История России в лицах. Книга третья

В 987 году князь созвал бояр своих и старцев градских и сказал им:

– Приходили ко мне болгары, говоря: «Прими закон наш». Затем приходили немцы и хвалили закон свой. Затем пришли евреи. После же всех пришли греки, браня все законы, а свой восхваляя, и много говорили, рассказывая о начале мира и о бытии всего. Мудрено говорят они, и чудесно слушать их. Рассказывали они и о другом свете. Если кто, говорят, перейдет в нашу веру, то, умерев, снова воскреснет и не умереть ему во веки, если же в ином законе будет, то на том свете гореть ему в огне. Что же вы мне посоветуете? Как им ответить?

Бояре и старцы отвечали:

– Знай, князь, что своего никто не бранит, но всегда хвалит. Если хочешь обо всем разузнать, то пошли от себя мужей посмотреть, кто и как служит Богу.

Владимир последовал этому, прямо скажем, мудрому совету. Десять избранных мужей отправились из Киева знакомиться с религией и обрядами иных народов. Когда же они вернулись, князь Владимир вновь созвал бояр своих и старцев и сказал им и предложил выслушать послов. Те сказали:

– Ходили мы к болгарам, смотрели, как они молятся в мечети. Стоят они там без пояса; сделав поклон, сидят и глядят туда и сюда, как бешеные. И нет в них веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их. И пришли мы к немцам, и видели в храмах их различную службу, но красоты не видели никакой. И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой. И не знаем, как и рассказать об этом. Знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького: так и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве.

Оставим на совести летописца (безусловно, уже православного, причем не в первом колене) восхваление «закона греческого». Решающим для Владимира было другое: пример его бабки, княгини Ольги, которая приняла христианство именно в Царьграде. Разумеется, он не собирался туда сам и уж тем более не мог отправить в Византию всех своих подданных-язычников, дабы те узрели свет истиной веры. Посему решение вопроса о массовом крещении, равно как и об обращении в православие самого князя Владимира, было временно отложено и не только из-за колебаний самого князя и его ближайшего окружения.

В 987 года в Малой Азии вспыхнуло восстание, размах которого сильно напугал византийского императора Василия II. Он обратился за помощью к князю Владимиру, и тот согласился при условии, что император отдаст ему в жены свою сестру Анну. По-видимому, первоначальное согласие было получено: летом 988 года, как об этом однозначно свидетельствуют греческие и арабские источники, отряд русских воинов прибыл в Византию и оказал императору большую помощь в сражениях под Хрисополем и Авидосом. Но… невеста так и не приехала.

Обманутый и оскорбленный Владимир пердпринял поход против самих византийцев. Он осадил город Корсунь (нынешний Херсонес), который, возможно, и устоял бы, если бы не предательство одного из его жителей. Тот пустил в лагерь Владимира стрелу с письмом, в котором говорилось:

«Перекопайте и переймите воду, она идет по трубам из колодцев, которые за лагерем вашим с востока».

Владимир тотчас же велел последовать этому совету. Люди в осажденном городе изнемогли от жажды и сдались. Владимир же послал грамоту византийским кесарям Василию и Константину:

«Вот, взял уже ваш город славный. Снова прошу в жены вашу сестру девицу. Если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу».

Вторично обманывать Владимира византийцы не решились и прислали письмо следующего содержания:

«Не пристало христианам выдавать жен за язычников: если крестишься, то и ее получишь, и Царство небесное воспримешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь этого, то не сможем выдать сестру за тебя».

Владимира это вполне устраивало: отойти от язычества он и без того собирался, а мир с Византией был важнее и нужнее новых разорительных военных походов. Посему ответ его был скор, мудр и даже смиренен:

«Я крещусь, ибо еще прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение, о котором рассказали мне посланные нами мужи».

Оставалось… уговорить невесту, мнения которого до того момента спросить никто не удосужился. И тут возникло неожиданное препятствие: порфирородная царевна Анна, оказывается, предпочитала смерть или постриг в монастыре браку с безбожным варваром. Пришлось обращаться за помощью к священникам, которые предъявили царевне очень убедительный довод:

«Может быть, обратит тобой Бог Русскую землю к покаянию, а Греческую землю избавит от ужасов войны. Видишь, сколько зла наделала грекам Русь? Теперь же, если не пойдешь, то сделают у нас то же, что в Корсуни».

Стать орудием Господа в деле просвещения еретиков и язычников царевна вынуждена была согласиться, хотя и плакала, по свидетельству очевидцев, «долго, горько и отчаянно». С плачем села на корабль и в сопровождении пышной свиты прибыла в Корсунь, где, едва ступив на берег, осведомилась:

– Крестился ли Владимир?

Увы, нетерпеливо ожидавший невесту Владимир не только еще не крестился, но внезапно заболел глазной болезнью, завершившейся полной слепотой. Анна посоветовала немедленно окреститься.

– Если хочешь избавиться от болезни, то крестись поскорей, а если не крестишься, то не избавишься от недуга своего

– Если вправду исполниться это, – ответил якобы Владимир, – то поистине велик Бог христианский.

В момент совершения Таинства в купели, если верить летописцам, князь чудесным образом прозрел, причем не только очами, но и душой.

«Епископ корсунский с царицыными попами, огласив, крестили Владимира. И когда возложили руку на него, тотчас прозрел Владимир и, ощутив свое внезапное исцеление, прославил Бога. Многие из дружинников, увидев это чудо, тоже крестились. Случилось это в церкви св. Василия, что стояла посреди Корсуни».

Через несколько дней после этого в той же церкви Владимир обвенчался с Анной и княжеская чета в сопровождении дружины отправилась в Киев. Киевляне радостно приветствовали своего князя и его новую супругу, не подозревая о том, что их ждет в ближайшем будущем.

История крещения Руси описана в «Повести временных лет» таким образом:

«…Владимир взял царевну и священников корсунских с мощами св. Климента. Взял он также церковные сосуды и иконы и со всем этим отправился в Киев… Возвратившись в столицу, Владимир повелел опрокинуть идолов, – одних порубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы к Днепру. Затем послал Владимир по всему городу с такими словами: „Если не придет кто завтра на реку, будь то богатый или бедный, или нищий, или раб, то будет мне враг!“ Услышав это, пришли люди к Днепру без числа. Одни стояли в воде до шеи, другие по грудь, некоторые держали младенцев. Когда крещены были все и разошлись по домам, приказал Владимир ставить церкви, определять в них попов и приводить людей на крещение по всей стране своей. Затем Владимир послал собрать у лучших людей детей и отдать их в книжное обучение. Матери, провожая их, плакали по ним, как по мертвым, ибо не утвердилась еще новая вера».

Небольшое отступление. В последнее время (благодаря, разумеется, Интернету, больше нигде подобного не найти) активно распространяется версия о том, что на территории Киевской Руси до крещения проживало двенадцать миллионов человек. И три миллиона после. Якобы «Владимир Кровавый», незаконнорождённый сын князя Светослава от Малки, иудейки, вырезал с помощью своей дружины ВСЕ взрослое население Руси. К концу десятого века это была уже страна-полупустыня с вымершими селениями. Версию эту, больше похожую на горячечный бред, распространяют приверженцы некоего культа Ра, внуки и правнуки… богов.

Цитирую:

«Самый простой крестьянин считал себя правнуком богов. Легко таким человеком управлять? Легко с него дань взять свыше положенной десятины? Но пришёл Владимир и сказал: Теперь вы будете не внуками и правнуками ваших родных богов, а будете рабами родоплеменного бога маленького палестинского народа, евреев. И не забудьте: на власть не роптать. Всякая власть от бога. От еврейского. А ваши боги теперь ничто».

«Слова Мудрости Волхва Велимудра».

После этой забавной репризы перейдем к дальнейшему изложению событий, основываясь все-таки на более серьезных источниках.

После крещения киевлян великий князь приступил к искоренению язычества на Руси и принялся ревностно истреблять языческих идолов. На их местах устанавливались христианские храмы, богослужение в которых шло по книгам, переведенным с греческого на славянский святыми братьями Кириллом и Мефодием. Вероятно ими же была переведена на славянский язык и наша Библия. Сначала готовые церковные книги шли на Русь из Болгарии, а потом, когда и между русскими появились грамотные люди, книги стали переводиться и на Руси. Таким образом вместе с христианством пришла на Русь и грамотность.

Владимир стал заботиться о больных и бедных. Он созывал на княжеский двор народ отовсюду; кормил, поил всех пришедших, а для тех, кто не в состоянии был приходить на княжеский двор, приказывал развозить еду по городу. Вообще Владимир возвратился в Киев совсем не таким, каким он покинул город. Он распустил свои гаремы, а Рогнеде, своей первой жене, послал сказать:

– Я теперь христианин и должен иметь одну жену; ты же, если хочешь, выбери себе мужа между боярами.

Замечательный ответ Рогнеды, скорее всего, придуман, ибо никак не согласуется с ее характером и образом жизни:

– Я природная княжна, – якобы велела она передать Владимиру. – Ужели тебе одному дорого Царствие Небесное? И я хочу быть невестой Христовою.

Рогнеда действительно кончила свои дни смиренной монахиней Анастасией, но крестили и постригли ее наверняка принудительно. Как и подавляющее большинство бывших «одалисок» князя Владимира. Все-таки это было более гуманно, чем зашивать ненужных уже наложниц в мешки и топить, как это принято в мусульманских гаремах.

Перестав, наконец, распутничать, Владимир сумел чрезвычайно много сделать для укрепления Русского государства, подчинив своему влиянию целый ряд славянских племен, живших на востоке от великого водного пути «из варяг в греки». Он распространил пределы своей державы от Балтийского моря на севере до реки Буг на юге.

Особенно много хлопот и забот доставляли тогда русским степные варвары-печенеги, став для Отчизны настоящим бедствием. В 993 году Владимир выступил против них. Летописец рассказывает, что когда русское войско встретилось с печенегами на берегах Трубежа, князь печенежский предложил Владимиру решить судьбу битвы поединком своих богатырей.

– Ежели русский убьет печенега, то обязан тогда я три года не воевать с вами; а ежели наш победит, то мы вольны три года опустошать твою землю.

И поединок состоялся. Против страшного великана-печенега вышел малорослый юный русич, который неожиданно крепкими мышцами своими даванул печенега и мертвого ударил о землю.

Возможно, именно так и было, а возможно и нет, ибо слишком уж напоминает библейский сюжет о Давиде и Голиафе. Точно известно только, что воспрянувшая духом княжеская дружина бросилась на войско печенегов, которое едва спаслось бегством. В память об этом событии Владимир заложил на берегах Трубежа город и назвал его Переяславлем, ибо юноша русский «переял» у врагов славу.

Для ограждения Руси от нападения чужеземцев по указанию Владимира строились оборонительные рубежи с новыми городами и крепостями. А чтобы предупреждать нападения незваных гостей, по окраинам Руси беспрестанно несли службу воины-богатыри. Дружины богатырские своими подвигами во имя Родины оставили в ее памяти неизгладимый след: из поколения в поколения передавались и передаются былинные легенды об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, других чудо-богатырях и… князе Владимире Красном Солнышке.

При Владимире Древнерусское государство вступило в период своего расцвета, но одновременно начался и процесс княжеских междоусобиц, то есть феодальной раздробленности – этап, через который так или иначе проходили все крупные государства. В Киевской Руси первопричина этого была просто: у Владимира от разных жен было ДВЕНАДЦАТЬ сыновей, и каждому он, по устоявшемуся уже обычаю, должен был выделить собственный удел.

В разных летописях приводятся их имена, но без определения, в каком порядке они следовали по старшинству: в одном месте они поставлены по матерям, в другом они следуют в ином порядке. Так или иначе, от Рогнеды у Владимира точно было два сына: Изяслав, получивший в удел Полоцк, но скончавшийся раньше своего отца, и Ярослав, ставший впоследствии Великим князем киевским и получившим прозвище Мудрый, под которым и вошел в историю. Была еще и дочь Доброгнева, выданная замуж за польского короля Казимира I Обновителя и получившая при крещении имя Мария.

От гречанки, вдовы Ярополка, родился Святополк, который получил Туровскую волость и по смерти Изяслава оставался старшим в роде.

От византийской царевны Анны у Владимира было два сына – Борис и Глеб, получившие, соответственно, Ростовское и Муромское княжение. Но оба были убиты по приказу сводного старшего брата Святополка, который именно за этот поступок получил прозвище «Окаянный», а Борис и Глеб были впоследствии причислены православной церковью к лику святых. Еще один сын Владимира – Святослав – от неизвестной жены-язычницы, также был убит Святополком.

Хотя сыновья в своих уделах при жизни князя Владимира имели лишь права наместников, начало раздробленности Руси было положено практически одновременно с началом ее становления, как государства. Но главное было даже не в этом: вопреки всему Русь не разрушилась и не потонула в пучине междоусобиц. Причиной тому было быстрое распространение единой веры – православия.