Интроверты

– Но мне действительно было страшно, – сказала Латиша.

– Не волнуйтесь, никто ничего не заметил, – заверила ее Лиза.

Остальные энергично закивали в знак согласия. Они подтвердили, что никто ничего не заметил. Латиша села на место с довольным видом.

Затем наступила моя очередь. Я вышла к импровизированной кафедре (на самом деле это был пюпитр) и стала лицом к группе. Единственным, что можно было услышать в комнате, был шум потолочного вентилятора и уличного транспорта. Чарльз попросил меня представиться. Я глубоко вдохнула.

– ПРИВЕЕЕТ! – выкрикнула я в надежде на то, что мой голос прозвучит достаточно энергично.

Чарльз посмотрел на меня встревожено.

– Просто оставайтесь собой, – сказал он.

Мое первое задание было довольно простым. От меня требовалось только ответить на несколько вопросов, которые задавали мне присутствующие: где вы живете? чем вы зарабатываете на жизнь? что делали на прошлых выходных?

Я отвечала в своей обычной мягкой манере. Группа внимательно слушала.

– У кого-нибудь еще есть вопросы к Сьюзан? – спросил Чарльз.

Присутствующие отрицательно покачали головами.

– Послушайте, Дэн, – сказал Чарльз, обращаясь к рослому рыжеволосому мужчине, похожему на одного из журналистов CNBC, передающих прямые репортажи с Нью-Йоркской фондовой биржи. – Вы банкир, и у вас довольно жесткие стандарты. Скажите, Сьюзан выглядела взволнованной?

– Нисколько, – ответил Дэн.

Остальные согласно кивнули.

– Она совершенно не выглядела взволнованной, – пробормотали они, точно так же, как и в случае с Латишей.

– Вы кажетесь такой общительной.

– Вы действительно производите впечатление уверенного в себе человека!

– Вам повезло: у вас всегда есть о чем рассказать.

Я вернулась на место, довольная собой. Но вскоре я поняла, что мы с Латишей были не единственными членами группы, которые получили такую же оценку. Еще несколько человек справились со своей задачей так же, как и мы. «Вы выглядели такими спокойными!» – так, к большому облегчению этих людей, присутствующие оценили их выступления. «Никто ни о чем и не догадался бы, если бы не знал! Что вы делаете на этом тренинге?»

Сначала я и сама удивлялась, почему я так высоко ценю все эти успокаивающие слова членов группы. Но затем я поняла, зачем хожу на этот тренинг: я хочу дойти до предела границ своего темперамента. Успокаивающие слова членов группы были свидетельством того, что я на пути к достижению этой цели. Подозреваю, что оценка присутствующими моего выступления была слишком доброжелательной, но это не имело значения. Важно только то, что я обращалась к публике, которая приняла меня хорошо, и мне понравилось ощущение, которое я при этом испытала. Моя чувствительность к страху перед публичными выступлениями начала снижаться.

С тех пор я много раз выступала и перед группами из десяти человек, и перед сотнями слушателей. Я преодолела страх публичных выступлений. Для меня это означает необходимость делать определенные шаги, в том числе и рассматривать каждое выступление как творческий проект. Благодаря этому, при подготовке к какому-либо важному событию я испытываю некое ощущение погружения, и оно мне нравится. Кроме того, я стараюсь посвящать свои выступления интересным для меня темам. Я обнаружила, что чувствую себя гораздо более сосредоточенной, если тема выступления действительно мне небезразлична.

Безусловно, это не всегда возможно. Иногда людям приходится выступать по темам, которые не очень им интересны, особенно на работе. Я уверена в том, что делать это еще труднее интровертам, которые не умеют демонстрировать напускной энтузиазм. Но в этом отсутствии гибкости есть и свое скрытое преимущество: если мы почувствуем, что нам слишком часто приходится делать выступления, которые оставляют нас равнодушными, то это может заставить нас пойти на трудные, но необходимые изменения в карьере. Нет более храброго человека, чем тот, чья смелость подкреплена убеждениями.

Глава 6. «Франклин был политиком, но Элеонора поступала по совести»

Без сомнения, застенчивый человек опасается, что на него обратят внимание, но о нем едва ли можно сказать, что он боится; он может вести себя геройски храбро в сражении и при этом не обладать самоуверенностью в мелочах и в присутствии других людей[296 - Чарльз Дарвин. О выражении эмоций у человека и животных. – СПб.: Питер, 2001.].

    Чарльз Дарвин

Значение крутости преувеличено

Пасхальное воскресенье 1939 года. Мемориал Линкольна[297 - Описание концерта составлено на основании материалов документального фильма, снятого во время этого события.]. Мариан Андерсон, одна из самых выдающихся певиц своего поколения, выходит на сцену. Позади нее возвышается статуя шестнадцатого президента США. Эта красивая женщина с царственной осанкой и светло-коричневой кожей вглядывается в зал, в котором присутствует 75 тысяч зрителей: мужчины в шляпах, дамы в своих лучших воскресных нарядах, огромное море черных и белых лиц. «Я с тобой, моя страна, – начинает она, и ее чистый голос летит ввысь. – Любимая страна свободы». Люди приходят в восторг, они готовы расплакаться. Никто даже не думал, что этот день когда-нибудь наступит.

А он так и не наступил бы, если бы не Элеонора Рузвельт[298 - Allida M. Black, Casting Her Own Shadow: Eleanor Roosevelt and the Shaping of Postwar Liberalism. – New York: Columbia University Press, 1996. – Pp. 41–44.]. Немного раньше, в том же году, Мариан Андерсон планировала выступить в концертном зале Constitution Hall в Вашингтоне, но общественная организация «Дочери американской революции», которой он принадлежал, отказала певице из-за ее расовой принадлежности. Элеонора Рузвельт, члены семьи которой принимали активное участие в Войне за независимость, вышла из состава этой организации и помогла организовать концерт Мариан Андерсон в мемориальном комплексе Линкольна, что вызвало волнения во всей стране. Элеонора Рузвельт была не единственным человеком, выразившим протест, но именно она придала этому происшествию политический вес, поставив на кон свою репутацию.

Для Элеоноры, которая в силу своего характера просто не могла не думать о проблемах других людей, такое проявление социальной совестливости не было необычным. Однако люди понимали, насколько знаменательное произошло событие. «Это было нечто исключительное, – сказал лидер движения за права афроамериканцев Джеймс Фармер по поводу смелой позиции Элеоноры Рузвельт. – Франклин был политиком. И он был хорошим политиком. Но Элеонора поступала по совести и была в высшей степени порядочным человеком. А это совсем другое дело»[299 - The American Experience: Eleanor Roosevelt / Public Broadcasting System, Ambrica Productions. – 2000. Расшифровку можно найти здесь: http://www.pbs.org/wgbh/amex/eleanor/filmmore/transcript/transcript1.html (http://www.pbs.org/wgbh/amex/eleanor/filmmore/transcript/transcript1.html).].

На протяжении всей совместной жизни с Франклином Рузвельтом Элеонора играла эту роль: она была его советником, его совестью. Возможно, именно по этой причине он и выбрал ее в спутницы жизни; во всех остальных отношениях они были совершенно не парой.

Франклин встретил Элеонору, когда ему было двадцать[300 - Blanche Wiesen Cook. Eleanor Roosevelt. Volume One: 1884–1933. – New York: Viking Penguin, 1992. – Pp. 125–236. См. также The American Experience: Eleanor Roosevelt.]. Они были дальними родственниками. Франклин принадлежал к аристократической семье и учился в то время на последнем курсе Гарвардского университета. Элеонора, которой было всего девятнадцать лет, тоже принадлежала к богатому роду. И, несмотря на недовольство семьи, решила полностью посвятить себя облегчению страданий людей. Будучи волонтером центра социальной помощи беднякам Нижнего Ист-Сайда на Манхэттене, она повстречалась с детьми, которых заставляли делать искусственные цветы в помещениях без окон. Дети работали там до полного изнеможения. Однажды Элеонора взяла с собой Франклина. Он не мог поверить в то, что люди могут жить в таких ужасных условиях. Молодая женщина, принадлежавшая к тому же классу, что и сам Франклин, открыла ему глаза на эту сторону жизни Америки. Он сразу же влюбился в нее.

Элеонора не соответствовала образу остроумной девушки с легким характером, которую прочили в избранницы Франклину. Совсем наоборот: она редко смеялась, не любила светских бесед, была серьезной и застенчивой. За такую манеру поведения мать Элеоноры, изящная и жизнерадостная аристократка, прозвала ее бабушкой. Отец Элеоноры, обаятельный и весьма популярный младший брат Теодора Рузвельта, и почти всегда нетрезвый, обожал свою дочь, но он умер, когда ей было девять. Пока Элеонора не познакомилась с Франклином, она даже не думала, что может заинтересовать такого мужчину, как он. Франклину были свойственны те черты, которых не было у Элеоноры: он был смелым и жизнерадостным человеком с широкой неотразимой улыбкой, всегда вел себя с людьми непринужденно, тогда как она проявляла крайнюю осторожность в отношениях с окружающими. «Он был молодым, беззаботным и привлекательным молодым человеком, – вспоминала Элеонора, – а я была застенчивой, неуклюжей, и очень волновалась, когда Франклин пригласил меня танцевать».

Вместе с тем многие говорили Элеоноре, что Франклин недостаточно хорош для нее. Некоторые считали его поверхностным человеком, заурядным студентом, легкомысленным прожигателем жизни. Какой бы низкой ни была самооценка Элеоноры, она не испытывала недостатка в поклонниках, которые высоко ценили ее серьезное отношение к жизни. Когда Франклин добился руки Элеоноры, некоторые из ее поклонников прислали ему поздравительные письма, в которых открыто признали, что завидуют ему. «Я испытываю к Элеоноре большее уважение и восхищение, чем к любой другой девушке, с которой когда-либо был знаком», – было сказано в одном из таких писем. «Тебе невероятно повезло. Твоя будущая жена – такая женщина, счастье быть с которой выпадает на долю немногим мужчинам», – говорилось в другом.

Впрочем, общественное мнение не повлияло на отношения Франклина и Элеоноры. У каждого из них были те достоинства, каких не хватало другому: с ее стороны – сопереживание, с его – уверенность в себе. «Элеонора – просто ангел», – написал Франклин в своем дневнике. Когда в 1903 году она приняла его предложение, он назвал себя самым счастливым человеком на свете. Элеонора ответила ему целым потоком любовных писем. В 1905 году они поженились; впоследствии у них родилось шестеро детей.

Несмотря на романтику периода ухаживаний, существовавшие между Франклином и Элеонорой различия повлекли за собой определенные сложности с самого начала их совместной жизни. Элеонора испытывала потребность в близости и серьезных беседах; Франклину нравились вечеринки, флирт и светские разговоры. Этот человек неоднократно заявлял, что ему нечего бояться, кроме самого страха, и не мог понять ни трудностей своей жены, ни ее застенчивости. Когда в 1913 году Франклина назначили заместителем министра военно-морских сил США, он начал вести еще более активную социальную жизнь, а его окружение стало еще более изысканным – члены элитных частных клубов, друзья по Гарвардскому университету. Франклин все чаще кутил с друзьями до поздней ночи. Элеонора уходила домой все раньше и раньше.

Между тем ей приходилось выполнять множество светских обязанностей. Она должна была наносить визиты женам других вашингтонских знаменитостей, а также устраивать приемы в своем доме. Элеонора была не в восторге от этой роли, поэтому наняла личного секретаря по имени Люси Мерсер, которая стала ее помощницей. Это казалось весьма разумным – вплоть до лета 1917 года, когда Элеонора повезла детей в Мэн на лето, оставив Франклина в Вашингтоне наедине с Люси Мерсер – тогда и начался длительный роман между ними. Люси была полной жизни красавицей, полностью соответствовавшей образу женщины, которую изначально прочили в жены Франклину.

Элеонора узнала об измене Франклина, наткнувшись на связку любовных писем в его чемодане. Она была потрясена, но решила сохранить брак. И хотя романтическая сторона взаимоотношений между Элеонорой и Франклином навсегда осталась в прошлом, ее место заняло нечто гораздо более важное: союз между его уверенностью в себе и ее совестью.

Но вернемся к настоящему, где нас ждет встреча с другой женщиной с таким же характером, которая всегда прислушивается к велениям своей совести. После публикации своей первой работы в 1997 году психолог Элейн Арон самостоятельно переосмыслила феномен, который Джером Каган и другие ученые обозначали термином «высокая реактивность» (в некоторых случаях также называли «негативной реакцией» и «торможением»)[301 - Elaine N. Aron, Arthur Aron. Sensory-Processing Sensitivity and Its Relation to Introversion and Emotionality / Journal of Personality and Social Psychology. – 1997. – no. 2. – Pp. 345–68.]. Доктор Элейн Арон назвала это качество «чувствительностью», но, изменив название термина, она изменила и углубила понимание этого феномена.

Узнав о том, что Элейн Арон будет основным докладчиком на ежегодной встрече «высокочувствительных людей» во время выходных на ранчо Walker Creek в округе Марин, я сразу же купила билеты на самолет. По словам психотерапевта Жаклин Стрикленд, которая занимается организацией таких встреч, она делает это для того, чтобы предоставить высокочувствительным людям возможность пообщаться друг с другом. Жаклин прислала мне план мероприятий для очередной встречи во время выходных, в котором было сказано, в частности, что мы будем спать в комнатах, где сможем «отдыхать, вести дневники, предаваться праздности, встречаться с другими людьми, писать, медитировать и размышлять».

«Получив согласие своих соседей по комнате на общение с другими людьми в своих апартаментах, мы просим вас поддерживать тишину. Было бы лучше делать это в общих зонах, во время прогулок или приема пищи, – было сказано в плане мероприятия. – Эта конференция ориентирована на людей, которым нравятся содержательные дискуссии и которые порой переводят беседу на более глубокий уровень только для того, чтобы понять, что они общаются с подобными себе». Нас заверили, что во время очередной конференции у нас будет достаточно времени для серьезных бесед. Мы сможем приходить на все предусмотренные мероприятия и покидать их в любой момент, как только пожелаем. Жаклин Стрикленд понимает, что большинству из нас слишком часто приходится принимать участие в обязательных коллективных мероприятиях, поэтому она предложила нам другую модель, пусть всего на несколько дней.

Ранчо Walker Creek площадью примерно четыре тысячи квадратных метров расположено в девственной местности в Северной Калифорнии. Там живая природа, огромное прозрачное небо, хотя можно найти и туристские тропы. Посредине ранчо расположился уютный конференц-центр, в котором в середине июня соберутся тридцать участников конференции. В доме с названием Buckeye Lodge полы покрыты серым ковролином, в зале установлены большие лекционные доски, а окна выходят на залитый солнцем лес секвойи. На одном из столов – регистрационные бланки и нагрудные карточки с именами участников мероприятия, а рядом на специальной подставке висит плакат, где нужно написать свое имя и тип личности по классификации Майерс-Бриггс. Я просматриваю список. Все участники относятся к числу интровертов, за исключением Жаклин Стрикленд – приветливой, гостеприимной и эмоциональной хозяйки мероприятия. (По данным исследования, проведенного Элейн Арон, почти все чувствительные люди – интроверты.)

Столы и стулья расставлены в зале в виде большого квадрата так, чтобы все могли видеть друг друга. Жаклин Стрикленд предлагает нам по желанию рассказать о том, что привело нас сюда. Первым берет слово программист по имени Том, который с волнением рассказывает, с каким облегчением он понял: «Существует психологическая база для такого качества, как чувствительность. Вот результаты исследований! Вот что я собой представляю! Мне больше не нужно соответствовать ничьим ожиданиям. Мне не нужно ни перед кем оправдываться и ни от кого защищаться». Внешность Тома – длинное узкое лицо, каштановые волосы и такая же борода – напоминает мне об Аврааме Линкольне. Он представляет нам свою жену, которая рассказывает, как они с Томом подходят друг другу и как они случайно узнали о работе Элейн Арон.

Когда приходит моя очередь, я говорю о том, что мне еще никогда не доводилось бывать в коллективной среде, в которой я не чувствовала бы себя обязанной представлять некую версию себя самой, наполненную неестественным энтузиазмом. Я говорю также о том, что меня интересует связь между интроверсией и чувствительностью. Многие из присутствующих кивают в знак согласия.

В субботу утром в Buckeye Lodge появляется доктор Арон. Она стоит за подставкой с плакатом, пока Жаклин Стрикленд представляет ее аудитории. Затем Элейн с улыбкой выходит из-за подставки, скромно одетая в приталенный пиджак, водолазку и вельветовую юбку. У нее пушистые каштановые волосы и теплые голубые глаза с морщинками в уголках, которые замечают все вокруг. В ней можно увидеть и уважаемого ученого, которым она стала, и неуклюжую школьницу в прошлом. Но помимо этого она излучает еще и уважение к своим слушателям.

Сразу же приступив к делу, доктор Арон сообщает нам, что у нее есть пять разных тем для обсуждения и просит нас поднять руки, чтобы проголосовать за то, какие три темы мы хотели бы обсудить в первую очередь. Затем она очень быстро подсчитывает, каким из тем мы отдали свои голоса. В зале устанавливается атмосфера дружелюбия. Вообще-то, не имеет значения, какие именно темы мы выбрали; мы знаем, что Элейн Арон будет говорить с нами о чувствительности и что она принимает наши предпочтения во внимание.

Некоторые психологи добиваются успеха посредством проведения нестандартных научных экспериментов. Доктор Арон кардинальным образом переосмыслила результаты исследований других ученых. В детстве Элейн часто говорили, что ее чрезмерная чувствительность не идет ей на пользу[302 - Биографические данные об Элейн Арон взяты из следующих источников: 1) беседа с автором данной книги, состоявшаяся 21 августа 2008 года; 2) Elaine N. Aron. The Highly Sensitive Person: How to Thrive When the World Overwhelms You. – New York: Broadway Books, 1996; 3) Elaine N. Aron. The Highly Sensitive Person in Love: Understanding and Managing Relationships When the World Overwhelms You. – New York: Broadway Books, 2000.]. В семье было еще два ребенка, не намного старше ее самой, но из всех детей только она любила грезить наяву и играть в доме; именно ее было легче всего обидеть. Когда Элейн выросла и покинула родительский дом, она продолжала замечать в себе то, что отличало ее от других людей. Она могла ехать на автомобиле много часов, не включая радио. По ночам ей снились очень яркие, порой беспокойные сны. Элейн была «крайне впечатлительной»; ее часто переполняли сильные эмоции – как позитивные, так и негативные. Ей трудно было найти нечто священное в повседневной жизни; ей казалось, что это можно сделать, только оградившись от внешнего мира.

Элейн Арон выросла и стала психологом, она вышла замуж за мужчину, которому нравились эти ее качества. Арт, муж Элейн, считал ее творческим человеком, обладающим интуицией и глубоким мышлением. Сама Элейн тоже ценила в себе эти качества, но называла их «приемлемым поверхностным проявлением ужасного скрытого порока», о существовании которого она знала всю свою жизнь. Элейн считала настоящим чудом то, что Арт полюбил ее, несмотря на этот порок.

Когда один из коллег-психологов Элейн вскользь назвал ее высокочувствительным человеком, у нее в голове как будто загорелась лампочка. Казалось, речь шла о ее загадочном качестве, однако коллега говорил о нем не как о пороке. Это было совершенно нейтральное замечание.

Элейн обдумала эту новую для нее мысль и решила как следует изучить черту характера под названием «чувствительность». Она приступила к исследованиям, не зная практически ничего об этом, и ей пришлось основательно изучить огромное количество книг об интроверсии, которые, как ей казалось, имеют непосредственное отношение к теме чувствительности. Среди этих книг была работа Джерома Кагана о высокореактивных детях, а также материалы большой серии экспериментов, в ходе которых было установлено, что интроверты более чувствительны к социальной и сенсорной стимуляции. Во всех этих исследованиях Элейн нашла то, что искала, но ей казалось, что в них упущен какой-то важный аспект нового образа интровертов.

«Проблема, с которой сталкиваются ученые, заключается в том, что мы пытаемся наблюдать за поведением людей, а здесь мы имеем дело с тем, что не поддается наблюдению», – объясняет Элейн Арон. Ученые могут без труда описать поведение экстравертов, которые часто смеются, разговаривают, жестикулируют. Однако «если человек просто стоит в углу комнаты, вы можете объяснить его поведение пятнадцатью причинами. Но что происходит у него в душе, останется неизвестным.