Три Натальи

– Наташу мы ему не отдадим, – твёрдо заявил Андрей, игнорируя последнее замечание жены, – седина в бороду, бес в ребро… Вылечим!

Тем временем Наташа с Юлей тоже готовились спать в своей комнате – одной на двоих.

– Какой насыщенный сегодня день. Прямо голова трещит, – подала реплику Юля, ложась в постель.

– И я совсем без сил, – согласилась Наташа и закрыла было глаза. Но сон не шёл.

– По-моему, Майя беременна. Ты не заметила? – спросила она.

– Это давно всем известно. Поэтому Андрей и женится.

– Только поэтому?

– Я не знаю. Может быть, не только. Если уж он с ней так активно спот, возможно, нравится она ему. Сама же Майя на седьмом небе от счастья.

Я лично бывших в употреблении не люблю. А уж когда с пузом под венец – тем более. Надо всё-таки приличия соблюдать, – серьёзно сказала Юля.

Наташа промолчала. Она не знала, что сказать. В жизни бывает всякое. У одних всё правильно, а у других – совсем наоборот. Лишь бы была любовь, было счастье.

– Ты сама-то замуж собираешься? – спросила она наконец, – мне кажется, ты ревнуешь Андрея. Тут намёкали на какие0то ваши чувства.

Юля недовольно поёжилась в постели. Потом села, сбросив одеяло на сторону. В окно светила луна – огромная полная луна. Она никогда не видела такой в городе.

– Ну и луна сегодня, просто ночь любви, – сказала она, вставая и подходя к окну, вот только любить некого.

– И мне некого, – сказала Наташа, – он мне изменил.

– Кто?

– Одноклассник. Моя первая любовь. Я его у подруги отбила. Хороший был парень, душевный, спортивный… Это я из-за него в Москву помчалась. Уж как меня мама уговаривала остаться. Ведь педагогический институт и в Коломне есть. Но куда там! Любовь!

Юля слушала с интересом, даже подсела поближе к Наташе, на её кровать. Слушать про несчастную любовь всегда интересно. Особенно, если она не твоя.

– До третьего курса всё было нормально. Учились – он в одном вузе, я – в другом.

– А почему не вместе? – спросила Юля.

Наташа усмехнулась и грустно уставилась в окно. Луна всё ещё светила, настраивая девушек на сентиментальный лад.

– Способности у нас разные, – ответила она после паузы, – он поэт, учился в Литературном институте. Пушкина из себя строил. Его и звали Саша. Мне, говорит, нельзя без Натали. Вы, Наталья Николаевна, муза моя. Даже пару стихов мне посвятил.

– Интересно. А что же потом?

– Обещал на мне жениться к концу учёбы. Я, говорит, для тебя терем построю. Прямо у Москвы-реки, с видом на Кремль, чтобы бой курантов было слышно. Оказалось – пустые слова.

– А ты прямо поверила в этот терем? У Москвы-реки то все места давно заняты.

– Я поверила, потому что с милым рай и в шалаше. Была согласна на самую маленькую комнатку в коммуналке. Я всегда мечтала жить в коммуналке.

– Ничего себе!

– Да. В детстве я завидовала подружкам, у которых на кухне были соседи. Я считала, что это очень весело.

Юля рассмеялась. Как и Наташа, она никогда не жила в коммуналке. В детстве жила с родителями, с бабушкой и дедушкой. Народу вокруг было много, но они были свои, родные люди, они любили её, Юлю, заботились о ней. Как можно жить в одной квартире с чужими, она себе не представляла.

– В коммуналке хорошо провести вечер, на кухне, например, когда все весело поют песни в честь какого-нибудь праздника. Но быть в этом обществе каждый день… Голова заболит. Особенно, если соседи склочные, – согласилась Наташа, – но я-то видела совсем другое… Кажется, за окном кто-то ходит…

Она встала и прислушалась. Юля посмотрела на неё недоверчиво и подошла к окну.

– Кроме луны, ничего не вижу. Тебе показалось. Это ветер дует, ветки трясутся… Так что же поэт Саша, который не Пушкин?

Наташа грустно покачала головой. Она дала себе зарок никогда не вспоминать о Саше, вычеркнуть его из своей жизни. А вот не удержалась, поделилась своим горем с почти незнакомой девушкой. Наверное, ночь была слишком романтичной.

– Он женился на дочке известного писателя, – констатировала она, – наверное так и должно было быть. Я его отбила у подруги, теперь его отбили у меня. Тот, кого хоть раз отбили, больше не прибиваются. Думаю, что и в браке он долго не проживёт.

– Интересная мысль. Отбила – теперь не прибьёшь. Ты слишком много на себя берёшь. Не ты отбила, а просто он никогда не был прибит. Не из тех он людей, которые к кому-то привязываются. И вообще… Замуж за поэтов выходить рискованно. Они же работать не хотят, дети им сочинять стихи мешают. Даже Пушкин своими стихами семью обеспечить не мог, всю жизнь был в долгах.

Наташа согласно кивала головой, думая при этом, какая же Юля умная, всё знает, во всём разбирается, хотя старше её всего на пару лет. Уж она-то не влюбится в кого попало, а обязательно найдёт себе достойного жениха.

– У тебя в Германии, наверное, есть жених?

– Жениха нет, – ответила Юля, – есть так называемый друг, но это совсем не то. Он человек свободный, независимый, никакие сердечные привязанности ему не свойственны. Вот я поехала в Москву, и его приглашала. Нет, он предпочёл отдых на Гавайях без меня. Мои родители развелись, но ведь выросла-то я в семье. Я знаю, что какие-то другие должны быть отношения между супругами.

Время было уже позднее, давно перевалило за полночь, но девичьи разговоры о любви продолжались. Девушки, которые впервые встретились и скоро расстанутся, неожиданно для самих себя почувствовали друг к другу доверие.

– Я тут в Москве свою первую любовь встретила, – продолжала Юля, – или это было только виденье…

– Как? Расскажи, – попросила Наташа.

И Юля поведала ей историю своей виртуальной любви, уже известной читателю.

– Но хватит болтать. Я, кажется, уже сплю, – и Юля, положив голову на подушку, закрыла глаза.

– Да, я тоже сейчас лягу, – пообещала Наташа, а сама подошла к окну.

Луна была уже в другом месте небосвода, но светила так ярко, что звёзд не было видно. Девушка вдохнула чистый, благоухающий розами воздух, и опять услышала чьи-то шаги.

То, что случилось потом, она не могла впоследствии ни понять ни объяснить.

– Всё-таки привидения в этом доме водятся, – сквозь сон пролепетала Юля, увидев смутные тени, Мелькнувшие на фоне луны перед её полузакрытыми глазами.

Жара.

Ещё не наступило лето, но стояла невыносимая жара. Столбик термометра неумолимо поднимался вверх и к обеду показывал уже 35. В Москве плавился асфальт и девушкам-модницам не желающим сменить изящную обувь на что-нибудь попроще, приходилось нелегко: шпильки вязли в расславленном асфальте.

Как жить в такую жару, когда ничего не хочется делать, разве что забраться в какой-нибудь водоём, развернуть над головой большой зонт – и не вылезать до самой осени?

А ведь надо ещё работать принимать экзамены у восьмиклассников, которые на этот раз пишут изложение, напрягая последние силы перед каникулами.