Одинокая волчица. Том первый. Еще не вечер

– С чего это ты?

– Мне бы спокойней было…

Я облегченно откинулась назад.

– Найди мне в Англии какого-нибудь респектабельного джентльмена, лучше, конечно, лорда. О, слушай. Там же специально для меня жених образовался: наследный принц Уэльский. Со временем стану английской королевой, поди-ка плохо.

– Все шутишь, – укоризненно сказал Алешка, – а я серьезно. Может, к отцу вернешься?

– А его ты спросил? Это во-первых. А во-вторых, я лично это сделала бы лишь под общим глубоким наркозом. Второй раз на те же самые грабли… все Алька, закрыли тему. Я не Гертруда Датская, чтобы выходить замуж, когда «целы башмаки, в которых гроб она сопровождала, в слезах, как Ниобея…» В монахини я не собираюсь, успокойся. И одна не буду: есть тетя Марина и дядя Володя, есть тетя Галя и дядя Слава. Есть работа. Успокойся, малыш, я женщина сильная, справлюсь.

Сына я, может быть, и успокоила. А вот сама часть с таким трудом обретенного спокойствия утратила. Конечно, здесь, в этой сказке, окруженная заботой, я была спокойна. Все казалось простым и ясным. А потом?

И тут я вспомнила, что у меня есть приятельница, с которой мы, правда, общаемся в основном по телефону, но довольно часто. Зовут ее Алиса, а прозвище у нее – Таросская. Отчасти по аналогии с Дульциней Тобосской, но в основном потому, что она гадала на картах Таро. Говорят, мастерски, хотя самой увидеть ее искусство не довелось, как-то ни к чему было. Почему бы мне после Алешкиного отъезда не навестить ее? Суеверие суеверием, но…

В конце концов, я хоть и сильная, но всего-навсего слабая, доверчивая женщина.

***

У него первоначально тоже не было денег. Зато всегда была светлая голова. И умение войти в доверие. Девчонки из патентного бюро ничего не могли заподозрить, кроме того, что он явно неравнодушен к одной из них. Неравнодушен – ха! Он был и остался неравнодушен к тем документам, которые эти безмозглые балаболки оставляли на рабочих столах, убегая покурить, подкраситься или по каким-то еще столь же «важным» делам. А мини-фотоаппарат давным-давно изобретен. Перевести информацию на английский – вообще не проблема. Сложнее всего было найти покупателя, но он и с этим справился.

Достаточно того, что он один-единственный раз расслабился – и тут же стал жертвой вульгарного шантажа. А потом допустил утечку информации. Больше он таких ошибок не сделает. И если понадобится убрать еще кого-то – уберет. Люди, угрожающие его благополучию, не имеют права на жизнь.

Глава пятая. Дьявольские штучки

До отъезда Альки на учебу в слишком далекое зарубежье оставалась неделя, когда я решила, что пора и честь знать. Провозились со мной и моим сыночком в этом гостеприимном, почти родном доме более чем достаточно, да и не могла же я всю оставшуюся жизнь там провести. И без того моя собственная квартира осталась фактически без присмотра: слава богу, что там не было цветов, нуждавшихся в поливке.

В общем, в одно прекрасное утро мы с Алькой собрались и Володя, изумив всех этим опять же до чрезвычайности, оторвался от собственной работы и повез нас домой. Справедливости ради должна сказать, что своим ходом мы вряд ли бы добрались: Софья Михайловна собрала нам в дорогу столько всяких припасов, что мы вполне могли бы пережить две зимовки на Северном полюсе.

И дело было даже не во всяких пирогах, плюшках и мясе всевозможного запечения и жарения, а в огромном количестве банок с вареньем, джемом, желе и компотами, не говоря уже про соленые огурцы и сушеную, а также засоленную зелень. Банки с этими чудесами кулинарии заняли ящика три, так что багажник иномарки оказался забит под завязку.

Володя все это перенес на редкость спокойно: наверное, в глубине души был все-таки рад, что мы уезжаем. И я его не винила. При его обычной замкнутости прожить почти два месяца бок о бок с фактически посторонними людьми было для него настоящим подвигом. Он и от родственников-то старался держаться подальше – в пределах территории и хороших манер.

Москва встретила нас духотой и пылью, хотя жары уже как таковой не было. А соседка по лестничной площадке, с которой мы поддерживали чисто дипломатические отношения на уровне «Здравствуйте», – неожиданно пространной речью. Пока я отпирала квартиру, а мужчины таскали в дом поклажу, соседка вышла на площадку и после традиционного приветствия огорошила меня:

– Что же вы кошку-то дома так надолго оставили? Хоть бы ключи мне дали, я бы ее кормила, если с собой взять не могли.

Я оторопела. Никакой живности у нас в доме сроду не водилось, хотя Алька периодически ныл, клянча собаку, но Иван эти поползновения пресекал в корне: чувствовал, что хотя бы время от времени выгуливать пса придется ему, а лишней головной боли он не любил. Потом вопрос вообще сам по себе сошел с повестки дня: сначала ребенок жил то у отца, то у нас с Валерием, а в скором времени отбыл за рубеж. Но в любом случае кошки в доме не могло быть по определению.

– Простите, но у нас нет никакой кошки, – сказала я. – Покойный муж их не жаловал. И уж конечно я бы не оставила животное на два месяца без присмотра.

– Я же не сумасшедшая, – пожала плечами соседка. – У вас на балконе почти каждый день сидела черная кошка. Очень красивая, кстати. Но иногда мяукала так жалобно, что просто сердце разрывалось. Мой муж даже доску перекинул с нашего балкона на ваш, я молока в блюдце налила, но она так и не пришла.

Как кошка могла попасть на наш балкон, я понятия не имела. Уж точно не из квартиры, а балконная дверь, как и окна, я плотно заперла перед отъездом. Единственная мысль, которая первоначально пришла мне в голову: соседка не в себе. Тихая такая сумасшедшая, а что? Или выпивает втихаря, вот и мерещится…

Вслух я, конечно, этого не сказала, а выдвинула более или менее разумную гипотезу:

– Может, она просто забиралась на наш балкон по водосточной трубе? Тихо, людей нет, собаки не достанут. А потом уходила туда, где живет.

Версию эту соседка восприняла, судя по ее виду, довольно скептически, но тут появился Володя с очередным ящиком и дискуссия прекратилась сама собой. Я, наконец, получила возможность войти внутрь и почувствовала… отчетливый запах, который оставляют кошки. Вот это был сюрприз так сюрприз! Значит, какую-то из форточек я действительно не закрыла и зловредное животное таким образом проникло в квартиру. Странно только, что все двери были не только плотно закрыты, но и заперты.

– Ма, а чего это у нас так кошками волочет? – спросил мой ребенок, появившись в квартире. – Ты их, вроде, не жалуешь.

Я только плечами пожала. Значит, у меня не глюки, и на том, как говорится. спасибо. Когда же я отперла все двери, то выяснила, что и форточки я добросовестно закрыла и заперла, не говоря уже об окнах. Тут уж я вообще перестала чего-либо понимать.

Володя на запах особого внимания не обратил, о всяком случае, никак это не прокомментировал. К тому же он торопился по своим делам и, пожелав нам всяческих благ, быстренько ретировался. Нам с Алешкой предстояло самим разбирать немалый багаж и разбираться в ситуации.

Честно говоря, всю жизнь относилась к рассказам о барабашках, полтергейстах и прочих потусторонних явлениях, от которых ум за разум заходит, с изрядной долей скепсиса. С моей точки зрения, все очень просто: звукоизоляция в наших домах безобразная, нервы у большинства граждан оставляют желать лучшего, то, чем потчуют родные до боли средства массовой информации, тоже, как говорится, не вызывает оптимизма. Ну и в конце концов пить надо меньше.

Думаю, что подобную точку зрения молча или вслух разделяют многие. И, наверное, никогда бы не поверила в существование подобной ерунды, если бы не последующие события. Мифическая кошка и достаточно реальный ее запах – это были, оказывается, только цветочки. Первый звоночек, так сказать. Но я к нему прислушалась не слишком внимательно, хотя…

Хотя даже если бы я несколько часов подряд ломала голову над тем, что бы это могло значить, то скорее всего, погрешила бы на вентиляционную систему в нашем доме, которому вот-вот стукнет сто лет. Если уже не стукнуло.

На автоответчике имелся целый ворох посланий, но не чрезмерный: штук восемь, примерно. Половина из них не содержал никакой информации: люди просто швыряли трубку. Не любит почему-то наше население автоответчики, никак к ним не привыкнет, хотя к мобилкам адаптировалось практически мгновенно. Еще одна загадка таинственной русской души…

Два послания были от алешкиных школьных приятелей и содержали только просьбу позвонить. А еще два – от Ивана, причем эти были самые свежие, вчерашнее и сегодняшнее. Мой бывший супруг интересовался датой отлета сына за рубеж и выражал желание до этого непременно повидаться с любимым ребенком.

– Позвони отцу, – сказала я Альке. – А я пока тут попытаюсь проветрить и разберусь с холодильником. Не знаешь, зачем мы его отключили перед отъездом? Там ведь еще что-то оставалось…

«Что-то оставалось», – это было еще мягко сказано. К сожалению, определить, что именно там было, можно было только по надписям на банках и коробках. Если же продукты лежали без наименований и маркировки, то идентификации, как говорится, уже не подлежали. Н-да… И запах был соответствующий. Вот вам и неведомая кошка, черная, красивая и пахучая. Просто мое обычное разгильдяйство.

Вывалив все в мусорное ведро, я отправила Альку оттащить все это на помойку, а сама занялась тщательным мытьем холодильника. Мусоропровод в барских хоромах предусмотрен не был, равно как и горячая вода: в ванной была газовая колонка с отводом в кухню. Но вот это как раз было удобно: стихийного бедствия под названием «плановое отключение горячей воды» нам было неведомо.

Алька вернулся… с черной кошкой на руках. Сказать, что я обалдела – значит, ничего не сказать. Какое-то время я тупо смотрела на свое чадо потом, наконец, обрела дар речи:

– Где ты это взял?

– Она под дверью отиралась и сама мне на руки запрыгнула, – объяснил Алешка.

– Ну, и что ты собираешься с нею делать?

– А ты ее не хочешь оставить? Все-таки я уеду, тебе будет веселее.

– С черной кошкой? – сказала я с огромным сомнением. – Нет, лучше я развлекусь как-нибудь еще. Сыночка, она же уличная и вполне взрослая, со всеми вытекающими из этого последствиями.

– То есть?

– То есть писать и какать она будет там, где сочтет для себя удобным, – слегка обозлилась я. – Сделай милость, отнеси ее на улицу и отпусти. А потом, как минимум, как следует вымой руки. Только черной кошки нам и не хватало. Чудное дополнение к коллекции твоего отчима!

Надо сказать, про коллекцию я вспомнила не случайно. Собрание у Валерия было уникальным, во всяком случае, таких, насколько мне известно, во всей Москве больше нет. Где-то в мире, в каком-то музее – да, существует. Но не в частном доме.

Началось все с пепельницы, которую кто-то из друзей подарил моему мужу на день рождения. Обычная такая, каслинского литья, в виде головы Мефистофеля. А поскольку муж имел слабость видеть в себе сходство с означенной личностью, причем, как мне кажется, не только внешнее, хотя о последнем, конечно, особо не распространялся, то подарок был им принят с восторгом. И положил начало целой коллекции всевозможных изображений хвостатых и рогатых существ, которые с персонажем произведения бессмертного немецкого поэта уже ничего общего не имели. Равно, как и внешнего сходства с моим супругом.

Наша квартира, точнее, комната Валерия очень недолгое время спустя после начала коллекционирования оказалась завешана и заставлена картинами, фигурками, деревянными и гипсовыми масками, статуэтками, изображавшими «врага рода человеческого». Коллекция была вполне интернациональной: вырезанное из дерева чисто российское изображение мирно соседствовало с ярко раскрашенной гипсовой маской какого-то экзотического колдуна.

А уж фигурок каслинского литья всех размеров было столько, что сразу и не сосчитаешь. Дополняли всю эту «икебану» несколько скелетиков разных размеров и из разных материалов, пара пепельниц в виде человеческого черепа и изображение ведьмы верхом на помеле. Как говорится, истинный шедевр домашней коллекции. Ну, и книги, конечно, соответствующего содержания – целая полка.

У меня хобби мужа не вызывало никаких эмоций, кроме редко прорывавшегося раздражения. Нет, не художественными достоинствами и не направленностью. Было элементарно жалко денег, которые уходили на приобретение все новых и новых экземпляров. Но я помалкивала. Известно ведь: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы водки не просило. Аналогичный случай.