Третья альтернатива: Решение самых сложных жизненных проблем

Они верят в компромисс и считают, что это лучшее, на что можно рассчитывать. У компромисса хорошая репутация, и возможно, он не дал усугубиться многим проблемам. Согласно словарным статьям, обе стороны при компромиссе «отдают, приносят в жертву или уступают» часть своего интереса ради того, чтобы достичь соглашения. Это результат «проиграл/проиграл» – противоположность результата «выиграл/выиграл». Люди, достигшие компромисса, возможно, будут удовлетворены – но не счастливы. Отношения ухудшаются, и очень часто распря разгорается с новой силой.

«Господствующие середнячки» живут в мире обоюдного проигрыша и поэтому ни на что особо не надеются. Именно они год за годом тянут воз профессиональных обязанностей, почти не внося личного вклада и не раскрывая своего потенциала. Такие люди воспринимают жизнь через помутневшие от времени стекла промышленной эпохи. Работа для них – это механическое выполнение должностных функций, а не преображение мира или созидание нового будущего. Они неплохие игроки, но никогда не изменят правил игры. Никто ничего большего от них и не ждет. Очевидно, их скепсис – вполне понятная защитная реакция на крайности мышления меж двух альтернатив. «Чума на оба ваши дома» – вот их молчаливый ответ на войны, в которые их втягивают коллеги или члены семьи. Тут же появляется конвоир с какой-нибудь новой парадигмой лидерства: «Долой старые пути, да здравствуют новые! Мы станем компанией экономного производства и высокой результативности». Для них это зашифрованное послание: «Разве вы не согласны, что вам следовало бы отказаться от премий / пойти на снижение зарплаты / работать за двоих, чтобы наш баланс выглядел получше? Разве вы не согласны, что все должны немного затянуть пояса?» Конечно, они согласны. С ними никогда не советуются, их считают взаимозаменяемыми винтиками, и эти люди давным-давно научились ни на что не надеяться.

Таким образом, распространенное заболевание «господствующих середнячков» – метастазирующая опухоль цинизма. Энтузиазм всегда кажется им подозрительным. Новые идеи внушают недоверие. Ну, а слово «синергия» вызывает аллергию. У них никогда не было опыта настоящей синергии.

Парадигмы синергии

Итак, люди, шагнувшие за рамки двух альтернатив к ментальной установке на синергию, – Ганди, Деминг и Надя, мама-меломанка – редки, но очень влиятельны, креативны и продуктивны. Для них любая дилемма автоматически ложна. Они сдвигают парадигмы, создают инновации, меняют правила игры.

Если мы хотим присоединиться к ним, освоить мышление по принципу Третьей альтернативы, то должны внести в собственные парадигмы четыре масштабных изменения. Нужно усвоить, что они даются непросто. Они парадоксальны. Они уводят нас от эгоцентризма к подлинному уважению к другим. Они избавляют нас от необходимости снова и снова искать «правильный ответ», поскольку учат искать «лучший» ответ. Они увлекают нас на неизведанные пути – ведь никто заранее не знает, какова она, Третья альтернатива.

Нижеследующий рисунок наглядно противопоставляет привычное, обыденное мышление меж двух альтернатив и парадигмы мышления по принципу Третьей альтернативы. Как видите, мышление меж двух альтернатив на каждом этапе все дальше и дальше уходит от креативных решений. Без парадигм мышления по принципу Третьей альтернативы они просто невозможны. Одна парадигма служит основанием для другой, поэтому важна их последовательность. Почему это так, а не иначе?

Как утверждают психологи, первое условие для излечения и роста – это «подлинность, реальность или конгруэнтность». Чем меньше мы сами пытаемся казаться тем, чем не являемся, тем выше шансы прийти к синергии. Соответственно, первая парадигма – «я вижу себя». Она означает: я осознаю себя – я познал сам себя, свои мотивы, сомнения, предубеждения. Я изучил позиции, на которых стою. Я готов быть с вами искренним.

Второе условие – принимать, ценить, окружать заботой тебя. Карл Роджерс, один из любимых моих авторов и мой герой, называет такое отношение «безусловным принятием» – исходящим от меня позитивным чувством, причина которого в том, что я ценю вас как человека вообще, а не как комплекс убеждений, поведенческих реакций или верований. Вы для меня – не вещь, вы – человек. «Я вижу тебя» как сестру, брата, дитя Бога.

Третье условие – эмпатическое понимание, невозможное, если я не принял две предыдущие парадигмы. Эмпатия – это способность проникнуть в чувства другого и действительно понять, чем он руководствуется. Эмпатия – редкое качество, мы с вами нечасто с ним сталкиваемся и проявляем его лишь в исключительных случаях. По словам Роджерса, «мы предлагаем другой тип понимания, совершенно иной: "я понимаю, что с тобой не так"». Напротив, эффективная парадигма – «я обращаюсь к тебе», чтобы полностью постичь ваши сердце, ум и душу, а не для того, чтобы судить вас. Новые идеи легче всего рождаются в атмосфере подлинного взаимопонимания.

Необходимо выполнить три первых условия, чтобы получить возможность удовлетворить четвертое. Затем мы можем учиться и развиваться вместе в направлении подлинного решения «выиграл/выиграл», нового для нас обоих. «Я вступаю с тобой в синергические отношения», только если мой менталитет опирается на понимание множественности возможных вариантов, восхитительной, креативной и в конечном счете вознаграждающей альтернативности, о которой мы прежде и помыслить не могли[6 - Дополнительно об условиях, способствующих развивающимся, креативным отношениям, чит. в: Carl Rogers, On Becoming a Person (New York: Houghton Mifflin Harcourt, 1995), 61–63.]. Давайте поближе ознакомимся с каждой из парадигм.

Парадигма 1: «я вижу себя»

Эта парадигма заключается в том, чтобы воспринимать самого себя как уникального человека, способного на самостоятельное суждение и действие.

Кого я вижу, глядя в зеркало? Глубокую, заслуживающую уважения личность с твердыми принципами и широкими взглядами? Или существо, знающее ответы на все вопросы и презирающее людей, стоящих «по другую сторону баррикад»? Самостоятельно ли я думаю или заимствую чужие мысли?

Я – не просто «моя сторона» в конфликте. Я – нечто большее, чем сумма моих предубеждений, партийных воззрений и предрассудков. Мои мысли не предопределены семьей, культурой или компанией. Перефразируя Бернарда Шоу, я – не крохотный комочек эгоизма и недовольства, жалующийся, что мир не таков, как я (или мы) привык думать. Я способен мысленно отстраниться от самого себя и оценить, насколько мои парадигмы влияют на мои действия.

Парадигма «я вижу себя» резко контрастирует с типичной парадигмой «я вижу свою "сторону"», что демонстрирует таблица приведенная далее. В любом конфликте то, что мы видим, определяет то, что мы делаем, а то, что мы делаем, определяет результаты, которые мы получаем.

Неэффективная парадигма – видеть себя как нечто, что определяется чем-то внешним; вследствие этого все мои ценности диктуются извне. Если вас что-то определяет, вы скованы или ограничены чем-то. Но ведь люди вольны сами решать, кем стать и что делать, – это и означает быть человеком. Если, допустим, женщина называет себя защитницей окружающей среды, то имеет в виду, что разделяет определенные взгляды на природу с некими людьми. Она, безусловно, не подразумевает, что является исключительно защитницей окружающей среды – она также женщина, чья-то дочь, возможно, жена или возлюбленная. Она также может быть музыкантшей, адвокатом, кулинаром или спортсменкой.

Я имею в виду вот что: ни одна из этих ролей не определяет ее исчерпывающим образом. Если ей хватает мудрости, то глядя в зеркало, эта женщина увидит нечто большее, чем роли, которые исполняет. Она увидит свою самость – содержательную, независимую, креативную личность, выходящую за рамки любых определений.

Руководитель, говорящий о себе как о рациональном, прагматичном, расчетливом бизнесмене, вполне может нестись по дороге, ведущей к краху. Он будет принимать решения, совершенно «правильные» в культуре обладателей степени МВА, и все равно обанкротится. Подобное случается каждый день, тут нет ничего нового. С 1950-х гг. в рейтинге Fortune 500 отметилось более 2000 компаний, абсолютное большинство которых уже исчезли с лица земли. Мы знаем по собственному опыту, каким хрупким оказалось трезвое, прагматичное мышление перед лицом экономических трудностей последних лет. Эксперты, например знаменитый профессор менеджмента Генри Минцберг, обеспокоены ролью невежественной «культуры МВА» как причины цикла финансовых крахов[7 - Henry Mintzberg, "A Crisis of Management, Not Economics," Globe and Mail (Toronto), March 31, 2009.].

Разумеется, мы осознаем себя в значительной мере продуктами своей культуры. Мы склонны одеваться, разговаривать, есть, играть и мыслить как люди, с которыми себя идентифицируем. Неважно, кто мы, – руководители компаний, балетные танцоры, священники, политики или полицейские. Мы носим униформу. Мы слушаем проповедников. Мы смотрим фильмы. А еще мы говорим и говорим.

Философ Оуэн Фланаган выразил это так: «Мы рождаемся в семьях и сообществах, где уже имеется некое представление о личности. Мы никак не влияем на размещение в пространстве образов, среди которых рождаемся. Они предшествуют нам, иногда опережая на века… Достигнув возраста обретения некоторого контроля, мы действуем по образу, по сценарию, который к этому моменту уже глубоко усвоен нами, по сюжету, уже составляющему элемент нашего представления о себе»[8 - Owen J. Flanagan, The Problem of the Soul (New York: Basic Books, 2002), 30.]. Мы можем стойко защищать это представление о себе, даже если оно все менее соответствует нам и все более – навязанному нам образу.

Подлинное хищение персональных данных

Мы часто слышим о хищении персональных данных: кто-то стянул ваш бумажник и выдает себя за вас, пытаясь воспользоваться вашей кредиткой. Но вы станете жертвой куда более серьезного «хищения», если заблудитесь в чужих представлениях о вас. Вас настолько поглощают чужие планы, традиции культуры, давление политических и социальных факторов, что вы перестаете чувствовать, кто вы есть и на что способны в жизни. Это, на мой взгляд, и есть «подлинное хищение персональных данных». Это совершенно реальная беда, и происходит она постоянно, потому что люди просто-напросто не проводят различия между выводами собственного ума и тем, что внушает им культурная среда.

Хищения персональных данных буквально парализуют наших политических деятелей. Даже те из них, кто приходит в политику с благими намерениями, свободным умом и безусловной искренностью, позволяют окружению постепенно лишить себя идентичности. Их поведением управляет не собственное суждение, а инерция мышления меж двух альтернатив. По словам бывшего американского конгрессмена, «они беспомощно сбиваются в группки за оборонительными рубежами своих партий. Складывается впечатление, что положение безвыходное»[9 - Lee H. Hamilton, "We Can Reconcile Polarized Politics," JournalStar.com, December 3, 2010, http://journalstar.com/news/opinion/editorial/columnists/article_bf62ba78–9073–5d13-b19e-ef5a66ea2465.html.].

Как только человек придумал зеркало, он начал терять свою душу. Внешность стала занимать его больше собственной сущности. Он словно разыгрывает сценарий, соответствующий своему общественному образу:

«Ненавижу политические сборища, но я же ответственный партиец и должен на них бывать».

«Опять этот парень из другой партии. Его очередь выступать. Не понимаю, зачем тратить на него время!»

«Как только люди верят в эту белиберду? Неужели у них нет ни капельки здравого смысла? Вот я – простой, здравомыслящий человек. Почему все не могут быть такими, как я? Они что, слепые?»

«Что-то в этом есть… Стоп! Не может он сказать ничего дельного! Это невозможно. Он же с другой стороны».

«Не понимаю, как такой разумный человек может быть настолько упертым».

Признать ценность образа, сформированного противоположной культурой, порой чрезвычайно болезненно для нашего культурно обусловленного «Я». («Хочешь сказать, что правда и истина не целиком на нашей стороне? Другая тоже может быть в чем-то права?») Однако у каждого из нас есть силы переступить границы нашего культурно обусловленного «Я»-представления. Мы способны снять униформу, которую носим, а затем подняться над традиционными представлениями и всеми остальными символами единообразия.

С одной стороны, мы не запрограммированные машины. В отличие от автомобиля, часов или компьютера, каждый из нас наделен сугубо человеческим даром видеть более широкую картину, чем та, восприятие которой запрограммировано культурой. Мы осознаем себя. Осознанность означает, что мы способны мысленно занять внешнюю точку по отношению к самим себе и со стороны оценить собственные верования и поступки. Мы можем осмыслить то, о чем думаем. Мы в состоянии подвергнуть сомнению свои предположения. Машина на это не способна. Поскольку мы – осознающие себя существа, то вольны делать собственный выбор; мы креативны и наделены сознанием. Понимание того, что мы собой представляем, дает нам уверенность.

С другой стороны, нам никогда не удастся увидеть самих себя целиком и полностью. Глядя в зеркало, мы видим лишь часть себя. Остаются «мертвые зоны». Столкнувшись с конфликтом, люди, мыслящие меж двух альтернатив, редко подвергают сомнению привычные схемы действия. Они опираются на нормы своей культурной среды, которые кажутся им самим совершенно разумными, однако всегда не вполне адекватными. Синергия побуждает нас познавать не только других, но и самих себя, что неизбежно. Понимание этого учит нас смирению.

Если я действительно вижу себя, то также вижу и свои культурно обусловленные склонности. Я вижу, что во мне нуждается в дополнении, поскольку является неполным. Я вижу факторы, оказывающие на меня давление. Вижу чужие ожидания в отношении меня и свои истинные мотивы.

Но я могу заглянуть и за рамки своей культуры. Я вижу, какой вклад могу внести благодаря своему уникальному миропониманию. Вижу, на что могу повлиять. Я вижу себя самого не жертвой обстоятельств, а творцом будущего.

Задумайтесь об этом. Те из вас, кто действительно видят себя, понимают креативный парадокс – что они одновременно ограничены и безграничны. Они не путают свою мысленную карту с реальной территорией. Они знают, что их сфера восприятия имеет мертвые зоны, но вместе с тем их потенциал неисчерпаем. Поэтому они могут быть одновременно скромными и уверенными в себе.

Причина большинства конфликтов – непонимание этого парадокса, связанного с нами самими. С одной стороны, людям слишком самоуверенным не хватает самосознания. Они не понимают, что их восприятие всегда ограничено, поэтому настаивают на праве всегда поступать по-своему. («Я довольно прожил на свете, чтобы знать, когда я прав».) Неудивительно, что они почти ничего не добиваются и зачастую еще и успевают обидеть окружающих. С другой стороны, те, кто сосредоточивается только на своих ограничениях, впадают в зависимость. Они чувствуют себя жертвами и не свершают того, что могли бы.

Я называю этот парадокс креативным, поскольку только люди, понимающие, что не знают ответов на все вопросы, в принципе стараются отыскать ответ, и только те, кто сознает свой потенциал, достаточно отважны и уверены в своих силах, чтобы отправиться на поиски. Элиезер Юдковски, исследователь искусственного интеллекта, говорит: «Первый шаг к обретению Третьей альтернативы – решение ее поискать».

Мой сын Дэвид ищет Третью альтернативу всю жизнь. Вот что он об этом говорит:

Третья альтернатива – это основа всех ваших взаимодействий. Именно так следовало бы мыслить всем. Эту идею внушил мне отец, и это величайший урок, что он мне преподал.

В колледже я стремился попасть в определенный класс, который мне было необходимо окончить, и слышал стандартный отказ: «К сожалению, все места заняты, мы не можем вас принять». Я обсудил это с отцом и спросил совета, как поступить. Он ответил: «Не сдавайся! Найди Третью альтернативу. Если тебе говорят, что мест нет, отвечай, что принесешь собственный стул или будешь учиться стоя. Скажи, что несмотря ни на что будешь учиться в этом классе. Скажи, что знаешь – другие на твоем месте сдались бы, но для тебя это важнее, чем для других, и ты намерен это доказать». И я попал в тот класс!

В детстве идея Третьей альтернативы казалась мне почти безумной. Но, начав ее применять, я был восхищен ее действенностью – я постоянно находил нужные мне пути.

Однажды я получил по-настоящему низкую оценку по физкультуре. Преподаватель устроил такой сложный экзамен, что все были поражены. Я пришел к отцу с вопросом: «Что мне делать? Я не могу допустить, чтобы в моем аттестате стояла такая отметка». Он посоветовал поговорить с профессором и найти способ получить высший балл. И я пошел к преподавателю: «Я действительно плохо сдал экзамен, как и многие другие, но наверняка могу что-нибудь сделать, чтобы улучшить оценку». Он озвучил все стандартные отказы, но я настаивал, и наконец преподаватель спросил: «Как ты поддерживаешь физическую форму?» Я ответил, что занимаюсь бегом в легкоатлетической команде. Он сказал: «Если пробежишь 400 метров быстрее, чем за 55 секунд, поставлю пять с минусом». Я тогда пробегал четырехсотметровку за 52 секунды – профессор явно придерживался устаревших представлений о том, что такое быстрый бег. Я попросил друга запустить секундомер, легко уложился в 52 секунды и вышел из зала, получив пятерку с минусом. Это один из случаев, когда мне пришлось проявить настойчивость и найти Третью альтернативу.

Я был воспитан в убеждении, что ее надо искать всегда, и она стала частью меня. Это вовсе не значит, что нужно быть пробивным, грубым или беспардонным, но я не мирюсь с отказом просто так. Всегда есть Третья альтернатива.

Случаи из жизни Дэвида – простые примеры того, как можно найти в самом себе семена Третьей альтернативы. Он сам – живой пример того, как мы можем измениться, переписав повесть, которую рассказываем себе про самих себя.

Самая могущественная наша способность

Наши парадигмы и культурные привязки пишут повесть нашей жизни. В каждой есть начало, сюжет и персонажи. Могут быть даже герои и злодеи. Бесчисленные второстепенные линии сливаются в одну общую фабулу. В повествовании случаются резкие повороты и виражи. Но самое важное для сюжета – конфликт. Без него нет истории. В любой великой повести присутствует какая-то борьба: герой борется со злодеем, народ – со временем, героиня – с собственной совестью, человек – со своими ограничениями. В глубине души мы считаем себя героем собственной повести (а в некоторых темных и порой чрезвычайно сложных обстоятельствах – и собственным врагом). Люди, мыслящие меж двух альтернатив, играют роль загнанного мученика, ведущего неизбывную борьбу с антагонистом.

Но в повести звучит и третий голос, не принадлежащий ни герою, ни злодею. Этот голос рассказывает историю. Если мы по-настоящему сознаем сами себя, то понимаем, что мы не просто персонажи своей повести, но и ее рассказчики. Мы не только те, о ком она написана, мы сами – писатели.

Моя повесть – лишь часть гораздо более масштабных повествований: семьи, общины, всей культуры. Пусть мое влияние на развитие этих историй ограничено, но я очень многое определяю в том, как развивается сюжет моей повести. Я волен рассказывать собственную историю. Журналист Дэвид Брукс мудро замечает:

Наряду с множеством вещей, над которыми мы не властны, у нас все-таки есть возможность управлять своими историями. Мы имеем осознанный голос в выборе повествования, с помощью которого будем придавать миру смысл. Личная ответственность заключается в акте выбора и в постоянном пересмотре метарассказа, который мы ведем о самих себе.