Трилогия Харканаса. Книга 1. Кузница Тьмы

– Расслабься, парень, это не кролик, – проворчал один из пограничников.

А другой, которого, как знал Аратан, звали Ринт, нахмурился:

– Моя сестра предлагает тебе дар, Аратан. Твой отец уже попробовал мясо.

Ферен подошла к котелку и насадила на кинжал серый кусок мяса. Выпрямившись, она протянула его юноше.

Забирая кинжал, Аратан случайно коснулся руки женщины, и его потрясло, насколько шершавой была кожа у нее на ладони. Жалея о скоротечности мгновения, он зубами стащил мясо с железного острия.

Жесткое и безвкусное: ну и угощение.

Затем Ферен передала кинжал одному из своих товарищей, который повторил тот же ритуал с сержантом Расканом. Четвертый пограничник поступил точно так же с Сагандером. После чего раздали сухой хлеб и миски с расплавленным салом, в которое были добавлены травы. Аратан посмотрел, как Ринт макает хлеб в сало и откусывает от него, и последовал его примеру.

В отличие от мяса, это оказалось намного вкуснее.

– В холодное время года, – пояснил один из пограничников, – именно сало может спасти тебе жизнь. Оно горит в животе, будто масляная лампа. Просто хлеб, без ничего, убьет тебя, как и постное мясо.

– Помню, мы как-то преследовали джелеков в разгар зимы, – сказал Раскан. – Казалось, сколько бы шкур мы на себя ни надевали, все равно никак не могли согреться и дрожали от холода.

– Просто у вас была с собой неправильная еда, сержант, – усмехнулся пограничник.

– Ну ясное дело, Галак, и никто нам не подсказал, ведь вас рядом не было.

– Так вы их в конце концов выследили? – заинтересовался Ринт.

Раскан покачал головой:

– Мы сдались после одной особенно морозной ночи, а поскольку с севера приближалась снежная буря, стало ясно, что след мы потеряем. Пришлось вернуться в форт. Тепло костра и подогретое вино помогли мне ожить, но прошли почти целые сутки, прежде чем холод окончательно ушел из моих костей.

– Хорошо, что вы вернулись, – промолвил Галак и, прожевав, добавил: – Джелеки любят использовать снежные бури для засады. Могу поспорить на лучший свой меч, они шли по вашим следам, скрываясь под покровом метели.

– В той войне вообще было мало приятного, – вздохнул Ринт.

– Никогда не слышала о приятных войнах, – парировала Ферен.

Заметив, что его отец ушел, предпочитая не участвовать в непринужденной застольной беседе, Аратан невольно призадумался: интересно, какая скрытая сила или черта характера обеспечивает Драконусу преданность подчиненных при столь явном отсутствии товарищеских отношений? Или всем вполне достаточно лишь того, что Матерь-Тьма выбрала его своим фаворитом?

Драконус отважно сражался во время Форулканской войны. Все об этом знали, и никто не оспаривал его смелости и бесстрашия. Он водил в бой домашнее войско, носил тяжелые доспехи, будто легкий шелк, а меч на его поясе выглядел столь же потертым и простым, как и у обычного солдата. Аратан подозревал, что все эти детали имеют огромное значение. У солдат наверняка есть некий свой кодекс – да и как могло быть иначе?

Трапеза внезапно завершилась, и все начали готовиться к дальнейшему пути. Аратан поспешил к Бесре – но увидел, что Раскан подготовил вместо него Хеллар. Юноша слегка замедлил шаг, а потом обнаружил, что рядом с ним идет Ферен, внимательно рассматривая боевую лошадь.

– Впечатляющая кобыла, – сказала женщина. – Но взгляни на ее глаза: она знает, что ты ее хозяин, ее защитник.

– Я ни от чего не могу ее защитить.

– Кое от чего можешь. По крайней мере, так считает сама лошадь.

Аратан искоса посмотрел на Ферен:

– О чем ты говоришь?

– Ты способен защитить ее от жеребца твоего отца. Да, это повелитель своей рукой держит Калараса в узде. Но кобыла рассчитывает на тебя. Так уж заведено у животных. Вера побеждает логику, и в этом наше счастье. Но вижу, роста она немалого. Давай подсажу тебя.

– Зачем тебе все это? – внезапно вырвалось у Аратана; его спутница резко остановилась. – Я видел, как мой отец говорил с тобой. Это он велел тебе быть со мной любезной?

Вздохнув, Ферен отвела взгляд:

– Повелитель Драконус ничего мне не приказывал.

– Тогда что он тебе сказал?

– Это останется между ним и мною.

– А ко мне это имеет какое-то отношение?

В ее глазах вспыхнула злость.

– Подставляй сапог, парень! Или нам всем опять придется тебя ждать?

Без каких-либо видимых усилий подсадив его в седло, пограничница направилась туда, где ждали верхом на лошадях ее товарищи.

Аратану хотелось окликнуть Ферен. Он слышал свой мысленный голос, жалостливый и тонкий, будто у ребенка, к тому же обиженного. Но подозрения никуда не делись, а вместе с ними Аратана терзало и чувство глубокого унижения, жаркое и удушливое. Неужели Драконус считал, будто его сын до сих пор нуждается в заботливой няньке? С ним что, собираются сюсюкать вплоть до последнего дня, который он проведет в обществе отца?

«Возможно, тебе кажется, будто я хочу от тебя избавиться» – именно такие слова Драконус произнес в Зале Кампаний.

«Нет, отец, ты хочешь вовсе не этого, – подумал Аратан. – На самом деле ты отдаешь меня под опеку. Кого? Да любого, кого пожелаешь».

– Эй, ученик! Ко мне!

Взяв поводья, Аратан пустил Хеллар рысью. Тяжелая поступь кобылы сильно отличалась от размашистого бега Бесры. Кроме Сагандера, на поляне никого больше не осталось.

«Мне бы Ферен понравилась куда больше без твоего вмешательства, отец. Зачем заставлять кого-то становиться для меня матерью? Да и вообще, зачем ты лезешь в мою жизнь? Прогони меня, и я буду только рад. А пока что оставь меня в покое».

– Имей в виду, добра от этой девицы ждать не стоит. Эй, Аратан, ты слышишь меня? Не обращай на нее внимания. Повернись к ней спиной.

Юноша хмуро взглянул на наставника, удивляясь его горячности.

– Между прочим, эти пограничники годами не моются. У них полно вшей, которые разносят заразу. Ясно?

– Да, учитель.

– Я твой сопровождающий в этом походе, понял?

– Как скоро мы прибудем в Абару-Делак?

– Никогда. Мы ее объедем.

– Но почему?