Сценарий сериала по роману «Палач Демона» (фрагмент)

Артемьев на балконе: Ну, Ник дает.

Один из охранников: Ничего себе, я и не думал, что шеф может такое.

Другой охранник: Он сегодня для дочки готов на голове ходить, не то, что сплясать. Она ж для него все. Он же ее один без жены вырастил. Рано умерла, что-то со здоровьем. Они в этом с генералом похожи.

Никитин заканчивает плясать, раскланивается: Спасибо, гости дорогие. А теперь хочу поднять бокал за здоровье молодых. Миша и Света, будьте счастливы! Пьет. (разбивает бокал) На счастье! Ура!

Гости: Ура-а-а!

Артемьев: Браво, браво (аплодирует). Никитин машет и возвращается на балкон.

Юноша из-за ствола дерева: Убил бы.

Переход. Кусты. Кто-то смотрит за оградой особняка (одни глаза) из кустов на свадьбу сквозь решетчатую парковую ограду. Кадры свадьбы со стороны. (ухает филин)

Сцена 3-я. Наши дни. Двор особняка Артемьева. Во дворе танцует Никитин с какой-то женщиной и жених с невестой. Дворецкий и повариха внутри у окна смотрят на танцующих, говорят.

Повариха: А кто он такой этот Георгий Степанович?

Дворецкий: Ну, это в определенных кругах легендарная личность. К примеру, шрам на лице он заработал в питерских «крестах». (Шрам)

Повариха: Ой, расскажите, Иван Иванович.

Дворецкий: Его притащили туда как-то в 1988-м году по поводу одной из громких разборок. Тогда возле порта в перестрелке погибли несколько бойцов противоборствующих группировок. Нику, то есть нашему Георгию Степановичу не повезло, он попался в руки ОМОНовцев. Когда Ника доставили к следователю, тот, видя, что перед ним человек жесткий, попытался «сломать» подследственного. Для чего кинул его в камеру к «ссученным» – заключенным, которые шестерили на местного «кума» – начальника оперативной части. Их было четверо: детоубийца и пара насильников. (можно разыграть)

Повариха: Ничего себе!

Дворецкий: Да, подобные «сучьи» камеры есть в любом следственном изоляторе. Задача «сук» – физически и морально сломать любого, кого подсадят к ним в «хату». И неважно, обычный это обвиняемый, например, бухгалтер, подозреваемый в растрате или вор в законе. Терять им просто нечего, так как с их статьями на зоне им не жить…

Повариха: Так это его там?

Дворецкий: Да, там его и чирканули по лицу заточкой. Но Георгий Степанович – человек не робкого десятка. И для начала сломал нападавшему нос, а потом второму разбил череп об угол шконки.

Повариха: Батюшки, страсти-то какие. (с интересом заглядывается на танцующего Ника).

Дворецкий: Так получилось, что он дал «раскрутку». То есть, будучи под арестом, совершил еще одно преступление. После чего, к его статье добавилась еще одна – за умышленное убийство. Однако от ссученных его сразу же отсадили, а смотрящий по «крестам» приблизил его к себе. Хотя судья и впаял Нику «трех Петров».

Повариха: Чево это такое?

Дворецкий: Это пятнадцать лет.

Повариха: Немало.

Дворецкий: Но отсидел он лишь «червонец».

Повариха: Десять значит?

Дворецкий: Да. Причем вышел через «крест» – то бишь через больничку по состоянию здоровья. Люди, которым загнали коня – записку, сообщили о достойном поведении дальневосточного авторитета Ника. Тогда в лагере, где он сидел, наехали на местного «лепилу», то бишь врача. Он то и замастырил Георгию Степановичу «ксиву», ну справку о том, что авторитет болен туберкулезом. Освободившись, Ник женился на местной красавице Ксении. Спустя год у него появилась дочь Светланка.

Тамада: А теперь, эх! Русская плясовая! Выскакивает на танцпол и пляшет. Все аплодируют.

Повариха: А дальше чем занимался?

Дворецкий: Он собрал вокруг себя пару десятков местных пацанов и прессовал свою малую родину, снимая сливки в порту Владивостока. Когда же ему показалось там тесно, отправился в Питер. Местная братва, помня, как он лихо расправился с суками, оказала ему уважение и отдала под его «крышу» пару крупных ресторанов, несколько СТО и три АЗС. Через пять лет авторитет легализовался и пролез в депутаты законодательного собрания.

Повариха: Ничего себе?! (смотрит, как Ник кружит даму в вальсе)

Дворецкий: Но в депутатском кресле он задержался недолго – всего пару лет (протирает бокалы). Помешало криминальное прошлое, которое конкуренты через полицию слили журналюгам. Но он особенно расстраиваться не стал и решил жить спокойно, благо денег на безбедную жизнь хватает.

Повариха: Ну, это-то да.

Сцена 4-я. Наши дни. Михаил и Светлана, незаметно ускользают из толпы танцующих в парк.

Михаил: Светик, я так счастлив, что ты согласилась выйти за меня. Ты у меня такая красавица.

Светлана: Красавицам тоже когда-то надо замуж выходить! (смеется)

Михаил: Бывают и без любви выходят. Ты же меня любишь?

Светлана: Конечно! (целуются в парке среди деревьев)

Михаил: Свет, а давай, уйдем от этой толкотни? Погуляем. У нас тут места красивые, природа и древности всякие.

Светлана: Древности?

Михаил: Ну, да. (выходят из ворот и идут по тропе) У нас тут неподалеку старая усадьба есть. Она частично разрушена, но в целом, стоит. Кукушка ку-ку, ку-ку и замолчала.

Светлана: А далеко?

Михаил: Да, нет, метров триста и тропинка гладкая.

Охранник 1 во дворе особняка: Первый, первый, объект покидает периметр.

Охранник 2: Понял. Все с отрывом, незаметно за ними. Сообщи третьему.

Охранник 1: Понял, сообщаю.

Светлана: А что это за усадьба?

Михаил: Ну, из того, что рассказали местные, раньше тут жили дворяне. Им принадлежали все окрестные поля, на которых сеяли пшеницу. Так как полей вокруг много, то надо понимать, что и пшеницы они продавали много. Вроде помещик был офицером в отставке.

Светлана: Короче, были они местными богачами. Ой, споткнулась.

Михаил: Держись за меня крепче. Ну вот, были они богатыми и у них в поместье даже парадная лестница сделана из белого итальянского мрамора.

Светлана: Ничего себе мрамор из Италии, да еще в то время!

Михаил: Да. У них там неподалеку от дома и склеп семейный, где все их предки похоронены. Атмосферное такое местечко. Стариной прямо веет. Думаю, тебе понравится.