Изнанка

– Я не только повторю, я тебе и адрес этой Жени дать могу. Если мне не веришь, сама спроси у нее.

Яд заморозил желудок и поясницу, которую неожиданно стало ломить. Было ощущение, что кто-то ногой ударил под дых и палкой избил по спине. Сделав своё дело, змеиный яд устремился в мозг, превращая его в одну сплошную боль.

– Говори адрес, я им очную ставку устрою.

Подруга достала блокнот с ручкой из сумочки и быстрым размашистым почерком написала адрес:

– Держи. Не стоит он тебя. Звони если что, я все это глядя в глаза Андрею смогу повторить. Не раскисай, пошли его на небо за звездочкой, пусть чешет, – Регина поцеловала меня в пылающую щеку и ушла.

А я побежала домой. Достала свои сумки и чемодан. Собрала все свои вещи, проверила, чтоб ни одного моего волоска не осталось в этой квартире. Сняла брелок в форме сердечка со своей связки ключей. Вызвала такси и спустилась с тяжелющими сумками вниз. Ключи от квартиры Андрея я положила в карман. Их я передам этой Жене. Чего ждать-то, когда я рожу? Может прямо сейчас заселяться и жить, раз у них такая любовь. А я возвращаюсь к родителям. Странная боль в пояснице и желудке не давали мне покоя. Какой-то злобный краб клещами впился мне в голову. Создавалось ощущение того, что не голова у меня вовсе, а грецкий орех, который вот-вот расколется пополам.

– Не уезжайте никуда, я выгружу вещи и вернусь. В другое место поедем. – сказала я таксисту, когдамы приехали к дому родителей.

Днем мамы и папы дома не бывает. Оба работают. Это было на руку, никому ничего сейчас объяснять было ненужно. Я бросила на пороге вещи и умчалась к ожидающему меня такси.

– А теперь на улицу Дружбы, пожалуйста! – скомандовала я водителю.

Я стою у дверей этой Жени и чувствую как бешено колоится сердце. Я обессилена. Нет сил дотянуться до дверного звонка, рука дрожит. Я закрыла глаза и начала считать, восстанавливая сбившееся дыхание: раз, два, три, четыре… Поясница по-прежнему давила. Сделала глубокий вдох, выдохнула. Ну, вот, уже лучше. Я с силой надавила на круглую пипочку звонка, он ответил пронзительной трелью. Будто звонок в моей голове визжал, а не в вражеской квартире.

– Здравствуйте, вам кого? – дверь открыла женщина средних лет в длинном потертом халате и крупными бигудями на голове.

– Здравствуйте, я бы хотела увидеть Женю.

– Женю? – тетка удивленно разглядывала мой живот.– Но ее нет дома. Она ещё на занятиях в школе.

Женя в школе, отлично, значит, я не ошиблась адресом и это не злобная шутка Регинки. Стараюсь выдавить вежливую полную любезности улыбку:

– А вы не подскажете, когда она вернется из школы?

– Ммм… минут через тридцать, – женщина по-прежнему недоумевала, что общего может быть между её школьницей и этой незнакомой беременной девушкой. А у нас очень даже много общего с ней: мой муж.

– Благодарю, я зайду попозже.

Дверь с шумом захлопнулась. Через пол часа. Этого времени хватит, чтобы Андрей успел приехать сюда. Я подведу его к этой Жене, отдам ключи от квартиры, пожелаю им счастья и уйду с гордо поднятой головой. Набрала телефон мужа:

– Андрей, срочно приезжай к Регинкиному дому! Я жду тебя на лавочке у подъезда Регины. Срочно!

– Что случилось? – в трубке испуганный ничего не понимающий голос Андрея.

– Узнаешь, это срочно.

– Ладно, – вздохнул голос в телефоне, – сейчас приеду.

Ну, вот и все, сейчас все решится. Остается дождаться только эту малолетнюю кашёлку, чтобы отдать ключи. Как же болят поясница и голова! Стараюсь не обращать внимания на боль

ИЗНАНКА. ГЛАВА 2. (12)

Я сидела на лавочке перед Риткиным подъездом и с каждой минутой сидеть становилось все труднее. Поясница ныла и в области желудка боль становилась все нестерпимей. Голова была словно в тисках, будто девятиэтажный дом поставили на мою голову и череп вот-вот разлетиться на кусочки. Хотелось плакать, но я старалась держаться. В мыслях проносились картины предстоящей очной ставки. Я хотела выработать четкий план, чтобы не дать маху, когда эти двое встретятся лицом к лицу. Приедет Андрей, поведу его к соседнему подъезду, где живет Женя, поднимемся с ним на лифте на седьмой этаж, к тому времени эта коза должна будет вернуться из школы, позвоню в дверь. И в присутствии Андрея передам этой девке ключи от квартиры, скажу: «Совет вам, да любовь» и уйду. А они пусть остаются вдвоем, голубки. Надо будет вызвать такси, на автобусе, боюсь, не доеду, слишком паршиво себя чувствую. Надо будет позвонить в женскую консультацию и спросить, что мне делать.

– Крис, что случилось? – раздался за моей спиной голос мужа.

Я вздрогнула от неожиданности. У Пушкина был обеспокоенный взгляд, нервно озирался по сторонам. И я догадывалась почему он так нервничает.

– Что ты здесь делаешь? – обеспокоенно спросил Андрей.

– А не догадываешься? – с вызовом спросила я. Сердце бешено колотилось, в глазах неожиданно потемнело.

– Нет, – вполне искренне ответил муж, а усилившаяся боль в пояснице парализовала спину. Я сморщилась от боли, Андрей заметил это, – что с тобой, тебе плохо?

– Есть немного, – отмахнулась я, – ты мне зубы не заговаривай. Я сегодня Регинку встретила и она рассказала мне о твоей большой любви к Жене. Теперь я знаю на КАКОЙ работе ты задерживаешься по вечерам.

– С Женей? -Пушкин сделал вид, что задумался. – С какой Женей?

– Ой, только не надо притворяться, что ты ее не знаешь! Регинка своими глазами видела, как эта мелкая дрянь отсасывала у тебя в машине!

– Крис, ты о чём? Нет у меня никакой Жени, – очень добрым голосом успокаивал меня Андрей.

– А я вас сейчас познакомлю. Может и память у тебя прояснится. Пойдем, – я встала со скамейки.

– Куда? – он, видимо, не понимал меня.

– В гости к твоей школьнице Жени, за которую тебя посадить могут, за совращение малолетних! – я решительно двинулась в сторону Жениного подъезда.

Но я успела сделать ровно три шага. В глазах потемнело, ноги подкосились и я медленно стала оседать на землю. Андрей подхватил меня и взял на руки:

– Дурочка! Ты посмотри до чего себя довела: бледная как мел, тебе в больницу нужно. Нет у меня никаких Жень, я тебя люблю, только ты мне нужна.

Он отнес меня в машину, усадил рядом с собой на переднее сиденье. Отвез в приемный покой роддома.

– Помогите, – причитал муж в приемном отделении, – сознание теряет, бледная вся.

– Документы есть? – строго спросила медсестра.

– Есть. – тихо ответила я. Мой врач в женской консультации строго наказала, чтобы последний месяц беременности я все документы: паспорт, СНИЛС, мед полис и карточку носила с собой, на всякий случай. И я послушно выполняла наказ. Сейчас я была благодарнаа себе за это. Достала файл с бумагами из сумки и протянула медсестре. – Вот.

– ПДР когда? – осведомилась сестра и посадила мена на кушетку.

– Через две недели, – морщась от головной боли прошептала я.

– Давай-ка померием давление, что-то ты мне не нравишься.– медсестра одела на мою руку рукав тонометра.

Цифры показали двести на сто шестьдесят.

– Мать честная! – воскликнула медсестра. – Да как же ты живая ещё!

Меня начало мутить, почувствовала, что меня вот-вот вырвет. Я встала с кушетки чтобы добежать до уборной, но не успела, рвотный фонтан выплеснулся прямо на пол. Я виновато посмотрела на сестру:

– Простите, – жалобно пропищала я.