Ночь кровавой луны

На пороге стояла высокая темноволосая женщина, с такими же больными глазами, как у Игоря. За руку она держала маленького мальчика, а рядом с ней стояла девочка-подросток – высокая, худенькая, с серьезным взглядом больших серых глаз.

– Знакомьтесь, это Александра Сергеевна, – представил меня Воронцов.

– Очень приятно, – произнесла женщина. – Я Полина Аркадьевна. А это мои внуки. Саша и Павлик.

Я смотрела на мою тезку. В ее глазах, между прочим, плескалось такое же море свободы. Жажда свободы. Готовность умереть за свободу.

Она была такой же, как мы, а может быть, еще сильнее, чем мы с ее отцом.

И в первый раз за этот долгий день я испытала чувство, близкое к радости. Потому что в ее глазах я прочла ту же уверенность в невиновности отца, что была у меня. Такую же – не допускающую никаких сомнений!

* * *

Полина Аркадьевна смотрела на меня, ожидая каких-то объяснений моему вторжению в их мир.

– Сашенька – детектив, – пришел мне на помощь Воронцов.

Полина Аркадьевна удивленно приподняла брови и переспросила:

– Детектив? А почему вы нами заинтересовались?

– Игорь, – напомнил Воронцов.

– Ах, вот оно что. Но ведь…

Она беспомощно оглянулась на детей и коротко приказала:

– Саша, уведи отсюда Павлика.

Девочка кивнула, хотя по ее глазам я поняла, что ей не хочется уходить.

Но тем не менее она покорилась бабушкиному приказу.

– Мы говорим мальчику, что отец уехал, – пояснила Полина Аркадьевна. – Не надо ему всего знать. Вырастет – Саша все ему объяснит. А пока… Зачем его травмировать? Вы меня понимаете?

– Да, – кивнула я.

– Так чему мы обязаны вашим визитом?

– Саша хочет выпить море, – объяснил Воронцов. – Она решила побыть Ксанфом – сделать невозможное!

– Это не так уж невозможно, – возразила я.

– То есть? – переспросила Полина Аркадьевна. – Я не могу понять вас. Пожалуйста, Александр, перестань умничать! И объясни мне все по-человечески.

– Саша не верит, что наш сын убил Машу.

– Как это? – недоуменно прищурилась женщина. – Как же можно не верить очевидному?

– Иногда очевидное совсем не является правдой, – упрямо возразила я.

– Впрочем, я не настаиваю, – махнула рукой женщина. – Верьте и дальше. Вы дружите с моим сыном, да?

– Нет. Я его видела один раз. У кабинета следователя Ванцова.

– О боже! И вы узнали о нем так много, что не верите в его виновность, в то время как мы, зная его куда лучше вас, в нее верим? Чего вы в таком случае хотите от нас?

– Наймите меня, – попросила я. – Понимаете, я не имею права заниматься этим делом, если мне никто не предоставит соответствующих полномочий. Таковы несовершенства нашей работы. Когда мы работаем, должно наличествовать юридическое лицо, которое нас ими наделило. Сами по себе мы не должны соваться в дела милиции. Все, что мне сейчас от вас может быть нужно, – чтобы вы стали моими клиентами. Тогда я буду иметь право заниматься этим делом.

– Понятно, – кивнула женщина, и ее губы сжались. – То есть вы хотите, чтобы мы вам платили, так?

– Нет! – вырвалось у меня.

– Напрасно вы решили, что можете поживиться за наш счет! У нас нет денег. И потом, что вы собираетесь изменить? Если мой сын не виновен, как вы утверждаете, это сможет доказать и следствие! А наживаться на чужом горе…

– Да выслушайте же меня! – я стукнула кулаком по колену. Мои нервы начали сдавать. – Я не собираюсь брать с вас деньги! Мне не нужны ваши деньги, понимаете? Только маленькая справка, что вы обратились в частное агентство «ЛМ» для выяснения обстоятельств трагической гибели Марии Тумановской. Это ведь естественно – вы хотите доказать непричастность вашего сына к убийству! А деньги… Они сейчас меня совершенно не интересуют!

– Значит, начнут интересовать потом, – она была неумолима. – И я не собираюсь платить за то, что вы не сможете сделать.

– Почему?!

– Потому что это глупо – пытаться опровергнуть очевидное. Мой сын виновен. И вы с этим ничего поделать не сможете. Как бы нам всем не хотелось обратного…

Ее голос дрогнул, но она взяла себя в руки. Быстро развернулась и вышла прочь из комнаты.

– Я же вам говорил, – тихо произнес Воронцов. – Мы не верим в невиновность Игоря.

– Да почему?

Господи, какая дикая ситуация! Собственные родители не желают поверить в невиновность своего ребенка!

– Потому что он хотел ее убить, – спокойно ответил Воронцов. – Он хотел и сделал это. Что еще я могу сказать? Больше ничего.

Он всем своим видом показывал, что мое дальнейшее присутствие не обязательно.

И все-таки я не хотела так просто сдаваться.

Я протянула ему визитку.

– Тем не менее я очень прошу вас подумать, – попросила я. – И если все-таки вы поймете, что вам и Игорю нужна моя помощь, позвоните. Я буду ждать.

С этими словами я развернулась и, наскоро одевшись, вышла прочь из этого странного дома, где мне не хотели верить.

Впрочем, что мне!

Там не хотели верить даже собственному сыну…

* * *