Книга юного Шерлока

– Должно быть, он вдохновлялся бурей, – сказал молодой полицейский, протягивая Холмсу листок бумаги, на котором были всего четыре строчки в окружении клякс:

Бушует буря надо мной,
Верен я любви немой.
Пора! пора! явиться там!
Что презираю, то предам.

Холмс прочитал их, кивнул и вернул листок полицейскому.

Сообщив Холмсу все, что он узнал, Грэнджер признался, что «зашел в тупик». Все, конечно, подозревали лорда Эббаса. Но его светлость клялся, что в ту ночь был у себя дома в Комптон-холле. Его жена, хрупкая боязливая женщина, подтверждала это. У них с мужем были раздельные спальни, и она рано ушла к себе, оставив мужа пить в одиночестве. Дворецкий вспомнил, что принес лорду бутылку портвейна в половине одиннадцатого, а потом пошел спать. Конюх не слышал, чтобы кто-нибудь ночью уезжал или приезжал. Когда на следующее утро он кормил лошадей, то ни одна из них не выглядела уставшей.

Грэнджер сказал, что даже если лорду Эббасу удалось ускользнуть из дома и добраться до Эпплфорда, совершенно невероятно, чтобы он – или посланный им убийца – мог войти в корпус Крэнмер, совершить убийство и уйти незамеченным, не оставив никаких следов. На это Холмс ничего не сказал.

Холмс наскоро пообедал и поехал в двуколке в Эпплфорд-колледж. Он добрался туда в середине дня и прежде чем объявить о своем прибытии, быстро осмотрел местность. Корпус Крэнмер, старинная постройка в форме буквы E, стоял на мысе метрах в 200 к юго-западу от остальных построек.

Спальня мальчиков была на втором этаже вертикальной линии буквы E, окна ее выходили на море, и юго-западный ветер дул прямо в них. Три флигеля образовывали горизонтальные линии E. Флигели были более защищены от ветра, из их окон можно было видеть остальные здания школы. С севера на юг в них помещались комнаты убитого учителя и экономки, кухня и жилище заведующего корпусом. Комнаты Фосетта были на первом этаже, как раз под комнатами экономки. Арочное окно его кабинета выходило на клумбы, лужайки и восстановленную монастырскую церковь, которую посещали и обитатели колледжа, и местные жители.

Закончив осмотр, Холмс направился в главное здание школы и прошел в кабинет директора. Доктор Миддлтон тепло его приветствовал и выразил надежду, что очень скоро он сможет распутать «эту совершенно неприемлемую историю». К тому, что Холмс уже знал от Грэнджера, директор ничего не мог добавить. Затем Холмс пошел в корпус Крэнмер. Его встретил заведующий, мистер Монтэгю Рэй, который показал ему помещения и еще раз рассказал о событиях той ночи. Его описание полностью согласовывалось с тем, что сообщили Грэнджер и директор. Услышав прошлым от лорда Эббаса, что этим делом занимается сам Шерлок Холмс, он очень обрадовался, так как скандал вредил репутации школы, а в особенности – репутации его корпуса.

Когда Холмс спросил Рэя, что тот думает о Фосетте, он ответил, что, хотя он глубоко потрясен случившимся, учитель ему не особенно нравился. Для Крэнмера он был слишком впечатлительным. Староста корпуса, Кроли, казался воплощением «духа Крэнмера»: он был не только старостой корпуса, но и старостой школы, капитаном лучшей регбийной команды и достаточно способным, чтобы метить в Оксфорд. В регби он играл довольно грубо и бывал, мягко говоря, вспыльчивым, но в целом это был «первоклассный ученик, просто первоклассный».

Холмс сказал, что очень хочет с ним познакомиться, а пока попросил Рэя точно описать, что он делал в ночь убийства.

Заведующий сказал, что он сделал обход корпуса незадолго до 11 вечера – он точно помнил время, потому что как раз били часы в тот момент, когда он вернулся в свою квартиру и присоединился к миссис Рэй в гостиной. Проходя по корпусу, он удостоверился, что все ученики лежат в своих постелях и что дверь на кухню заперта.

Проверял ли он входные двери? Нет, это было обязанностью старосты запирать двери перед отбоем, в 10:30 вечера.

Где в это время был Кроли?

В своей постели в южной части спальни.

Он спал?

Кажется, да.