он стучит ими, как цимбалами, банка с пивом зажата между зубами, жидкость плещет ему на лицо и на рубашку.

Стук крышек перекрывает аплодисменты, но Открывашка продолжает наяривать, пока к нему не направляется Харди, сжав губы.

Джейд опять закрывает глаза, зажмуривается. На каждую радость непременно придется пара гадостей. Такова жизнь. Может, так везет лишь индейцам, может, лично ей – какая разница?

Когда она вновь открывает глаза и выглядывает из-под челки, Фарма уже сидит, директор Мэнкс наклоняется к микрофону и объявляет:

– Пора выдавать аттестаты!

Вызывают по алфавиту, и Джейд выходит к сцене второй, пожимает руку Мэнксу второй, но оказывается первой и единственной, кому не достается ни одобрительных криков, ни аплодисментов, ни взрывов конфетти – отца вывели за территорию, а мама, не выдержав всеобщего внимания, воспользовалась бурными аплодисментами и слиняла.

К директору идет Лета, на сей раз на каблуках – в них она наверняка тянет на шесть с лишним футов, – дрейфующая неподалеку яхта издает протяжный гудок – и ввысь взмывает стая белых голубей, спрятанных до поры где-то на берегу. Кто бы сомневался!

Проходя ко второму ряду, Лета по-сестрински, в знак поддержки, сжимает правое плечо Джейд, и Джейд ненавидит себя за то, как загораются ее глаза.

Где ты была всю мою жизнь, Лета, проносится в голове у Джейд, и вдруг она вспоминает, что когда-то уже говорила нечто подобное.

Стрелковые Очки!

Джейд сканирует толпу в поисках желтого защитного жилета – кое-кто из работяг остался посмотреть церемонию, – да, вот он, подпирает стойку трибун с правой стороны, будто не заслужил права сидеть, после того как украл места у законных владельцев.

Джейд коротко кивает, и он кивает в ответ, приподнимает край каски в знак поздравления, затем отходит, и она понимает: он пришел ради нее.

Потому что спас ее и хочет пообщаться поближе?

Потому что он…

Джейд качает головой: нет, не может быть. Вряд ли она ему нравится. Джейд отвергает эту возможность и вновь упирается взглядом в Тео Мондрагона. Вылитый Брюс Уэйн – под стильным костюмом скрывается Бэтмен. Просто само обаяние. Наверняка ему покоряется каждый совет директоров, на заседание которого он уверенно входит, каждое собрание, которое он готов почтить присутствием, каждый обеденный стол, за который он садится. И каждый город, в котором он строит дом.

Сложно сказать наверняка, но, судя по наклону головы, мистер Холмс либо тоже наблюдает за ним, либо пытается запомнить лица всех жителей Терра Новы, чтобы потом сжечь их чучела. Кто-то, чтобы успокоиться, считает до ста, кто-то подносит спичку к своим врагам, размышляет Джейд. К какому типу относится мистер Холмс, ей точно известно. Правда, спичками он не пользуется, просто легким щелчком отправляет горящий окурок на пропитанную бензином гниль у них под ногами.

Так их, сэр, повторяет про себя Джейд.

Именно это ей и запомнится: она была не единственной на смехотворном, постыдном мероприятии, кому хотелось сжечь все дотла. Конечно, хорошо быть девочкой-ужастиком, сторониться толпы, озлобленно смолить сигарету за сигаретой, кто спорит – но приятно сознавать, что рядом есть еще одна черная душа, и медленно выдыхать дым, как приговор.

Когда приходит время подбрасывать шапочки, Джейд берет свою, тайком уносит с футбольного поля и оставляет ее улыбаться из последней урны, а сама идет в школу за шваброй и ведром и шепчет в камеру, которая наверняка еще несколько секунд держит в фокусе ее глаза с намалеванными крестиками. Они – хороший предвестник того, что ждет впереди.

СЛЭШЕР 101

Поскольку для моего проекта по истории Пруфрока я не могу взять интервью у ДЕЙСТВУЮЩЕГО слэшера, так как они не назначают встреч и известны тем, что всех, кто находится в пределах досягаемости, отправляют на тот свет, обычно вместе со всеми домашними животными, одноклассниками и семьей, мне пришлось взять интервью у того, кто когда-то соприкасался со слэшером ПО КАСАТЕЛЬНОЙ, ведь вы сказали, что такой вариант тоже подойдет, если я такую личность отыщу. И я ее нашла, мистер Холмс! Наверное, вы пошутили, когда это сказали, если да, то вот вам изюминка этой шутки: я нашла миссис Кристин Джиллетт, она живет в доме престарелых в Плезант Вэлли, через два года ей исполнится сто лет.

Возможно, мое интервью внесет приятное разнообразие в целую стопку других, связанных с историей горного дела, с Хендерсон-Голдинг, плотиной каньона Глен, или озером Индиан, или Национальным заповедником Карибу-Тарги, которые, надо думать, для вас как стоячая вода, потому что этот материал вы давали нам сами в течение семестра, и ученику он по зубам, только если он внимательно вас слушал и не отсутствовал столько, сколько я, и не витал в облаках. Знаю, нужно написать пять страниц, но за интервью я еще не садилась, так что страницы сейчас не считаю, ведь это всего лишь дополнительный материал для введения к будущей курсовой.

Слэшер, о котором идет речь, это Стейси Грейвс, Озерная Ведьма, – я вас удивила? В наших краях она считается городской легендой вроде Кровавой Мэри, айдаховской версии Слендермена для поколения, которое жило и умерло во времена сериала «Предоставьте это Биверу» середины прошлого века. Но это просто потому, сэр, что ржавчина времени скрывает правду, и мое интервью – средство для удаления ржавчины, ха-ха!

Мой первоначальный план состоял в том, чтобы найти выжившего после бесчинств в Кровавом Лагере, но то, что нашла я, даже лучше, – оно было еще раньше. Здесь даже есть старомодные подробности, которые я, хоть вывернись наизнанку, никогда не смогла бы выдумать. Вот прекрасный пример.

Очевидно, когда добыча ископаемых прекратилась, потому что озеро Индиан затопило все добывающие шахты в новом городе Пруфрок, люди стали переправляться на лодках и охотиться на лосей, иначе умрешь с голоду. Никаких охотничьих сезонов, никаких ограничений, были бы патроны, разве что лоси попадутся умные. И вдруг возникла вот какая проблема – большие и тяжелые лосиные туши надо как-то перевозить обратно в город. В интернете написано, что весят они от пятисот до семисот тридцати фунтов.

Как тащить такую тяжесть? Придумали вот что: веревкой из сыромятной кожи или ремнем завязать лосю рот, заткнуть ему задний проход, как выразился бы мистер Крабс, я даже думать об этом не хочу, а потом ртом вдуть как можно больше воздуха в носовые отверстия лося и сразу заткнуть их грязью, пока воздух не вырвался обратно.

И получается, что здоровенная лосиная туша превращается в плавучее средство, сэр. Однажды отец подруги Кристин Джиллетт, мистер Билл, увидел лося и выстрелил ему в голову, а не в бок, чтобы не делать еще одну дыру, которую надо затыкать грязью. И вот он плывет с добычей обратно в город, как удачливый охотник, и тут лось вдруг очухался в воде и выдул свои носовые пробки грязи прямо на лодку мистера Билла, будто собака отметилась, и мы только подбираемся к интервью, потому что пока это лишь пересказ и изложение сути, а не полная запись, как в примере, который вы нам приводили.

Видимо, рассказывает мне Кристин Джиллетт, потому что хочет, чтобы я получила за этот проект «отлично» и заодно спасла свою оценку за семестр, пуля мистера Билла попала только в основание рога, но не в череп, так что лось всего лишь вырубился на время. А обрабатывать рану и вспарывать ему живот мистер Билл не стал, чтобы весь воздух потихоньку не вышел наружу.

И вот лось очухался и очень недоволен, потому что привязан к лодке, так что положение – настоящая катастрофа. Что делать мистеру Биллу, чтобы не отправиться в Утонувший Город, который для него оставался Хендерсоном-Голдингом? Выстрелить лосю между глаз и обрезать веревку, тут лось и пойдет ко дну.

Думаете, на этом все и кончилось? Как бы не так, сэр.

Попробуй-ка в голодные времена отправь на дно столько мяса! И мистер Билл плывет в город, возвращается с железным крюком из магазина скобяных товаров, что есть мочи в темноте гребет назад и всаживает крюк, как он думает, в этого самого лося. То ли в лося, то ли в затонувшее бревно. Но он и думать не думал, что это может быть бревно. Ноша была такая тяжелая, что руками не вытащишь, и он подрядил в помощь местного чувака Кросса Булла Джо, который водил тягач. У него были трос и лебедка. И что он сделал? Сдал тягач задом прямо до края старого пирса, как его назвала Кристин Джиллетт, и задние колеса подвисли над краями пирса с обеих сторон.

И тут я, как вы можете догадаться, спрашиваю: «СТАРЫЙ пирс»? То есть, кроме того, который есть СЕЙЧАС, был другой? Почему же про него никто не знает? И что ЕЩЕ мы не знаем, сэр? Вот почему без уроков истории никак не обойтись. Если бы я уже почти не окончила школу, я бы на эти уроки ходила еще и еще, узнать все, что можно, про ВСЕ старые пирсы.

Значит, Кристин Джиллетт. Вернее, Кросс Булл Джо. Приспособил он лебедку и давай тянуть, наверное, как Квинт в фильме «Челюсти», поливал трос водой. И что, вы думаете, он вытащил? Сейчас все женщины завопят, дети упадут на колени, а мужчины со стоном отшатнутся.

Он вытащил индианку, сэр!

Знаю, что вы сейчас думаете, мистер Холмс. Конечно, прискорбно, но люди тонут в озерах каждый день, может, в старые времена, когда не было спасательных жилетов и всяких буйков, тонули даже чаще, ведь озеро Индиан холодное, и тела не разлагаются, просто болтаются в морозилке Иезекииля, ждут, когда кто-нибудь подгонит тягач, вонзит в них крюк и вытащит на белый свет. Знаю, вы так и думаете, потому что я и сама так подумала.

Мы оба ошибаемся, сэр!

Кристин Джиллетт рассказала вот что: они поняли, что это не какая-то индианка из племени шошонов или банноков, в ворованном и сгнившем в воде платье, это они сообразили секунд через десять. Но давайте разведем эти взрывные волны по времени, если получится. Первое: вот я сижу в палате пятьсот двадцать два в доме престарелых в Плезант Вэлли, и у меня возникает вопрос, такой же, какой и вы сейчас, наверное, задаете себе: «Разве Стейси Грейвс была ИНДИАНКОЙ»?

Если вы потрясены, то просто потому, что про это известно далеко не всем и не отразилось в местном фольклоре об Озерной Ведьме. Скорее всего, Стейси Грейвс наполовину индианка, значит, если ее отец белый, то мать – стопроцентная индианка. И в те времена все это знали, да и мы можем узнать, если поговорить со стариками, которые в курсе. По словам Кристин Джиллетт, пугалом из озера Индиан раньше была даже не Стейси Грейвс, ИЛИ Иезекииль с его ручищами, а МАМА Стейси Грейвс, она ходила вдоль берега, искала свою пропавшую дочь и забирала к себе в пещеру детей, которые оказались у озера после наступления темноты, и там прижимала их, по образному выражению Кристин Джиллетт, к своим «кожистым сосцам» и заставляла пить свое молоко, и детский организм не хотел его принимать как молоко настоящей матери, скорее наоборот, то есть урок заключался в том, что маленьким детям нельзя выходить из дома, когда темно, ясно, детки?

Короче, после этой бомбы – Стейси Грейвс оказалась индианкой – взорвавшейся в воздухе между мной и Кристин Джиллетт, у старушки включился какой-то внутренний уничтожитель, и она извлекла на свет вторую бомбу, наглядно все объяснила, показала на себе, чтобы до меня точно дошло. Сидя в инвалидной коляске, она правой рукой как бы ухватила большой железный крюк, торчавший чуть ниже подбородка, как у рыбины, что извивается на леске. Дальше Кристин Джиллетт подтянула левую руку – и выдернула из головы черный крюк, который, кстати, по словам Кристин, стоил целых два доллара, думаю, это запросто можно проверить и убедиться в правдивости ее рассказа.

Колючка на острие крюка зацепилась за подбородок девочки, когда она почти высвободилась и собралась делать то, что ДЕЛАЕТ Стейси Грейвс (что именно, вы и сами знаете, потому что живете здесь долго и всяких историй наслушались), девочка повисла на челюсти, и все думали, что сейчас челюсть надломится и отлетит. Но вместо этого оторвался КУСОЧЕК кожи и засочилась черная с потеками кровь, и в конце концов Стейси сорвалась с крючка, как живая, и все вокруг завизжали, начали рвать на себе волосы и кинулись в церковь, мол, никогда больше не будем ездить на ту сторону озера за лосями. Если хотите знать мое мнение, это и есть истинная история рождения Национального заповедника.

Кристин Джиллетт видела все своими глазами, мистер Холмс. В том году ей было четырнадцать лет. Я знаю, что она не выдумывает, потому что на этом история не заканчивается и старушка вовсе не пыталась накормить меня сказками, чтобы я посидела у нее подольше, потому что ее никто не навещает, я же записалась в список ее гостей, видела, что он пустой.

После того как случилось то, что СЛУЧИЛОСЬ, никому и в голову не приходило подходить к старому пирсу. Даже Буллу Джо, чтобы забрать свой грузовик. И вот однажды утром раздался жуткий треск и грохот, и когда кто-то все-таки пришел посмотреть, старый пирс, считай, рухнул под весом тягача – наверное, на черный крюк и высокую V-образную трубу, что держит трос, села маленькая птичка – и этого оказалось достаточно. Если считать, что пирс – спина верблюда, то птичка вполне может стать последней соломинкой!